Светлана Алешина - Папарацци (сборник)
– Ну, и долго вы так собираетесь стоять?! Кто за вас будет работать? И так полдня из-за вас потеряла.
Грозный тембр моего голоса оказал должное действие, и мальчики тихо сползли на землю, после чего где-то в районе колеса послышалось звяканье инструментов, говорящее о том, что трудовой процесс возобновился. Наведя таким образом порядок в своих войсках, я переключила все внимание на сундучок. Он был закрыт на внутренний замок, и ключа от него у меня, естественно, не было.
Бесцельно повертев его в руках, я пришла к выводу, что единственный выход – сломать замок. Я опустила боковое стекло и требовательным голосом произнесла:
– Мне нужна отвертка.
В оконном проеме тотчас появилась рука, протягивающая мне отвертку. Я взяла отвертку, и рука тут же скрылась. Засунув острие под крышку чемоданчика, я аккуратно нажала на отвертку, как на рычаг, замок щелкнул, крышка приподнялась. Раскрыв чемоданчик и заглянув внутрь, я удивленно вытаращила глаза. В принципе увидела я именно то, что хотела, но не ожидала увидеть это в таком количестве.
Я предполагала, что в сундучке должен был быть большой конверт, в котором хранятся негативы и фотографии, компрометирующие мою подругу Таньку. Однако я увидела с десяток подобных конвертов. Наверно, и такое можно было предвидеть, но я об этом как-то не думала. Шантажисты работали с размахом…
Перебрав конверты (все они были подписаны), я нашла тот, который был нужен мне. На нем значилось: «Татьяна Булычева (муж Питер Болтон)». Раскрыв этот конверт, я вынула оттуда пачку фотографий (штук десять, не больше) и видеокассету, на которой была указана лишь дата, совпадающая с той, когда Танька и Сергей уединились в гостиничном номере.
Вот оно! Случилось! Молодец, Бойкова! Знай наших! Всем шантажистам нос утерла! Пусть только тронут еще карасевских девчонок, мы им не такое покажем!
Теплая волна воодушевления захлестнула меня. Я почувствовала себя по-настоящему счастливой в этот момент, и главным образом не потому, что сумела спасти семью Таньки Булычевой от развала, а потому, что мне удалось, несмотря на опасности и трудности, достичь той цели, к которой я стремилась. А может, счастливая была как раз по той причине, что достижение цели было связано с опасностью и риском?
«Да, – подумала я, – моя подружка Ирка, наверно, права: дух авантюризма во мне весьма силен».
Я положила конверт в чемоданчик и, откинувшись на спинку сиденья, представила себе идиллическую картину: я вручаю Таньке пакет, она бросается мне на шею и плачет от радости. Но от этих приятных мыслей меня оторвали мужики: они закончили ремонт машины и уселись по своим местам.
– Все в порядке? – спросила я у Петра. Тот молча кивнул и завел машину.
Петр развернулся и медленно поехал по грунтовой дороге. Через полчаса мы выбрались на трассу. Тут Петр спросил:
– Куда мы теперь едем? Домой?
– Нет, – сказала я и назвала Танькин адрес.
– Зачем тебе ехать к Таньке? – удивился Артем, когда услышал адрес. – И, в конце концов, может, ты объяснишь своим скромным помощникам, что за сундук ты приперла из леса?
– Это, Темочка, то, ради чего мы работали и рисковали. Но, в конечном счете, победа осталась за нами, – сказала я, хлопнув рукой по чемоданчику.
– А почему ты с этим едешь в первую очередь к Таньке? – не унимался Артем.
– А почему нет? – ответила я, сделав непроницаемое лицо. – Поделиться радостью со своей подругой – святое дело.
– А с нами радостью поделиться необязательно, как будто это она, а не мы мотались с тобой черт-те где, даже не зная толком, что ищем?
Мне стало неловко: Артем был где-то прав. И я примирительно произнесла:
– Мальчики, вы все узнаете, только чуть попозже. Я вам обещаю.
Эти слова и покаянный тон, которым я их произнесла, подействовали на парней умиротворяюще, и больше ко мне с расспросами никто не приставал.
Когда Танька открыла дверь и увидела на пороге меня в обнимку с чемоданчиком, она даже рот раскрыла от удивления.
– Привет, иностранка, – проговорила я. – Как себя чувствует ее величество королева Англии? И скоро ли приезжает твой дражайший супруг?
– Привет, – сказала Танька, пропуская меня в прихожую. – Я понятия не имею, как себя чувствует королева, надеюсь, что хорошо. А супруг приезжает через пару дней.
– В таком случае, – произнесла я торжественно, – у меня для тебя радостные новости: ты снова чиста и непорочна. Ну, во всяком случае, формально.
Произнеся эту заранее заготовленную фразу, я вынула из сундучка пакет и протянула Татьяне.
