Джон Кризи - Рождер Вест и скаковая лошадь
— Я?
В голосе Хупера слышалось отвращение.
— Если бы дело было оставлено на меня, то сейчас бы полковник Мэдден сидел у меня под замком, а Лайонел Фолей хохотал бы до слез над незадачливой местной полицией! Более того, мне кажется, что я сумел бы представить убедительные улики против Мэддена. Не представляю, как бы ему удалось опровергнуть выдвинутые против него обвинения. Ведь те две скотины, которые от нас улизнули, хотя и оставили после себя много следов, могли бы забиться в щель так, что мы их вообще не нашли бы.
По данным экспертизы на вашей машине не обнаружено никаких следов… И, вообще, что заставило вас подумать на Лайонела Фолея, а не на полковника?
— Я расскажу вам об этом утром.
— Лучше расскажите сейчас. Мне же надо вернуться домой и обо всем доложить своей хозяйке, а она не успокоится, пока не выяснит решительно все. Ее не заставишь терпеть до утра…
Хупер подмигнул Снеллу:
— Так что выкладывайте, Красавчик!
Роджер неторопливо заговорил:
— Я был абсолютно уверен, что «Остин» подожгла леди Фолей, а она, безусловно, не стала бы этого делать ни для кого, кроме самой себя, своего сына и, возможно, но не обязательно, полковника Мэддена. А выходило, что никто из этой троицы как бы не причастен к преступлению. Но история, рассказанная молодым Фолеем, меня не убедила. Его алиби на время убийства Теда Картрайта не было подтверждено, хотя, вообще говоря, и не опровергнуто. У него было много долгов. И мне показалось вполне допустимым, что он угнал тогда свой «Остин», спустил под откос и попытался сжечь его ради спасения собственной шкуры, а вовсе не из-за каких-то более высоких побуждений…
Внешне выглядело, что дело началось из-за имеющихся между сыном и матерью разногласий, они шумно поссорились, но ведь вопрос о лошадях стоял уже несколько лет. И как-то не верилось, что такой эгоист, как Лайонел, вдруг проявит качества самоотверженного героя, а раз так, то ему самому надо было уничтожить этот автомобиль!
— Значит, вот уже когда вы знали правду? — протянул Хупер.
— Ну нет, не точно, но я стал приглядываться к нему… Я знал ровно столько, сколько и вы, о роли Джорджа Энзелла, и не мог ничего предпринять, пока не буду располагать большим количеством фактов. Самым же страшным для меня был момент, когда я узнал, что исчезла Мейбл Три.
— Можете не говорить! Я тогда вообще думал, что сойду с ума.
— Знаете, что я вам скажу об этой работе? — неожиданно заговорил Снелл. — У нас не было достаточно времени, чтобы как следует подумать. Вот что нужно всем полицейским — время на обдумывание. Если бы в нашем распоряжении была неделя, на худой конец дня три-четыре, все выглядело бы иначе. А вместо этого у нас не было и двадцати четырех часов! Кто может быть полицейским?
— Человек, который не может быть никем другим, — убежденно ответил Хупер.
После этого он зевнул так, что у Роджера появилось вполне обоснованное опасение за его челюсть.
— Пожалуй, пора отправиться на боковую. Мы все утрясли и уладили, насколько, конечно, это было возможно, и сейчас нам больше делать нечего. Могу поспорить, что леди Фолей вряд ли сомкнет глаза сегодня ночью. Да и Кэт Рассел тоже. Полагаете, она действительно так невинна, как представляется? Послушать ее, настоящий ягненок, а по повадкам скорее на волка смахивает… Может быть, было бы правильнее задержать ее?
— Если вас беспокоит то, как бы она от отчаяния не покончила с собой, то это исключается, — убежденно ответил Роджер. — Ну, а в отношении ее осведомленности, нам не за что ухватиться. Поэтому со спокойной душой передавайте этот вопрос всяким законникам, пусть они поломают свои умные головы. Авось, что-то надумают… Представляю, насколько эта история неприятна чете Гейлов. Искренне им сочувствую. Знаете, мне нравится Джон Гейл…
— Лично мне кажется, что после того, как подробности этой страшной истории попадут в газеты, дела у Гейла сразу поправятся, — сказал Хупер. — Как только выяснится, что Фред Три занимался сбором и передачей секретной информации о беговых лошадях перед состязаниями, действуя через полковника Мэддена, владельцы лошадей поймут, что утечки больше не будет. Джон Гейл — прекрасный тренер, в этом-то никто никогда не сомневался, разве что излишне мягок в отношении своего обслуживающего персонала. Если бы он уволил Дуба год назад, может быть, ничего бы подобного и не случилось.
— Не уверен, — покачал головой Роджер, — дело ведь было не в одном Дубе.
