Фридрих Незнанский - Гейша
– Все.
Косой удовлетворенно кивнул, накрыл труп клеенкой. Затем вытащил из кармана толстый тисненый бумажник, отсчитал три зеленые сотенные купюры, протянул врачу.
– Спасибо, доктор. Это вам за работу.
Врач взял деньги, полез в карман старого пиджака за своим кошельком, но, достав его, повертел в руках и передумал. Кошелек его был затерт до дыр, и «молния» давно не застегивалась. Врач положил деньги во внутренний карман пиджака и собрал свои вещи в деревянный чемоданчик с красным крестом.
– Я скажу, чтобы вас отвезли, – сказал Косой.
После того как врач уехал, трупы Мясника и второго бандита вынесли из гаража и положили во дворе, придав им надлежащие позы. Косой сам позвонил в милицию. Дом стоял на отшибе, в стороне от поселка. Шабашники из Молдавии, нанятые для строительства трех остальных коттеджей, ночевали в общежитии поселка. На ночь территорию вокруг дома оставались охранять двое-трое людей Свища. Все складывалось очень кстати. Никто не сможет связать неожиданное убийство двух безоружных охранников со стрельбой на территории бывшего заводского цеха под Авдотьиным, в семидесяти километрах отсюда.
…Вечером Косой вновь перезвонил Свищу:
– Все в ажуре. Похороны завтра в два часа.
– Хорошо, молодцы. Теперь можешь позвонить им домой, предупреди семьи. Жене Славона дай штуку, жене Мясника четыре. Все расходы возьми на себя.
– Это я понял.
– Увидимся завтра на кладбище. Как третий?
– Жить будет. Спит сейчас. Доктор у него был.
– Доктору полтинник за каждый визит, и спроси, может, ему помочь с чем-нибудь надо? Кажется, он дом строит, так помоги ему, машину песка, камня, цемент, вагонку, там… Все привези, что надо.
– Понял. Все будет хоккей.
– Ну добро. Если что, звони.
Свищ отключил свой сотовик и положил в карман. Расшаркался в сторону гостей:
– Извините, Фазиль, Рахмет. Дела!
Туркмены расположились на диване. Дорогие костюмы из ткани с шелковой нитью и яркие галстуки (любят эти азиаты, чтобы все на них блестело!) сидели на них, как на корове седло. Загорелые до горчичного цвета руки гостей с неаккуратно обстриженными грязноватыми ногтями украшали массивные золотые перстни-печатки.
– У вас кто-то умер? – вежливо поинтересовался Рахмет.
Он говорил по-русски свободно, но с заметным акцентом. Его спутник по-русски не говорил вообще, и время от времени Рахмет переводил ему, о чем идет речь.
– Да, – вздохнув, сказал Свищ. – Умер мой хороший друг.
В подробности он вдаваться не стал.
– Очень плохо, – ответил туркмен. – Мы приехали не вовремя. Может быть, отложим дела до лучших времен?
«Хитрая черножопая морда! Такой же ты туркмен, как я жид», – подумал Свищ, а вслух произнес:
– Зачем откладывать, тем более что все уже готово, осталось только привезти.
– Товар уже у вас?
– Конечно.
– Мы слышали о смерти Осепьяна и боялись, что из-за этого наш договор сорвется.
– К счастью, мы с Осепьяном успели закончить свои дела.
– Где же товар?
– Все лежит в надежном месте за городом. Как только я скажу, мы поедем туда и вы все получите.
Рахмет перекинулся с товарищем несколькими фразами на своем языке.
– Тогда зачем ждать два дня? Мы можем забрать товар сегодня.
К такому повороту событий Свищ не был готов, но он знал, как нужно ответить.
– Нет, нет, нет! Сегодня вы мои гости. Никаких разговоров о делах больше мы вести сегодня не будем! Отдыхайте с дороги и ни о чем не беспокойтесь.
– Для нас каждый день имеет значение. Чем скорее, тем лучше.
Когда нужно, Свищ умел говорить позаковыристее любого восточного дервиша.
– Я понимаю. Вы люди войны и чувствуете себя здесь, у нас, не в своей тарелке. Вы думаете, что там остались ваши товарищи, для которых дорога каждая минута. Но подумайте и о том, какой долгой и трудной будет ваша дорога обратно. Вы получите уран, и с этой минуты в вашей жизни не останется ни одного спокойного дня до тех пор, пока не осуществится ваш великий план.
Об этом плане Свищ имел смутные представления, но подозревал, что чурки решили собрать небольшую бомбу, чтобы устроить у себя военный переворот. «Ну и черт с ними, хоть бы все перерезали друг друга», – думал он про себя.
