Михаил Соколов - Хищник
То, что я прочел и рассмотрел в пухлой папке, переданной мне серьезным Оборотнем, привело меня в такое бешенство!.. я был захвачен такой ослепившей меня ненавистью, что частью сознания, всегда остающейся холодной, был, помнится, обрадован, что ещё способен... Мысль погасла; я все делал автоматически...
Был ли это аффект? Мог ли я контролировать себя?.. Не знаю. Я помнил только, что по оперативным данным, только что усвоенным мной, время с пятнадцати до семнадцати часов, как раз сейчас, любовники использовали на дивные утехи...
И я вошел к ним...
Я услышал голоса Лены и Аркадия и поспешно спрятал тетрадь. Мне хотелось, конечно, дочитать, я так и не узнал тогда, полгода назад, что предпринял Князь после того, как материал об измене жены был ему передан мной. Сейчас могло бы проясниться, но... Я уже встал им навстречу, расшаркиваясь перед хозяйкой и пожимая руку парню.
- Как прошло утро? - спросил я Лену.
- Как обычно. А ты, я вижу, чем-то озабочен. Что-нибудь новое?
- Ладно, - сказал я. - Я заехал сказать, что положение наше изменилось. Дело движется к развязке и, насколько я понял, все должно решиться в ближайшие дни. Я ездил в Москву, только что оттуда, встречался кое с кем, хотел выяснить, насколько дело серьезно и возможна ли помощь.
- И что? - спросил Аркадий.
- Выяснил, что нам надо расчитывать только на себя. Если мы выстоим и окажем достойное сопротивление, от нас отстанут.
- Я не совсем понимаю, - сказал Аркадий. - Что вообще происходит?
Я и Лена посмотрели на него и ничего не ответили. Что тут ответишь! Впрочем, я открыл было рот, но тут раздался зуммер мобильного телефона и пришлось мне, извинившись, отойти в сторону. Говорил, правда, громко, не думая о тайнах.
- Ало! - крикнул он. - Это кто? Ты, что-ли, Катя?.. Да, я уже в городе... здесь, здесь. Тебе что?.. Нет, сейчас заеду. Через полчаса-час. А что такое?.. Чью тетю, я не совсем врубаюсь... Тетю Лены? Родную?.. Где ты её встретила?.. - я некоторое время слушал, и повисшее в зале молчание показало, что все, невольно, тоже озаботились по поводу возникшей внезапно тети. Я вновь заговорил. - Конечно, заскочу домой, а потом либо сам отвезу, либо пошлю кого-нибудь... Нет, нет, сама не езжай, тетя успеет повидать Лену. Ждите меня, я скоро буду. Ну все, киска, целую.
Он спрятал телефон в чехол на поясе и повернулся ко всем троим. Посмотрел на Лену, спросил:
- Поняла? Тетя твоя приехала. Катя, оказывается, была с ней хорошо знакома. Встретила и обрадовалась. А я и не слышал, что у тебя тетя в Сочи живет. Катя сказала, ей твой муж квартиру купил с видом на море. Ей никто и не сообщил о смерти Николая Олеговича. Приехала навестить благодетеля, Катю на улице встретила, та ей все новости выложила. А ты что, не рада? - вдруг остановился я, обратив внимание на отсутствие эмоций у Лены.
- Да нет, очень рада, - сказала Лена. - Просто давно не видела, уже отвыкла.
- Ну ладно, я её приведу, ты с ней разберешься, привыкнешь.
- Подожди, - остановила его Лена. - Подожди минуту, я сейчас.
Она быстро вышла. Я пожал плечами. Лена вернулась через несколько минут. подошел к бару, открыл небольшой холодильник и вынул банку пива.
- Я распорядилась накрыть на стол, сейчас пообедаем.
- Да полно, Лена, какой обед, ехать надо. Вот тетушку твою привезу и пообедаете все вместе. Небось разговоров будет!.. Сколько вы не виделись? Года три как она уехала?
- Да, примерно. Только наговориться мы с ней ещё успеем, да и Катя твоя её не оставит голодной. А вот ты нам ничего так и не рассказал. Зачем ездил? Что случилось в Москве? Почему ты такой встрепаный вернулся? И не говори ничего. Полчаса ты нам, я думаю, уделить можешь.
Ладно, почему бы и не задержаться?
Тут вошла Мария Степановна и доложила, что кушать подано. Перешли в столовую. За обедом, достаточно, впрочем, легким, я, сначала нехотя, а к концу все более увлекаясь, поведал о своих приключениях - сегодня достаточно бурных. Да и приятно, рассказывая, видеть восхищенные глаза.
