Дерек Картун - Падение Иерусалима
Генерал, едва веря свои ушам и опасаясь, что потом его обвинят в самоуправстве, попросил письменного подтверждения - и получил его, к собственному изумлению, не позднее чем через час, причем на документе значилось, что копия направлена министру обороны.
- Понял теперь? - с усмешкой сказал Поран. - Неисповедимы пути политиков. Кто бы мог подумать, а?
- Я мог, - ответил Бен Тов. Он тут же позвонил генералу, обсудил с ним все детали и во второй половине дня был уже на военно-воздушной базе в Рамат Давид, в ста тридцати километрах от столицы.
Эта база расположена чуть в стороне от дороги, связывающей Хайфу с Назаретом, на плоской равнине, переходящей в холмы Галилеи. К югу от этого места лежит долина Джезрил. База - безликая, как все они, окружена забором, опутанным колючей проволокой и еще проволокой, по которой пущен электрический ток, в воротах - часовые. Охрана пропустила Бен Това, и он прямо с автостоянки направился к полковнику Кагану.
- Самолет-спасатель стартует от нас, - пустился в объяснения полковник. - А чуть позднее из Маханаима в направлении озера Киннерер стартует бомбардировщик Ф-16с - это уж забота другого батальона.
- Знаю. От вас какой самолет уйдет?
- "Пилатус Портер" - знаете, маленький такой, швейцарского производства, в прошлом году получили. Чтобы взлететь и сесть, ему площадки хватит с носовой платок, разбег всего сто метров, а то и меньше, навигационные приборы самые что ни есть современные. Мы его используем для разведки, для спасательных работ - в этом роде...
- Лететь придется в темноте, пилот должен отыскать моего агента в пустыне.
- Это не проблема. Только какого черта вы назначили рандеву в таком месте - ему же пришлось через всю пустыню пилить...
- Потому что план подготовлен на случай провала - стало быть, его ищут и постараются поймать. А в этом направлении легче скрыться. Не на юг же ему подаваться - там охраняемая граница. А тут, мы рассудили, если он пересечет пустыню по барханам, то выедет на плоское место, где вполне может сесть самолет. Ему надо добраться до равнины, что к югу от Пальмиры.
- Найдем. Я просто так спросил.
- Значит, пилот и найдет его в потемках, и подберет - могу я быть уверен?
- Будьте уверены. Приборы ведут поиск автоматически. Программа задается до вылета, летчик получает всю нужную информацию, в том числе о направлении и силе ветра. Кстати, сейчас в тех местах бушует хамсин - его даже здесь слышно.
- Может он поднять песчаную бурю?
- В это время года, как правило, нет. Но бывает. За самолет не беспокойтесь - он летит на высоте ста футов, так, чтобы радары не засекли, а песок, как вы знаете, может подняться футов на пятнадцать, ну на двадцать от силы.
- Я за агента боюсь. Для самолета буря нипочем, а вот для него... А если самолет его обнаружит во время бури?
- Обратно улетит - посадка невозможна.
- По нашему плану попытку следует повторить на следующую ночь.
- Что ж, повторим.
- Между прочим, в самолете должно быть все для оказания первой помощи, а также вода и продукты, - напомнил Бен Тов. - Этот человек сутки целые провел в пустыне, и вряд ли у него было время запастись всем необходимым.
- Я поговорю с врачом.
- Там все что угодно могло произойти - тепловой удар, обезвоживание.
- Ну, мы-то знаем, что такое пустыня, - согласился Каган.
- Если ваш пилот найдет его уже мертвым, - сказал Бен Тов после недолгого молчания, и голос его дрогнул, - пусть привезет тело. Но если не сможет, тогда пусть возьмет всю его одежду. Включая обувь. Он может оставить записку - мы агентов и на этот случай обучаем.
Каган кивнул с понимающим видом и заговорил о своем.
- Этот вылет из Маханаима - тут, по-моему, перебор. Мы бы и без них обошлись - забрали бы его, и шито-крыто.
- Это ребята из министерства обороны - им бы только слетать в долину Бекаа да пострелять там, - слукавил Бен Тов.
- Ночью-то зачем? Неужели днем не могли?
- Кто ж их знает, этих психов...
- Это и есть ваш лучший пилот? - осведомился Бен Тов у Кагана.
- Самый лучший, - подтвердил тот.
Швейцарский самолетик выглядел скворцом, затесавшимся в журавлиную стаю, - совсем кроха рядом с "Фантомами". Молодой долговязый пилот по имени Шмуэл только усмехнулся застенчиво, когда Бен Тов объявил ему, что, мол, сегодняшний полет - самое важное дело за всю его жизнь, может, важнее и не будет никогда.
Шмуэл совсем смутился - ему задание казалось не столько трудным, сколько увлекательным. Настоящее приключение.
