Евгения Горская - Сбываются другие мечты
Чайник закипел. Аркадий Львович залил пакетики кипятком и заставил себя сосредоточиться на лежащих перед ним историях болезней.
– Ты можешь совсем не ходить на службу? – спросила Катя, на лету поймав падающий кленовый лист. – Раньше ты приходил только по вечерам.
– Я не у станка работаю. – Кирилл взял лист у неё из рук, бросил на газон за спинку деревянной лавочки. Катя проводила лист глазами.
– А где ты работаешь?
– В нормальной хорошей компании, – улыбнулся он. – Я редко не хожу в офис, просто сейчас особый случай. Я же говорил, что собираюсь жениться.
– Говорил, – кивнула она.
– Катя, – он двумя руками взял её за плечи, развернул к себе, – поехали ко мне. Ну поехали, не мучай меня.
– Я ещё ничего не решила. – Катя вовсе не считала, что «мучает» его, и это слово почему-то показалось ей неприятным.
– Чего ты не решила?
Она пожала плечами.
– Знаешь, – Кирилл откинулся на лавочке, вытянув вперёд ноги, – я раньше думал, что любовь – это привычка. Ну… когда с человеком хорошо, к этому привыкаешь, и ничего другого не нужно.
– А теперь ты как думаешь?
– Теперь не знаю. Знаю только, что с тобой мне всегда лучше, чем без тебя. Я тебя люблю, как считаешь?
Глеб никогда не заставил бы её определять, любит он или не любит. Даже в шутку. Он всё и всегда решал за себя сам.
– Кто-то из великих сказал, – усмехнулась Катя, – если любовь можно описать словами, это уже не любовь, а какое-то другое чувство.
– Наверное, твой великий прав, – задумчиво подтвердил Кирилл. Он отвечал ей машинально, Катя видела, что мысли его сейчас где-то совсем в другом месте.
– Тебе со мной скучно?
– Что за чушь! – вяло возмутился он и уже серьёзно объяснил: – Я могу попасть в неприятную историю и не в состоянии от этого отключиться. К тебе это не имеет никакого отношения.
– Ты предлагаешь мне руку и сердце и считаешь, что твои неприятности меня не касаются? – удивилась Катя. – Мне казалось, что в нормальной семье неприятности всегда общие.
– Я же рассказывал, что рано остался без родителей. Наверное, я не всё знаю про нормальные семьи.
– Какие у тебя проблемы?
– К тебе они не имеют отношения, – повторил он.
– Знаешь, – задумчиво сказала Катя, – мой брат очень любил свою будущую жену. То есть он и сейчас её любит, и она его любит. Но мне кажется, что он несчастлив.
– Почему? – Кирилл старался поддерживать разговор, но Катя видела, её слова его совсем не интересуют.
– Он всё время дёрганый, побитый какой-то. Боится опоздать домой с работы, даже к маме боялся лишний раз заехать.
– Почему?
– Варя, его жена, ревнивая очень. Мама считала, что она даже к нам ревновала. К ней и ко мне. Характер такой.
– Ну, это он сам виноват, – отрезал Кирилл. – Надо было поставить жену на место.
– Пойдём. – Катя поднялась, повернулась к нему: – Пойдём, Кирилл.
– Подожди. – Он взял её за руку, потянул. – Я вовсе не имел в виду, что буду ставить тебя на место.
– Я знаю, – сказала Катя. – Пойдём, я замёрзла.
Он покорно поднялся, взял её сумки с продуктами. Опять прогрохотал трамвай, Катя посмотрела ему вслед, повернулась и пошла в сторону дома.
К обеду Бородин разобрался с планами, завизировал договор и, не прощаясь, улизнул с работы. Хотел сразу ехать к Кате, но свернул в другую сторону и скоро припарковался у банка, где работала Лена.
– Катя, – позвонил он жене. – Сбрось мне эсэмэской Ленкин телефон.
– Зачем? – В её голосе отчётливо слышалось любопытство, и впервые за все последние дни ему показалось, что их жизнь обязательно наладится. До сих пор Катя обо всём говорила равнодушно и нехотя, как будто смертельно устала. Впрочем, наверное, так и было, раз она сделала то, что сделала.
– Потом расскажу, – пообещал Бородин. – Приеду и расскажу.
Слабо пискнул телефон, докладывая, что пришло сообщение, и Глеб набрал номер соседки.
– Лен, привет, у тебя когда обед? – с ходу спросил он.
– Через двадцать минут, – удивилась Лена. – А что?
– Я тебя жду здесь около банка. Мне с тобой поговорить надо.
– О чём?
– Хочу тебе фотку одной девицы показать. Может, ты её знаешь. К вам в банк она заходила.
– Сбрось на телефон, – распорядилась Лена. – А зачем тебе какая-то девка?
– Лен, я ещё сам ничего не понимаю, – признался Бородин. – Выясню всё и расскажу. Пока не приставай, ладно?
– Ладно, – озадаченно согласилась Лена.
