Татьяна Ефремова - Убийца сейчас онлайн
– Там шаманов нет, – не сдавалась Ларка. – Наташ, ты же умная, скажи ей. Где мы еще шамана увидим? А он еще камлать будет. Духов вызывать. Ведь интересно же! Надо только палатку где-то раздобыть. И мазь от комаров взять обязательно.
Я смотрела на Ларку и глупо улыбалась. Вот ведь, ничто человека не берет. Если разобраться, мы все ей завидовать должны. Лариска совсем не зацикливается на неудачах. Получила от судьбы оплеуху, погоревала пару минут, потом отряхнулась и живет себе дальше. И живет-то как! Радостно, насыщенно. Шаманами вот интересуется.
Я вдруг поймала себя на мысли, что, продолжая считать очередную Ларискину затею полной ерундой, тем не менее, старательно вспоминаю, у кого можно попросить на время палатку. И вот интересно, мои старые кроссовки подойдут для камлания, или надо будет купить обувь попрочнее? И обязательно надо узнать точное место и время этого фестиваля. И придумать, на чем туда добираться. Все-таки, триста километров…
Ларка вернулась!
Глава 15
– Совинского выпустили, представляешь! Я как раз тебе звонить собиралась.
С Люсей мы столкнулись напротив входа в кофейню. Пришлось пить кофе и изображать внимание. А куда деваться? События последних дней заставили меня пересмотреть свое отношение к дамской болтовне. В ней тоже могут оказаться нужные тебе факты. Да и повод подходящий – Совинского выпустили.
– Его отпустили, представляешь, – в который раз повторила Люся.
Мне даже показалось, что с сожалением.
– Ну, значит, не виноват, раз выпустили.
– А кто тогда виноват?
Люся смотрела на меня строгим взглядом. Как будто ждала, что я прямо сейчас, попивая кофеек, небрежно назову ей имя убийцы обоих бывших начальников.
– Ну скажи, кто?
«Ты же умная» – мысленно закончила я фразу. Хотя нет, это же Ларискин любимый прием. Люся на мой ум сроду не ссылалась. Она умнее себя никого представить не может. А ко мне привязалась со своим вопросом потому, что я не поддержала ее негодования. По-хорошему, конечно, надо бы согласиться с Люсей на всякий случай. Вдруг она мне, как единомышленнице, что-нибудь интересное расскажет? Но на меня накатило какое-то дурацкое упрямство. А еще остро резанула по сердцу жалость к Витьке. Человек и так ни за что в тюрьме отсидел. А тут еще, оказывается, освобождение его вызывает у окружающих досаду. Они – окружающие – привыкли уже считать Совинского убийцей бывших компаньонов, а он так их подвел!
Ну уж нет! Я в Витькиной невиновности сроду не сомневалась. И поддакивать Люсе не буду. Принципиально. Совинскому, конечно, от моей принципиальности ни холодно, ни жарко. Но хоть сама себя не буду чувствовать предательницей.
– Раз отпустили, значит, не виноват, – твердо повторила я и даже чашку на блюдце хлопнула решительно. Как казенная посуда не разлетелась от такого обращения, ума не приложу.
Люся посмотрела на меня удивленно и промолчала.
– А откуда известно, что его выпустили?
– Так он сегодня утром в офис приходил. Вещи собирал, какие остались. Фотографии у него еще стояли на столе. Странный такой. Ни на кого не смотрит, как будто мы виноваты перед ним в чем-то. И молчит почти все время.
– Люсь, человек неделю на нарах парился ни за что. Там не курорт, между прочим. А ты хочешь, чтобы он пел и смеялся.
– Да никто его петь-то не заставлял, – успокоила меня Люся.
– Ну и славно! А Совинский что? Собрал молча вещи и ушел?
– Нет, – Люсины глаза снова заблестели, – он потом в кабинет к нам зашел и сказал, что его из тюрьмы выпустили, судить не будут, потому что, мол, никого он не убивал. И что работать в «Люксе» он больше не будет. Потом попрощался и ушел.
– А не сказал, нашли менты настоящего убийцу?
– Нет, не сказал. Мы сами спросили, а он сказал, чтобы следователю позвонили. А ему, мол, неинтересно это. Я же говорю, странный.
Едва расставшись с Люсей, я бросилась звонить Димычу. Теперь-то он должен мне хоть что-то рассказать. Если совесть у него есть. А то делает, понимаешь, загадочное лицо, а сам невинного человека в тюрьме держит. А я ведь ему сразу сказала, что из Витьки убийца неубедительный.
Димыч даже не стал на меня орать по обыкновению. Молча выслушал и пообещал рассказать все вечером. В обмен на ужин.