- Вылет в 20:00, - распорядился Каган. - Как раз долетишь засветло до границы. Отсюда на запад по 38-й параллели, потом к северу и через границу на сирийскую территорию. До места встречи лететь часа три. Ветер встречный, со стороны пустыни, и усиливается с минуты на минуту, это плохо.
- А песок?
- Метеорологи находят, что с ним все нормально, но из Сирии мы достоверных сведений не получили. Ловим по радио их передачи для тех, кто в пути, - там говорят о погоде. Пока ничего чрезвычайного.
Шмуэл вытянулся во весь свой рост, щелкнул каблуками.
- Готов выполнить задание, господин полковник, - козырнул он в соответствии с ритуалом, о котором старшие в тот момент позабыли.
Все трое направились к самолету.
- Счастливого пути, - устало, совсем не по-военному попрощался Бен Тов и пошел прочь. Отойдя, он все же обернулся - как раз в этот момент взвыли моторы. Шмуэл махнул рукой за стеклом кабины, и самолетик вырулил на взлетную полосу. А через несколько минут он уже парил высоко в небе, удаляясь в сторону Иордании.
У Кагана назойливо звонил телефон. Хозяин кабинета снял трубку, послушал, что-то буркнул в ответ и дал отбой.
- Рейс из Маханаима в долину Бекаа назначен через полчаса. Сирийскую границу они пересекут на высоте тридцать пять тысяч, так что сирийские радары могут отдыхать - проследить такой полет невозможно.
- А перехватчиков сирийцы не пошлют?
- Это случается. Только как взлетят, так и сядут - не приспособлены их перехватчики к ночному бою. Опасаться следует зениток.
- Мне пора в Иерусалим, - сказал Бен Тов. - Спасибо за помощь, позвоните, как только что-нибудь узнаете.
- Обязательно.
- Ну привет, добрых известий вам и мне.
Эссат пошарил за приборной доской и обнаружил карандаш и моток провода, отмотал примерно метр, отрезал и зачистил конец. Вытянул из провода тоненькую жилку и намотал на карандаш. Потом карандаш вытащил, а получившуюся спиральку прикрепил одним концом к катоду батареи, а другим дотронулся до анода - проволока мгновенно раскалилась. Получилось - он воспользуется этим нехитрым приспособлением, когда наступит ночь.
Было уже совсем темно - он с трудом различал стрелки на часах - около половины десятого. Ждать осталось часа два, пока надо все приготовить.
Неуверенно двигаясь в потемках, он обшарил машину в поисках всего, что может гореть: несколько клочков бумаги, две дорожные карты, кусок брезента, обивка с сидений, рваный коврик, - все это Эссат сложил горкой в нескольких шагах, там же поставил канистру с бензином - плеснешь и зажигай. Сколько, интересно, продержится такой костер?
Бумаги он порвал на мелкие части и сунул в карман - им отводилась важная роль: он подожжет их от батареи и должен донести до места, где сложено топливо, - это надо сделать очень быстро, пока огонек не погас.
Закончив приготовления, беглец сел на песок, прислонясь спиной к переднему колесу. Силы его были на исходе. Записку с описанием содержимого сейфа - тех вещей, что припомнились, - он еще раньше спрятал в левый ботинок.
Хамсин отвоевал свое, пустыня казалась мертвой: ни звука, ни движения. Такая полная тишина всегда действует угнетающе, а тут еще приходилось напряженно, до боли вслушиваться - и ничего, как за глухой стеной. Взошел на небо тонкий ущербный лунный серп, пролил слабый призрачный свет - из тьмы выступил силуэт пикапа. Путнику легче не стало. Вся кожа саднила, горло пересохло, губы растрескались - но больше всего мучила жажда. Его томила тоска, тошнота подступала к горлу, и он не мог унять дрожь, сотрясавшую все тело, не мог собраться с мыслями, смутные видения носились перед глазами, звенели в ушах обрывки невнятных речей - но откуда-то сквозь все это проступал приказ: слушай, слушай, не спи, слушай...
Он не сразу понял, что едва различимый рокот мотора - это то самое, чего он ждет. Поняв, с трудом поднялся, открыл капот и достал свою спираль. Руки тряслись, колени подламывались - он понял, что если даже удастся поджечь бумагу, то до костра ее не донести. Это конец, ему не справиться, все бесполезно... - самолет ни за что не найдет его в этой черной яме. Но руки автоматически выполняли то, что он мысленно отрепетировал раньше подсоединили концы и, когда спираль раскалилась добела, поднесли к ней бумагу. Она не загорелась, тогда пальцы расправили ее и снова поднесли к спирали. На этот раз крохотный язычок пламени побежал по обрывку бумажной ленты - Эссат повернулся лицом к костру, но огонек уже исчез. Пришлось повторить все снова, только теперь бумажных обрывка было два, чтобы поджечь один от другого. Самолет уже был над головой, звук мотора казался оглушительным. Пилот сейчас смотрит вниз, ищет глазами сигнал - его предупредили, что это будет мигание автомобильных фар...