Бородин отправил ей фотографию девицы у красной машины, откинулся на сиденье и стал нетерпеливо ждать, постукивая пальцами по рулю.
Лена позвонила через полчаса.
– Я сейчас спущусь, жди, – деловито велела она. – Пойдём в кафе обедать.
– Спасибо, Лен. – Бородин направился к входу в банк, подумав, что женщины, умеющие говорить таким деловым тоном, чем-то принципиально отличаются от обычных. От Кати, например.
Лена появилась быстро, хмуро ему кивнула, повела за угол в кафе, заказала весьма солидный обед. Бородин попросил себе чаю.
– Глеб, зачем тебе эта женщина? – уставилась на него Лена, когда официант отошёл.
– Я тебе всё расскажу. Обещаю. Но сейчас мне надо разобраться самому.
– Катя тебе ни о чём не говорила?
– О чём именно? – не понял он.
– Так, – отмахнулась она, нахмурилась, посмотрела в сторону и решилась: – Эта женщина – жена председателя правления нашего банка. Его секретарша – моя знакомая, она её опознала. Глеб, мне надо как-то ей объяснить, откуда эта фотография и вообще…
– Скажи, что твой знакомый увидел ее на улице и безумно влюбился, – посоветовал Бородин.
– Ты увидел эту дуру и безумно в неё влюбился?
– А она дура?
– Не знаю. Я же с ней не знакома. Глеб, секретарша её подруга, наверняка расскажет, что ею интересовались.
– Пусть, – кивнул Бородин. – Если тебя кто-то спросит, говори правду. Глеб Бородин, твой сосед, попросил опознать по фотографии женщину. Зачем – ты не в курсе.
– Ты в неё влюбился, – напомнила Лена.
– Да, – подтвердил Бородин. – Влюбился. Что-нибудь ещё секретарша про жену председателя, или как он там называется, рассказывала?
– Сейчас нет. А раньше рассказывала. Марину, секретаршу, мадам сюда и устроила. Раньше Марина в какой-то фирме работала за копейки, так что она ей по гроб жизни обязана. У неё двое детей.
– У мадам?
– У Маринки. – Лена доела внушительный обед, потянулась к мороженому. – О мадам Марина почти не рассказывает. По-моему, секретарша к ней хорошо относится. По-настоящему хорошо, без лицемерия. Она мне однажды рассказывала, как мадам мужа встретила.
– Но тогда мадам, наверное, ещё была не мадам, а была мамзель, – поправил Бородин.
– Правильно, – кивнула Лена. – Марина и мамзель гуляли по Москве. Гуляли-гуляли, устали и заглянули в ресторанчик, где аккурат и встретили нашего председателя. Он пригласил мамзель танцевать, и та вскоре стала мадам. Занятно, да?
– Занятно, – подтвердил Бородин. – Руководитель банка в дешёвый ресторанчик не пойдёт. Откуда у девиц нашлись денежки?
– Самой любопытно. Но Марина утверждает, что встреча действительно была случайной.
– Сомневаюсь.
– Я тоже. – Лена доела мороженое и подняла на него глаза. – Глеб, это как-то связано с Катей?
– Да, – не стал врать Бородин. – Только я не понимаю, каким образом. Не приставай. Буду знать, расскажу.
Лена помолчала, оценивающе на него поглядев, Бородину показалось, что она хочет сказать что-то ещё. Но ничего не сказала, поднялась, и он встал вслед за ней.
Проводив Лену ко входу в банк, он едва не забыл спросить самое главное:
– Как фамилия вашего председателя?
– Мединский, – кинула на прощанье Лена.
Глеб не удивился. Он не сомневался, что Ирка играет во всём этом какую-то роль. Больше пакостить Кате просто некому.
Утром, подходя к больнице, Аркадий Львович заметил мертвецки пьяного молодого человека, ничком лежавшего на лавке автобусной остановки. Мерзкий запах алкоголя чувствовался даже на расстоянии, но Аркадий Львович пересилил себя, подошёл, взял алкаша за руку, прощупал пульс. На бомжа парень не походил, одет опрятно, пострижен коротко. Рука была совсем холодной, видимо, спал он на лавке давно. По-хорошему, спать ему стоило дома, в тепле, но Аркадий Львович успокоил себя тем, что сейчас всё-таки не зима и ничего страшного пьянице не сделается. Прохожие равнодушно проходили мимо, и Перовский пошёл дальше, не оглядываясь.
Когда Саше было лет пятнадцать, Марина и он очень боялись проблем с алкоголем или, не дай бог, с наркотиками. Записывали сына в спортивные секции, старались приучить к хорошей музыке и литературе. Марине везде мерещились неподходящие компании и друзья, Аркадий Львович её успокаивал, но сам переживал не меньше.
Обошлось, слава богу. Наркотиков Саша боялся не меньше, чем родители, а пьяным Аркадий Львович видел его всего пару раз, не больше. Марина так и вовсе не видела, сын мать берёг и по пустякам старался не расстраивать.