А до вечера мне что же, в догадках теряться? Ведь может оказаться, что никакого убийцу менты до сих пор не поймали. Димыч ужин слопает, а потом руками разведет: извините, порадовать нечем. Но если настоящего убийцу до сих пор не нашли, значит Витьке Совинскому угрожает нешуточная опасность. Может, зря его выпустили? Мариша-то, если задуматься, права: в тюрьме он целее будет. Чушь какая! Получается, в тюрьмах у нас не преступники сидят, а честные люди, чтобы от преступников защититься? Для Совинского, к примеру, это был бы реальный шанс спастись. А он думает, что если из «Люкса» уволился, то этого достаточно будет, чтобы убийца потерял к нему интерес. Потому и объявил всем, что больше в этой фирме не работает. Это что же получается, убийца – кто-то из «люксовцев»? Или не сам убийца, а, например, сообщник. И Совинский об этом догадывается. Иначе, зачем бы ему рассказывать всем присутствующим о своих планах? Эта информация явно убийце предназначалась. Интересно, менты в курсе Витькиных догадок? Или он действует самостоятельно?
Надо обязательно Димычу об этом рассказать. Вдруг удастся и Витьку спасти, и убийцу взять.
Димыча мои умозаключения в восторг не привели. Он вообще какой-то кислый пришел. Молчаливый и задумчивый.
– Никто твоего Совинского не убьет, не переживай. Кому надо его убивать?
– А убийца?
– Да нет никакого таинственного убийцы. И Совинскому абсолютно ничего не угрожает.
– Как это нет убийцы? А кто же, к примеру, Коненко убил? Мы ведь сначала на Барсукова думали, а потом оказалось…
– Барсуков и убил, – перебил меня Димыч. – Правильно мы думали. Нас с толку сбило, что он сам не вовремя помер. Ну и мотивы тогда были непонятны.
– А теперь понятны?
– Теперь да. Как только Совинский показания давать начал, так сразу все стало ясно.
Димыч, получивший от меня, в качестве стимулирующего средства, большую кружку чая и пепельницу, рассказывал, а я слушала и никак не могла поверить, что это дело оказалось таким простым, и от этого совсем ужасным.
Совинского, оказывается, никто особо и не подозревал. Нет, были, конечно, всякие мысли и на его счет, особенно после того, как погиб Барсуков. Но у Витьки опять оказалось железное алиби. А главное, не было видимых причин убивать бывших компаньонов. А убийства без причины, как назидательно сказал Димыч, не бывает. Даже у сумасшедших маньяков причина есть – они голоса слышат. Витька Совинский ни на маньяка, ни на сумасшедшего не тянул. Из всех возможных причин для убийства в его случае, пожалуй, подошла бы месть. Как-никак, кинули его бывшие соучредители. Вот только представить Витьку мстительным было так же трудно, как и сумасшедшим. Все его знакомые в один голос утверждали, что более добродушного и отходчивого человека в жизни своей не встречали.
Но если Совинский убийцей не был, значит, сам рисковал стать очередной жертвой. О том, что он уже не является совладельцем «Люкса», знали всего несколько человек. Тот, кто решил разделаться со всеми учредителями, мог в число этих нескольких не входить.
Спасать надо было добродушного Совинского. И тогда его… арестовали. Чтобы уберечь от неприятностей, и заодно сделать вид, что он – основной подозреваемый. Известный адвокат Ванин, введенный милицией в курс дела, возражать против задержания своего подзащитного не стал. Чем подтвердил для широкой общественности подозрения в отношении гражданина Совинского.
Во всей этой тщательно продуманной схеме был только один небольшой изъян – самому Витьке забыли сказать, что арестовали его «понарошку». Вместо объяснений его посадили в камеру, предварительно отобрав часы, поясной ремень и шнурки от кроссовок.
И пока менты старательно раскапывали совсем уж давние истории, в которых мог мелькнуть кто-то, сильно обиженный на Издательский дом «Люкс», растерянный Витька решил молчать. Тем более, адвоката своего он не видел уже несколько дней. Что, как и на какие вопросы отвечать, как себя вести, а главное, чего ждать дальше, он не знал. И боясь сказать что-нибудь лишнее, решил не говорить ничего. К тому же, хоть и знал про себя доподлинно, что никого не убивал, прекрасно понимал, что других подозреваемых в этом деле нет. Если, конечно, не считать… но об этом Витьке даже подумать было страшно.
Спустя несколько дней, Глеб Геннадьевич Ванин заскочил на пару минут в следственный изолятор проведать своего надежно упрятанного клиента. И уже при первом взгляде на него, по совершенно потерянному виду и неподдельной радости от визита защитника, понял, что дело нечисто.
– Ничего мужик оказался, – сказал Димыч, почесывая макушку. – Наорал на нас, правда. Но жаловаться не стал. Обматерил только. Ну и Совинского, конечно, сразу приволокли. Извинялись хором, объясняли, каялись. А главное, с ним же Толик пытался до этого беседовать. Вдруг бы подсказал, в какую сторону думать. А Совинский молчит. Как пионер-герой. Мы понять ничего не могли, даже обижались. А он, оказывается, думал, что Толик его на убийство колет. Цирк!
