Фридрих Незнанский - Смертельный треугольник
Дорога в служебной «Волге», которую Турецкий вел самостоятельно, заняла около получаса. Они выехали на проспект Вернадского, там Турецкий свернул на улицу Покрышкина, а дальше вообще запетлял какими-то переулками. Наконец они остановились у длинного четырехэтажного здания. Вышли из машины и, прежде чем доехали на лифте до минус (!) четвертого этажа, документы у них проверили трижды.
В лифте Турецкий сказал:
— Прочитай вот это. — Он раскрыл папку, которую держал под мышкой, и показал Гордееву, не выпуская из рук.
— А что здесь?
— Прочитай.
Гордеев пожал плечами и прочитал:
«Мы окончательно утвердили и подтвердили, что в РВСН вскоре будут поставлены новейшие технические комплексы, которые в состоянии поражать цели на межконтинентальную глубину с Гиперзвуковой скоростью и высокой точностью, а также с возможностью глубокого маневра как по высоте, так и по курсу».
— Что такое РВСН?
— А так как думаешь? Ракетные войска стратегического назначения.
— И что? Ты-то тут при чем?
— Ладно, идем. Сейчас все поймешь.
Лифт опустился на какую-то непонятную глубину. Они прошли по пустому коридору и Турецкий толкнул последнюю дверь. Там, в узком кабинете без компьютера, перед разбросанными листами бумаги сидел человек. На вид ему было лет пятьдесят. У него был усталый вид и несвежая рубашка с короткими рукавами.
— Знакомьтесь, — солидным голосом сказал Турецкий. — Генерал-лейтенант Юрий Николевич Макаренков…
Макаренков встал, и Гордееву показалось, что у него появилось безотчетное желание надеть фуражку.
— А этого человека, — Турецкий кивнул на Гордеева, — я вам называть не стану, потому что…
— Понимаю, — сказал генерал в штатском. — Позвольте пожать вашу руку в знак уважения и… восхищения.
— Вообще-то рано еще, — заметил Гордеев.
— В самый раз, — заметил Турецкий. — Юрий Николаевич, — объяснил он, — занимается ракетами. Он — генеральный конструктор… ну, в общем, именно он сконструировал… словом…
Тут Гордеев сказал неожиданно даже, пожалуй, для самого себя:
— Александр Борисович, вы позволите нам с генералом поговорить вдвоем?
Турецкий покашлял немного, изображая нерешительность, потом махнул рукой: теперь, дескать, уже все равно — и вышел.
И генерал Макаренков рассказал, что произошло.
Официально это называлось — стратегическая командно-штабная тренировка. На самом деле, по сути, большая военная игра, из тех, которыми ныне тешат свое самолюбие большие дяди в генеральских лампасах — за неимением подходящей войны. В военной игре были задействованы все военные округа России (Гордеев впервые в жизни узнал, что в стране их шесть). Так или иначе в учениях принимали участие части и подразделения всех видов Вооруженных сил и родов войск, а также силы Северного флота.
— Уже сейчас можно сказать, что все закончилось удачно, — нервно сказал Макаренков.
Гордеев успокаивающе покивал.
— В самом деле! — сказал Макаренков. — Пуски межконтинентальных баллистических ракет, которые были проведены, позволяют утверждать, что признаков развала Ракетных войск стратегического назначения нет. РВСН подтвердили высокую степень надежности боевого управления и ракетных комплексов, которые находятся на их вооружении, понимаете? Силы ядерной триады России уже могут подводить итоги.
Гордеев узнал, что в учениях были задействованы практически все типы летательных аппаратов, которые находятся на вооружении ВВС. Только самолетами дальней авиации в ходе тренировки было выполнено почти два десятка вылетов ракетоносцев, которые осуществили пуски крылатых ракет воздушного базирования. Кроме того, во время учений поднимали в воздух истребительную и истребительно-бомбардировочную авиацию. Налет летчиков в эти дни составил порядка ста сорока часов, что было само по себе бесценно, учитывая, как мало они сейчас летают. Впрочем, не это главное. Стратегическая командно-штабная тренировка, вполне естественно, вызвала всплеск интереса со стороны разведслужб НАТО. Самолеты-разведчики «Орион» постоянно кружили в местах предполагаемого пуска стратегических ракет. Активизировались и спутники-шпионы.