— Но, как говорится, нет худа без добра, — добрым голосом заговорил Хупер. — Когда все кончится и переживания забудутся, одна пара людей заживет счастливо. Уверен, что Мейбл Три не слишком долго будет носить вдовий чепец, а что касается Джорджа Энзелла, тот больше не станет обращать внимание на воркотню отца и испрашивать его одобрения. Приятно думать, что не только мы одни выиграли… — Он снова зевнул во весь рот. — О'кей, давайте-ка немного поспим. Я могу подбросить вас по дороге домой в вашу хижину.
— Скажите, тот полицейский, который мне подсказал воспользоваться дорогой напрямик, все еще на посту?
— Должен быть.
— Давайте отыщем его. Я хочу ему сказать, что это был для него счастливый день.
— Нет ничего удивительного, он чертовски опытный постовой! — сказал Хупер. — Мне везет на хороших работников. О'кей, для такого дела не жалко и круг сделать!
Роджер вернулся в Ярд на следующий день, а к вечеру был уже дома. Двое его сыновей, старший Мартин, которого никто не звал иначе, как Проныра, и младший Ричард, изредка называемый Рыбкой, разложили по всей кухне газеты с описанием «Дела Фолеев» и выискивали все то, что относится непосредственно к нему, Роджеру.
Первым заговорил Ричард:
— Пап, получил ли ты какие-нибудь неофициальные сведения?
— Не будь болваном, — авторитетно заявил Проныра. — У него для этого просто не было времени, не говоря уже о том, что когда речь идет о лошадях, лучше не прислушиваться к подобным неофициальным сведениям. Верно я говорю?
— Мне думается, у меня к лошадям такое же предвзятое чувство, как у леди Фолей, — вступила в разговор Джанет Вест, не отходя от газовой плиты. — Если вы, ребята, хотите сегодня получить что-то вкусное на ужин, тогда отнесите все газеты в другую комнату, уберите все со стола и постелите скатерть.
— Я умираю от голода, — заявил Роджер.
— Так да или нет? — не мог угомониться Ричард.
— Что «да»?
— Получил ли ты частным образом какие-нибудь сведения, касающиеся бегов?
Роджер усмехнулся:
— Я вижу, Рыбка, ты неисправим. Нет, я никаких сведений не получал, но тем не менее, несмотря на то, что ваша мать не любит такие вещи, я разрешу вам поставить каждому по шиллингу на Шустринга, когда предоставится такая возможность.
— Шустринг? Это кто такой?
— Кличка беговой лошади, — насмешливо пояснил Проныра. — Если ты даже этого не знаешь, зачем тебе думать о пари.
— Я просто поставлю на какую-нибудь лошадь, которая обязательно выиграет. Папа, как она называется, Шустрингом?
Через четыре месяца, когда закончился суд над Лайонелом Фолеем и его повесили, а двух его сообщников приговорили к пожизненному заключению, когда Хупер сообщил Роджеру, что дела у Гейлов пошли лучше, когда Кэтлин Рассел ушла со своего места в Лондоне и отправилась в Австралию, Роджер увидел, как его младший сын изучает последнюю страницу газеты с несвойственной ему усидчивостью.
Это было субботнее утро.
Роджер ничего не сказал, только смотрел на мальчика, который с ожесточением дергал себя за оттопыренное ухо. Тот поднял голову:
— Пап?
— Да?
— Шустринг сегодня участвует в бегах.
— Правда?
Роджер удивился:
— Вот уж не знал. Какие ставки?
— Можно получить десять к одному, — не слишком уверенно ответил Ричард. — В нашем классе есть один мальчик, его отец много играет на скачках. Так от него я получил кое-какие сведения. Ты не против, если я поставлю на Шустринга полкроны? Мне очень хочется выиграть. Ты тогда говорил по шиллингу?
— А у тебя есть полкроны?
— Да, папа.
— Тогда поступай с ними так, как находишь нужным, — ответил Роджер и посмотрел на Проныру, очень высокого и широкоплечего для своих четырнадцати лет. Он вернулся из сада, глаза у него были озорные, руки грязные: он приводил в порядок свой велосипед.
— Послушай, пап!
— Да?
— Ты знаешь, что сегодня бежит этот Шустринг?
— Я знаю, что у вас обоих будут крупные неприятности, если вы займетесь профессионально конными бегами, — ответил Роджер. — Ричард мне только что говорил о том же.
— Ты не против, если я поставлю на него два шиллинга? Причем двойное пари, то есть за победу и на второе или третье место?
— Это тебе обойдется в 4 шиллинга..
— Только если Шустринг не займет призового места.
![Джон Кризи - Инспектор Вест [Инспектор Вест в затруднении. Триумф инспектора Веста. Трепещи, Лондон. Инспектор Вест и Принц.]](/uploads/posts/books/243250/243250.jpg)
