Дей Кин - Чикаго, 11
Именно благовоспитанное лицемерие Коры и Энн привело Мери в ярость. Если бы она знала, что в соседней квартире ее будут поджидать четверо пьяных молодых самцов, она ни за что бы туда не пошла, будь она в трусиках и лифчике или без них. Она бы просто позвонила в полицию. И если бы она могла закричать, она бы закричала. Как оно и было, когда ей наконец удалось пробраться к двери, но пока подоспела помощь, прошло еще четыре или пять минут и еще одно сношение с Фрэнки.
Теперь, когда мысли ее прояснились и у нее есть время подумать и сосредоточиться, она поняла, что, несмотря на то что Энн и Кора искренне старались ей помочь, они считали, что если бы она действительно захотела, то смогла бы предотвратить насилие и что осознанно или неосознанно она сама навлекла на себя то, что с ней произошло. Именно это расстроило Мери, да еще какое-то их нездоровое любопытство к физическому аспекту изнасилования и ее реакции.
Кора и Энн хотели знать интимные, личные подробности.
Как она физически и психически отреагировала на потерю девственности…, действительно ли половые органы у мальчишек по размерам не уступали взрослым…, и все ли время двое из них ее держали, когда третий был на ней…, сколько половых актов она имела с ними…, вызвала ли у нее продолжительная стимуляция гениталий оргазмическую реакцию?
Мери вынула сигарету изо рта и принялась мять ее пальцами. На все эти вопросы она с легкостью могла бы ответить.
Вначале физическая боль от насильственной дефлорации соперничала со смущением и стыдом. К этому прибавлялось еще глубокое чувство личной потери. Кора и Энн гораздо лучше нее разбираются в размерах мужских членов. Во всяком случае, ей сравнивать было не с чем. Нет. После того как все четверо изнасиловали ее в первый раз, они не давали себе труда держать ее.
Они передавали ее друг другу, награждая ударами кулаков каждый раз, когда она пыталась вывернуться из-под одного из них. Битье да нож Джо-Джо. Она потеряла счет, сколько раз мальчишки имели с ней близость. Все, что она помнит, — так это то, что они проделывали это с ней без остановки почти в течение двух часов.
Уголки ее губ скорбно опустились. И ответ на их последний не высказанный вслух вопрос будет положительным. И хотя она не гордилась этим, но когда мистер Ла Тур ворвался в спальню, юному мерзавцу, обладавшему ее телом, в конце концов удалось достичь своей извращенной цели.
У нее не возникло ни желания, ни ответной страсти. Она сопротивлялась, сколько могла. Но, как она узнала из одного из разнообразных курсов по психопатологии которые посещала, из-за чисто механического аспекта сексуальное удовлетворение или удовольствие не всегда непосредственно зависит от участвующих в акте объектов. Поскольку его механизм представляет собой определенные вариации, что касается общего принципа, несмотря на возможные различия в степени получаемого удовольствия, занятия сексом не зависят ни от физических, ни от моральных качеств партнеров и их способности. Более того, удовольствие можно получать и без партнера вовсе, как, например, при мастурбации и онанизме, или даже с однополым партнером при гомосексуальных связях, или нежеланным партнером при изнасиловании.
И когда мистер Ла Тур ворвался к ним, она помимо своей воли уже просто не могла сдерживать проклятые муки, которые росли внутри нее. Рыдая от стыда, она двигалась в такт движениям своего мучителя. Потом, даже после того, как перепуганный негодяй попытался удрать в безопасное место, когда комната была полна порохового дыма и визга отрикошетивших пуль, она была не в состоянии остановить запущенный механизм. Ее раздвинутые бедра и резко освобожденное от постороннего вмешательства тело продолжало двигаться и сотрясаться в спазмах первого в ее жизни оргазма, вызванного мужчиной.
И в этот момент, до того как красное мерцание безрассудной страсти рассеялось и способность реально мыслить вернулась к ней, она не чувствовала себя изнасилованной. Она чувствовала себя обманутой.
Но как все это объяснить священнику? Или, если уж на то пошло, Большому жюри, или полицейскому суду, или суду по делам несовершеннолетних?
Мери дала себе слово больше не плакать. Она презирала плачущих женщин. Она закрыла глаза, но не смогла сдержать слез и открыла их только тогда, когда почувствовала чье-то присутствие в палате. Мери открыла глаза и посмотрела угрюмым взглядом, когда мужской голос, на удивление ласковый, материализовался в темноте рядом с ее высокой больничной кроватью.
— Слезами делу не поможешь. Все прошло. Забудьте об этом. — Лейтенант Хэнсон добавил как ни в чем не бывало: — Знаете, что я вам скажу? Почему бы вам не взять платок и не вытереть слезы? Тогда я дам вам свежую сигарету. Ту, что вы терзаете, курить уже наверняка нельзя.