Так или иначе, но восхищаться было чем: мимоходом расправиться с целым отделением врагов, если уж переходить на военную терминологию, да ещё не придавая этому большого значения - кое-что само по себе значило. За успехом рассказа следил по лицам, хотя временами что-то проскальзывало на них мне непонятное. И вот что интересно, это непонятное - не отвращение и не испуг - видел и у Аркадия, да и у Лены. Скорее всего, человек нормальный (себя я к этой категории не относил), конечно, боиться крови. А из уст хорошо знакомого человека все услышанное может произвести достаточно тягостное впечатление. Так что мне, хоть и доставило удовольствие заново пережить собственные подвиги, но двоякое впечатление от рассказа, уловленное из невольной реакции друзей, заставило поспешить закруглиться.
- Ладно, ребята! Поеду-ка я домой. Моя Катя уже заждалась - сутки не виделись, даже больше. И так задержался, пора домой.
Меня не задерживали. Лена посоветовала самому не приезжать, а просто послать кого-нибудь, или такси вызвать. Вряд ли в городе кто-нибудь мог не знать, где находится Княжеский особняк.
ГЛАВА 32
ЖИВОЙ ТРУП
Лена попрощалась со мной: её рука была холодна, как лед, но щеки горели. Кивнув Аркадию, я сбежал по лестнице вниз, обогнул мужчину в красной форменной куртке слуги, неторопливо натиравшего паркет дедовским способом - толстыми войлочными полавками на ногах, - и вышел наружу.
Погода вновь прекрасная, что обычно и бывает здесь в это время; лето на исходе, все ещё очень тепло, но проблески осени и увядания заметны в смягченной жаре - уже не пекла, - и в кое-где начинавших подкрашиваться желтой и красной охрой листьях, все более заметных на дорожках и лужайках парка.
Я пошел к своему "форду", отогнанному кем-то немного в сторону, к площадке для гольфа, в который никто здесь не играл, но и не забывал название, звучное для непревычного слуха. И уже взявшись ладонью за ручку дверцы своей машины, я вдруг так захотел оказаться рядом с Катей, наедине, что весь задрожал, словно от приступа боли.
Впрочем, подобные настроения были более чем естественны для молодого мужика, только что побывавшего в обществе пркрасной дамы, а немного раньше, выкупавшегося в озерце крови, что как известно из древней истории, чрезвычайно увеличивает потенцию у представителей обоих полов. Я, думая над этим заложенным в генную память явлением, выжимал из своего белого красавца все что допустимо на этой заплутавшейся лесной дороге, а сам был, в свою очередь, гоним нетерпением плоти, может быть, усугубленным выпитым недавно красным вином, которым я запивал молодого барашка.
Скоро я вылетел на простор приволжских полей, а когда подъезжал к шоссе, навстречу мне свернул и быстро разминулся со мной чем-то знакомый черный "Ауди", а главное, и знакомыми лицами в салоне с приспущенными от жары и близости природы стеклами. Я не сразу узнал двоих мужчин только потому, что мое настроение и эти два лица (особенно одно, особенно одно!) были так несовместимы, что произошла заминка с идентификацией. Когда же переферийная информация дошла, наконец, до моего активного сознания, я развернулся почти на месте и с таким яростным нетерпением бросился в погоню, что сумел обогнать и подрезать "Ауди" ещё до вьезда в рощу.
Выскочив из машины я сразу остановился, потому что из "Ауди" тоже выходили все трое ехавших: шофер, с черной родинкой на носу, майор Вараскин, приехавший из Москвы и вчера оставленный у ресторана на Тургеневской дядя Сема, мой личный покровитель и друг покойного отца, генерал майор МВД Семен Зелимханович Романов.
Я сам не понял, что меня так поразило в неожиданном появлении здесь Семена Зелимхановича, уже шедшего мне навстречу чуть ли не с распростертыми объятиями, тут же замененными размашистым хлопком всей распяленной пухлой пятерни.
- Здорово, Серега! Что, не ожидал? То-то. А я думаю вчера, чего это я делаю, сын друга приехал посоветоваться, а я его безнадегой кормлю, хотел тебе позвонить, так не знал куда. И что думаешь, командировку себе выписал и сразу выехал. Вот майора затребовал, погудели малость, он меня в курс ввел. Да, брат, дела тут у вас. А ты куда едешь? Я как раз о тебе, а ты мимо, я тормозить только подумал, а ты уже здесь. Лихо, лихо. Мне майор о тебе все уши прожужжал, правда майор?
Майор Вараскин стоял рядом с высоким и грубослепленным шофером и ухмылялся толстой физиономией, правда, мол, генерал говорит. Вообще, генералы всегда правы, эту истину знают умные люди и подчиненные, а майор Вараскин был и тем и другим. Шофер сунул лопатообразную ладонь в карман и вытащил сигареты "Прима", протянул майору, который, недовольно ворча, взял.
- Опять ты мне эти свои пролетарско-советские предлагаешь. Пора выходить на мировой уровень, - явно шутил майор Вараскин, прикуривая тут же.
Семен Зелимханович достал обычные "Мальборо", прикурил от огонька, который, думая о своем, протянул ему я.