— И ожидания не обманули наших друзей, улыбнулся Макаренков. — Две недели назад президент сказал в узком кругу, что теперь окончательно решено: в РВСН вскоре будут поставлены новейшие технические комплексы, которые в состоянии поражать цели на межконтинентальную глубину с гиперзвуковой скоростью и высокой точностью…
Гордеев сообразил, что это те самые слова, которые давал ему в лифте прочесть Турецкий, и добавил:
— …а также с возможностью глубокого маневра как по высоте, так и по курсу.
Макаренков посмотрел на него с нескрываемым уважением, как на человека, которому доступны высшие секреты государства.
— Понимаете, речь идет о принципиально новой головной части для баллистических ракет, аналогов которой в мире нет и вряд ли скоро появятся. Мы еще при Советском Союзе начали и только теперь завершили создание боеголовки, способной прорвать любую противоракетную оборону. Есть мнение, что в ближайшую сотню лет не будет создано эффективных систем для перехвата этого оружия.
— Это серьезно? — удивился Гордеев. — Сейчас ведь все так быстро устаревает.
— Найдено принципиальное решение, — скромно пробормотал Макаренков.
И Гордеев наконец понял, что сейчас он видит перед собой даже не глубоко законспирированную легенду, а просто гениального ученого, причем, вероятно, имя Макаренкова (если именно это — его настоящее имя) не будет предано известности никогда.
— Значит, испытания были удачными? — не удержался Гордеев. Его обуяли патриотические чувства. Так и надо наглым америкозам!
— В общем, да… Классические боеголовки стратегических ракет летят по баллистическим траекториям, которые в принципе возможно просчитать и успеть ввести координаты на их перехват в комплексы ПРО — ракетные, лазерные, лучевые, электромагнитные. А мы испытали боеголовку, которую по аналогии с известным маневром подводников тоже можно назвать «бешеный Иван»… Вы, может быть, слышали, такое прозвище дали наши соседи по океану российским субмаринам, способным совершать молниеносный бросок в сторону. Словом… перехватить новую боеголовку нельзя в принципе. Парадокс в том, — немного оживился Макаренков, что возможность создания такого оружия нам дали… американцы. Еще по договору СНВ-1 были наложены ограничения на количество ядерных боеголовок. В СССР как раз вводилась в строй мобильная наземная стратегическая система «Тополь», рассчитанная на кассетные боевые части. Но так уж получилось, что для мобильных ракет определили моноблочную боевую часть, то есть в голове ракеты появились избыточный объем и возможность размещать дополнительное оборудование.
— Вы мне так спокойно обо всем этом рассказываете, — не удержался все-таки Гордеев. — И между прочим, все очень понятно.
Макаренков растерянно закивал. Потом пробормотал:
— Александр Борисович сказал мне, что вы тот человек, который будет решать нашу проблему… И потом, — тут он неожиданно улыбнулся, — это может показаться странным, но особой секретности в том, что сейчас говорю, все-таки нет. Это лапидарные вещи, их можно найти хоть в Интернете в виде задачек по ядерной физике, над которыми ломали голову ученые еще в восьмидесятые годы. И даже когда есть теоретическое решение, оно не всегда реализуется на практике, если речь касается военных технологий. Понимаете? Военным ведь нужно, чтобы все было компактно и подчинялось определенным аэродинамическим стандартам.
— Военным, — усмехнулся Гордеев. — Странно слышать такое от генерал-лейтенанта.
— Ну что вы, какой я генерал! Это же формальность, уступка заказчикам, коллегам, так сказать… так вот, раз вы будете возвращать пропавшие материалы, необходимо, чтобы вы разбирались в самых общих чертах. Понимаете, какая штука, довольно быстро совершенно «тупая» головная часть «Тополя», способная раньше лететь по четко заданной траектории, превратилась в высокоманевренную и сверхскоростную ракету. Достигнуто это было размещением в головной части нескольких маневровых ракетных двигателей и прямоточного реактивного ускорителя. Вот то главное, ради чего вы ко мне пришли, запомните, пожалуйста, хорошенько!
— Размещение в головной части маневровых ракетных двигателей и прямоточного реактивного ускорителя, — повторил Гордеев.
— Прекрасно, — покивал Макаренков.
— Но… можно задать вам вопрос?
— Пожалуйста, — немного удивился Макаренков.
— Почему же вашу ракету все-таки нельзя сбить?
— Замечательно! — хихикнул Макаренков с видом двоечника, утаившего от учителя заветную шпаргалку. — Об этом меня даже в Генеральном штабе не догадались спросить! Но ведь это именно-то, что и отличает наше детище от… Слушайте, какое у вас образование?