Мери взяла платок и вытерла глаза. Потом, протянув руку и включив маленькую настольную лампу на столике, взбила повыше подушку и села, продолжая смотреть на лейтенанта Хэнсона хмурым взглядом сквозь облачка дыма, поднимающиеся от горящей сигареты, которую дал ей он.
Похоже, ночной кошмар, действующим лицом которого стала Она сама, никогда не закончится. Еще вчера она была свободной двадцатишестилетней рассудительной девственницей, чье обнаженное нетронутое тело не видел ни один мужчина. Четверо маленьких грязных подонков позаботились о том, чтобы она больше не оставалась нетронутой. И с тех пор только Бог знает сколько мужчин видели ее. Мери принялась мысленно подсчитывать.
Определенно старый мистер Ла Тур, а также сеньор Гарсия, мистер Роджерс и мистер Адамовский. Лейтенант Хэнсон и его команда. Потом полицейский хирург, который, конечно, по долгу службы ощупал и осмотрел ее, а потом взял анализы и привез ее в госпиталь. А уж здесь только одному Богу известно, сколько других докторов и практикантов делали с Мери Дейли что хотели и рассматривали ее в чем мать родила.
Она ждала, пока лейтенант Хэнсон заговорит. Когда же он этого не сделал, она сама холодно сказала:
— Я же вам сегодня днем уже говорила, что категорически отказываюсь подписывать что-либо, давать показания или опознавать кого-либо.
— Говорили, — подтвердил Хэнсон.
— Тогда зачем вы пришли?
— Ну, скажем, я просто здесь случайно оказался.
Мери взяла со столика свои наручные часы:
— В одиннадцать-то часов вечера?
Хэнсон взял сигарету и прикурил.
— Мне требуется немного сна. Это правда, — признался он. — Это входит в привычку, если служишь в полиции. Особенно если тебе повезло стать лейтенантом и ты стараешься дослужиться до капитана.
— Понятно, — сказала Мери. — Полагаю, что после всей этой газетной шумихи для вас дело чести упечь Фрэнки, Солли, Джо-Джо и Гарри.
Большой полицейский с видимым удовольствием курил свою сигарету.
— Не особенно. Если бы они были взрослыми, то да. Но поскольку они еще несовершеннолетние, то особой разницы тут нет. Понятно, вам это покажется странным, мисс Дейли, но мы таких же маленьких паразитов забираем семь дней в неделю и триста шестьдесят пять дней в году. — Он наполнил свои легкие дымом и медленно выдохнул. — Вы имеете полное право не привлекать их к иуду и не давать никаких показаний. Сейчас они понимают только одно — силу. К сожалению, если мы им зубы повыбиваем, это будет противозаконно. Лично я потеряю свой значок, если коснусь их хоть пальцем. Кроме того, как вы сами вчера ночью сказали, к тому времени, как какой-нибудь добросердечный судья закончит свое выступление перед судом, они окажутся лишь маленькими проказниками. А вы — зрелая женщина. Возможно, ему даже удастся убедить присяжных, что это вы сами вовлекли их в интимную близость.
Мери думала, что способность краснеть она уже потеряла навсегда.
— Не помню, чтобы я говорила такое.
— Вы были здорово обижены, — как ни в чем не бывало продолжал Хэнсон. — Вам пришлось пережить очень неприятные события. Но не волнуйтесь. Вам можно и не появляться перед судом присяжных. Я разговаривал с офицером по делам несовершеннолетних, и он сказал, что обвинений в незаконном вторжении в жилище и в вооруженном нападении Джо-Джо на мистера Роджерса хватит, чтобы упечь их всех на несколько лет.
— А что потом?
Хэнсон был честен.
— Когда мы в следующий раз заберем их по такому же обвинению, то больше церемониться не будем. Отправим подлецов туда, где им самое место. Одно только плохо: еще одной женщине или девушке придется пройти через весь тот ужас, через который пришлось пройти вам. А ей может так не повезти. Они могут ее убить.
— Возможно, вы и правы, — сказала Мери, — но я не буду давать против них никаких показаний. Я просто не могу. — Она постаралась сменить тему разговора. — Вы уже нашли Терри?
— Нет еще.
Хэнсон не жаловался, он просто констатировал факт.
— Не знаю почему, но обычно происшествия с участием несовершеннолетних случаются почему-то по выходным и праздникам, когда школы закрыты. Хотя мисс Джоунс может проводить праздник с какой-нибудь своей подружкой. Однако до сих пор мы не нашли никого, кто знал бы девочку. — Хэнсон внес поправку в последнее свое утверждение: — То есть кроме мальчика, чье имя мы нашли в квартире. — Он вытащил из кармана записную книжку и открыл на последней записи. — Некоего Пола Забадоса. Вы когда-нибудь слышали, чтобы она говорила о нем?