Все в этой жизни происходит случайно и в то же время закономерно. С этими туркменами Свищ сошелся месяца три назад, когда его люди рассказали, что в их районе засветились двое чурок, которые скупали оружие – гранатометы, ручные ракеты «земля – воздух», противотанковые мины, но при этом интересовались более экзотичным товаром – ураном. Свищ моментально приказал взять их под личный контроль. После коротких переговоров он послал к ним Косого. Встретились на нейтральной территории. На встречу приехали Фазиль, Рахмет и трое туркмен-телохранителей. Предложение показалось Свищу более чем заманчивым. Туркмены предлагали полмиллиона долларов за четыреста граммов обогащенного урана любой марки, применяемого в боевых целях. До сих пор он не имел дела с подобными операциями, но пройти мимо – это было не в его стиле.
Единственное, что его смущало, – почему купцы приехали в Москву, не зная конкретно, к кому им следует обратиться? Ну не у метро же они собирались расспрашивать, как найти полкило урана! Но при личной встрече со Свищом (была и такая встреча!) совершенно неожиданно Рахмет признался, что они знают конкретного человека, который однажды помог их товарищу раздобыть триста граммов стронция-352. Есть только одна проблема: они не могут напрямую с этим человеком связаться, потому что он «слишком высоко сидит».
– А почему же этот ваш товарищ, который знает нужного человека, сам не может с ним связаться и предупредить, что у вас к нему есть деловое предложение? – спросил Свищ.
– Потому что наш товарищ уже соединился с Аллахом, – поднимая глаза к потолку, ответил Рахмет. – Мы не можем прямо прийти к этому человеку и попросить его достать для нас уран. Нужно, чтобы это сделал кто-то свой, кому тот человек будет доверять. Мы знаем, что русские доверяют только своим. Восточным людям они не доверяют. Они боятся, что восточные люди постараются их обмануть, но сами они обманывают нас чаще. Поэтому мы ищем партнеров здесь, в Москве.
Резоны туркмен казались Свищу вполне понятными. Еще с месяц Свищ оттягивал время, стараясь по возможности навести справки об этих восточных купцах, но слишком долго тянуть тоже было опасно: гости могли в любой момент переметнуться к другим посредникам. В конце концов они договорились.
Таким образом Свищ узнал о существовании Сурена Осепьяна. Месяц назад, беря у туркмен аванс, Свищ обещал им к послезавтрашнему числу доставить нужное количество урана. Неожиданная и непредвиденная смерть Осепьяна смешала все планы. Свищ понимал, что эти гости не примут во внимание никаких форс-мажорных обстоятельств. Бизнес есть бизнес, договор есть договор.
Хитрые туркмены неожиданно свалились на голову на два дня раньше. Свищ понял, что они хотят прощупать почву, проверить, все ли у него в порядке. Убийство Осепьяна их насторожило. Прежде чем произвести окончательный расчет, они хотели удостовериться, что заказанный товар действительно получен и что Свищ согласен отдать его купцам по той же цене, согласно прежним договоренностям.
…Свищу необходимо было задержать их на два-три дня. За это время он рассчитывал отыскать оборванную со смертью Осепьяна нить, связывавшую бывшего заместителя председателя Спецстроя с неизвестным поставщиком (или поставщиками) урана. Поэтому он готов был разбиться перед туркменами в лепешку.
Уговаривая их задержаться, Свищ ораторствовал вдохновенно:
– Как бы ни торопился караван, а караванщик не должен проходить мимо оазиса! Он должен остановиться, напоить верблюдов, дать им отдохнуть, иначе он никогда не доберется до конца пути. Дайте же отдохнуть вашим верблюдам! Наберитесь терпения и спокойно отдыхайте сами. Вы мои гости, я ваш слуга, просите, чего хотите, я как хозяин выполню любую вашу просьбу. Судьба забрала у меня одного друга, а взамен дала двух новых. За это надо выпить. Элла! Девочка, неси все сюда!
Из кухни в комнату вошла, толкая перед собой тележку с вином и закусками, любовница Свища. Восточные гости так и впились глазами в ее пышный зад, обтянутый цветастой юбкой-парео, полы которой распахивались при каждом шаге. Свищ предупредил ее, что должны прийти люди восточные, и Элла оделась по своим представлениям о Востоке. Кроме «разлетайки», как называл Свищ такую юбку, на Элле был короткий топ с округлым декольте, в котором, как две гладкие спелые чарджоуские дыни, покоились пышные груди любовницы.
Вежливо всем улыбаясь, девушка расставила на столе стаканы, блюда с фруктами, тарелки с бутербродами. Она была стройной и одновременно мощной – сразу видно, бывшая пловчиха. Свищ нашел ее в украинском борделе на Житной, проникся и забрал к себе. Ему нужна была запасная квартира для всяких деловых встреч. Ну не домой же, к жене и детям, поведешь таких вот клиентов. Элла была покладистой и чистоплотной, умела и борщ сварить, и гостей по-всякому развлечь.
