Никита Филатов - Огненный лис
Потому, что прапорщик направился в совершенно противоположную сторону: поезд его, "Красная стрела", уходил на Москву только завтра.
А сегодня... Сегодня у Коваленко были ещё кое-какие дела в славном городе на Неве.
Во-первых, по назначению требовалось передать фибровый чемодан.
Во-вторых, нужно повидать начальство, доложиться и получить деньги за проделанную работу.
Ну, а потом уже личное: вещевые рынки, магазинчики, ресторан... Да и просто хотелось побородить по Питеру, полюбоваться!
Коваленко очень любил приезжать сюда, любовь эта была искренней и почти бескорыстной. Все вокруг - и Зимний дворец, и Русский музей, и тенистые аллеи Павловска, и сказочную геометрию Петергофа - он с тайной робостью провинциала считал созданным для него одного. Именно он, прапорщик из захолустья, был уверен, что как никто другой понимает и чувствовует замыслы зодчих, художественные изыски, стиль и промышленный размах этого неповторимого города.
Москва ему нравилась куда меньше. Слишком уж велика, шумна, громоздка. Все - слишком! Разумеется, если сначала пожить здесь, в северной столице... За последние годы Коваленко все чаще задумывался о переселении в Питер. А что? Почему бы и нет?
Работает он честно, как говорилось в мультике "отличается умом и сообразительностью". Глядишь, найдется теплое местечко! Надо только поделикатнее, не спешить. Доказать сначала свою полезность здесь и потом испросить ненавязчиво разрешения. Надо бы...
Коваленко подмигнул сам себе, клацнул языком и через Банковский мостик перебежал на противоположный берег канала Грибоедова.
Здесь он сбавил шаг и степенно миновал ажурные кованые ворота ставшего недавно университетом Фмнансово-экономического института. Поднялся по мраморному крыльцу, кивнул, как старой знакомой, бабушке на входе и через пару минут был уже на четвертом этаже.
Мужской туалет... В соседней кабинке кто-то невидимый кряхтя справлял нужду. Закончив, пошуршал бумагой, застегнулся, и прежде чем слить воду поставил на пол, под перегородку, точно такой же, как у Коваленко обшарпанный чемодан. Прапорщик привычно поменял его на свой и дав незнакомцу время уйти тоже занялся приведением себя в порядок.
Половина дела сделана, можно сматываться вниз.
Бессменная институтская вахтерша улыбнулась ему на прощание, как старому знакомому: вот ведь какой мужчина положительный, скрупулезный. Раз в полгода приезжает, всегда в одно и то же время... Заочник, наверное, с производства.
Или, может, лекторат контролирует.
На набережной, у тротуара, уже поджидало прапорщика такси. Водители менялись, но машина всегда была одна и та же: в первый раз, в пятый... Ничего против Коваленко не имел: конспирация!
Такси оторвалось от поребрика и по асфальту зашуршали шины. Проплыл слева Казанский собор, стайка туристов метнулась из-под капота при выезде на Невский, потом замелькали окна, пестрые вывески магазинов, рекламные щиты, троллейбусы, автомобили...
Коваленко везли к начальству. Он представил, как отчитается, получит новую порцию указаний и много денег - а потом вынужден будет, как всегда, возвращаться из всей этой красоты и строгого великолепия в забытую людьми и Богом глухую свою Тахтамыгду.
Кошмар. Не хочется даже думать об этом!
Водитель припарковал такси у гостиницы.
Швейцар, расшитый золотом, будто он и не швейцар вовсе, а гоф-маршал, учтиво распахнул дверь, вытянулся - но разглядев костюмчик и багаж прибывшего, сделал лицо попроще. И оказался прав: чаевых не предвиделось. Каваленко давно решил, что всем раздавать - никаких денег не напасешься...
Выйдя их лифта, он оказался посреди бесконечного коридора.
Мимо прошмыгнула смазливая горничная с подносом в руках.
"А размалевана-то как... шлюха!" - Осуждающе покачал головой прапорщик, но внизу живота его что-то отозвалось.
- Вам в какой номер? К кому? - Невесть откуда появился высокий скуластый охранник.
- Мне бы... это самое...
- Пропусти! Это ко мне.
В конце коридора, среди широких, мясистых листьев декоративного фикуса возникла хитрая, прищуренная физиономия.
Годы нещадно берут свое, но и Виктор Рогов сейчас без труда узнал бы этого человека: это был отставной полковник медицинской службы, авторитетный зэк со стажем Болотов.
Очень дорогой костюм скрадывал все недостатки его обрюзгшей фигуры, а мягкие туфли были из тех, что не набивают мозолей и даже не скрипнут, как их не изламывай старческая нога. Словом, респектабельная ухоженность "папы" Болотова сразу бросалась в глаза.