– Что это? – спросила она, принимая пакет в руки.
– «Тайд» в новой экономичной упаковке! Позволит тебе сэкономить пятнадцать тысяч долларов! Кроме того, теперь ты сможешь смело глядеть своему мужу в глаза… Ну, если, конечно, совесть тебя не будет мучить, – подумав, добавила я.
Танька поняла, о чем я говорю, и дрожащей рукой вынула из пакета фотографии и видеокассету. Разглядев снимки, Танька посмотрела на кассету и тут же кинулась в гостиную, где стояла видеодвойка. Вставив кассету в видеомагнитофон, Танька стала напряженно вглядываться в экран телевизора. Сначала на нем секунду-другую была рябь, а потом появилась картинка. Первое, что мне бросилось в глаза в этом видеосексролике – плавно двигающийся белый зад Сергея Ковальцова и блаженная физиономия лежащей под ним Татьяны.
Танька глядела на грехи минувших дней всего несколько минут, потом, оглянувшись на меня, выключила магнитофон и вынула видеокассету. После этого она обезумела и принялась одну за другой сжигать фотографии в большой хрустальной пепельнице, пока от них не осталась лишь кучка пепла. Затем наступила очередь видеокассеты: раскурочив ее, Танька вытащила оттуда ленту и, ожесточенно, скомкав ее в коричневый клубок, тоже подожгла с нескольких сторон. Комнату заполнил едкий, смрадный дым от горящей пленки.
«Ну и запашок, – подумала я про себя, – впрочем, это, наверно, естественно. Когда человек разгребает мусор, накопившийся в его судьбе, без вони не обойтись».
Как только догорели последние остатки пленки, Танька, совсем как в моих утренних мечтах, бросилась мне на шею и разрыдалась.
– Ты себе представить не можешь, какой камень свалился у меня с души! – ревела она у меня на плече, обильно увлажняя мою футболку.
«Ладно, все равно эту майку уже стирать, – подумала я про себя. – После загородного демарша она довольно пыльная».
– Я тебе по гроб жизни благодарна буду, – заливалась Танька. – Ты меня просто спасла от этих негодяев, если бы не ты, я бы…
– Ну тихо, тихо, успокойся, – сказала я, перекладывая ее физиономию с одного плеча на другое, сухое. – Успокойся, все позади, теперь они тебе не страшны.
– Да, – всхлипнула Танька, отстранившись, вынула из кармана носовой платок и стала утирать слезы.
– Но как это тебе удалось?
– Долго рассказывать, – промолвила я, – просто мне повезло. Помнишь директрису брачного агентства, через которое ты познакомилась с Питером? Она из этой банды шантажистов. Я ее вычислила. Ну а дальше, – сказала я неопределенно, – дальше мне удалось воспользоваться одним ее маленьким промахом. Вот, собственно, и все.
– Ты просто молодчина, – восторженно произнесла Танька. – Никогда не подозревала в тебе таких способностей ищейки.
– Я же будущий журналист, – скромно ответила я. – Расследование и сбор информации – часть моей профессии.
– Подожди минутку, – сказала Танька и быстро поднялась наверх.
Вернулась она через минуту и протянула мне конверт.
– На, возьми это, здесь пять тысяч «зеленых».
– Да ты что, с ума сошла! – я вскочила со стула, на который присела, ожидая Таньку, и схватила со стола чемоданчик. – Ты что, думала, я это из-за денег, что ли, делала? Да я тебе, дуре, помочь хотела, как своей подруге. А ты мне тут свои бумажки зеленые суешь.
– Олечка, милая, – примирительно заговорила Танька, – ты не подумай чего дурного. Ты действительно заслужила это маленькое вознаграждение. Да то, что ты для меня сделала, никакими деньгами не оценить: ты мне семью сохранила. А эти деньги я все равно списала. Я же приготовила их отдать шантажистам. К тому же ты наверняка понесла какие-то расходы во время работы, и это тебе в качестве компенсации.
Танька, аккуратно и нежно обняв меня, положила конверт в задний карман моих джинсов. Что-что, а убеждать она научилась. Ладно, подумала я, ее эта сумма не разорит, а мы с Иркой еще год сможем прожить в нормальной квартире.
– Ну хорошо, – сказала я вслух, – спасибо тебе. Но мне пора. Сегодняшнюю ночь я провела в лесу, и мне чертовски хочется принять душ и выспаться в нормальной постели.
Мы обнялись на прощание, и я, взяв свой чемоданчик, покинула Танькин дом, благополучию которого, как я надеялась, ничто больше не угрожало.
– Ну а теперь домой, – сказала я Петру.
Петр подвез меня к самому подъезду, выключил двигатель и вопросительно посмотрел на меня. То же самое сделал и Артем. Я поняла их взгляды, как желание получить наконец информацию.