Коваленко поприветствовал начальство взмахом руки и, получив приглашение, шагнул в номер. Рассевшись в кресле, мягком и облегающем тело, словно руки искусной любовницы, он мельком глянул на инкрустированный столик.
Полный джентльменский набор, мечта советского пижона: импортная выпивка в красивых бутылках, закуска, деликатесы, шкатулка из черного дерева - с сигарами. Настоящими, гаванскими...
- Ну-с? Как доехали? Спалось ли в дороге, кушалось ли? - Ласково, по-докторски, начал расспросы Болотов.
- Все в порядке, Валерий Николаевич, - доложил Коваленко, понимая, что речь идет вовсе не о его самочувствии. - Доставил в целости и сохранности. До последнего грамма.
- Отлично, - потер ладони собеседник. - Грандиозную работу вы там провели. Молодцы, одним словом... И выдержки хватило.
- Как вы указывали.
- Да, вовремя... Лето на носу. У наших клиентов голодуха начинается, так что "трава" теперь на вес золота. Вдридорога купят!
- У меня, в основном, "пластилин", и...
- Знаю, - Перебил Болотов. - Вот, получи.
Он потряс перед собой туго стянутой пачкой стодолларовых купюр:
- Это вам, голубчики мои.
Коваленко взял деньги, взвесил их на ладони, прикинул и разочарованно шмыгнул носом.
- Что, милок? Что не так? - Заморгал Болотов. - Что беспокоит?
- Дык... не малолвато ли? - Прапорщик засмущался. - Наши там и без того артачатся. "Амурчанка"-то выводится, посевных площадей все меньше стало... Сложно стало качественную "дурь" собирать, да ещё сколько вы требуете.
- Это аванс, - успокоил его собеседник. - Как только реализуем, получишь ещё вдвое больше. Так что, вернешься - вразуми всех, мы же свои люди, не обидим.
- Понял, - кивнул Коваленко. - Обьясню.
- Вот и отлично... Да ты угощайся, будь как дома! Надо же твой удачный приезд отметить.
Прапорщик послушно потянулся к бутылкам, но тут только заметил, что столик накрыт на троих:
- Кого-то ждем?
Болотов отмахнулся:
- Наливай пока. Это для Булыжника, сейчас подойти должен.
- Обещал?
- Да, он тут, в соседнем номере. Прихватил мальчишечку "голубого" из бара и развлекается. Молодость решил вспомнить... - Валерий Николаевич покачал головой:
- Совсем уж старикан рехнулся! Книжонку недавно нацапрапал.
- Да вы что?
- Жиденькая такая, в мягкой обложке. Что-то насчет законности... Да ты разливай пока!
В этот момент послышался щелчок дверного замка и в номер вошел голый по пояс Булыжник. Изтатуированный торс его мог поведать искушенному человеку многое о бурном прошлом этого коренного обитателя тюрем, пересылок и лагерей.
Сейчас он жил тихо, почти пристойно. Молодость и здоровье потеряны, а сил осталось только на редкие развлечения с педиками. Впрочем, любил Булыжник и женщин, но общение с ними не давало ему всей той красочной гаммы ощущений, которые хоть на время возвращали старика в прошлое.
- Надо прожить жизнь так, чтобы жаль стало ушедшие годы, - любил он повторять, перекраивая на свой манер слова классика советской литературы...
Коваленко привстал и почтительно поздоровался.
Булыжник в ответ кивнул, выпил рюмку коньяка и загрыз яблочком:
- Ну, как тебе Питер?
- Ох, не давите на больную мозоль, - ответил курьер. - Питер - мечта моя с детства... Прямо балдею от него.
- Ничего, ничего, - покровительственно похлопал его по плечу Болотов. - Еще чуток послужишь - и к нам!
- Хорошо бы. Мне иногда по ночам даже снится... Красиво здесь. Людей вокруг тьма-тьмущая, а ни одной знакомой рожи.
Коваленко осекся и припомнил:
- Кстати... Представляете? Я же сегодня Рогова встретил.
- Кого? - Чуть не выронил рюмку Болотов.
- Помните, был такой? Циркачем его все называли.
- Где? - В один голос рявкнули Болтов и Булыжник. Да так, что прапорщик чуть не зажмурился.
- Где ж ты видел его, милок? Говори, - первым совладал с собой бывший военный врач.
Коваленко описал, на какой улице, когда и при каких обстоятельствах встретился с бывшим осужденным.
Собеседники переглянулись.
- Значит, никуда он в мусоровозе не уехал. - Потер подбородок Болотов. - Там и остался.
- У бабы той самой, - подтвердил Булыжник. - Про которую менты говорили...
- Больше негде. - Булыжник с размаху припечатал ладонью столик:
- Бля, ведь думал же! Парадная там одна, остальные квартиры или вообще нежилые, или дома никого тогда не было.
