Евгения Грановская - Невидимые силы
— Ну? — сказал Келлер, обращаясь к Насте. — Мне прикончить вашу подругу?
И он сжал пальцами шею Маши. Та захрипела, задергалась, выпучив глаза и пытаясь вырваться. Но Келлер держал крепко. Настя посмотрела на Мигеля, бездыханно лежащего под старой сосной, перевела взгляд на задыхающуюся Машу, тяжело вздохнула и бросила пистолет на траву.
— Черт с вами, — сказала она усталым голосом. — Все равно я не верю, что вы уничтожите город. И в кулон этот ваш не верю. Это же не батарейка, чтобы аккумулировать энергию. Да и что это за энергия такая? В учебниках физики про нее ничего не написано. Машку отпустите!
Келлер разжал пальцы. Маша закашлялась и тяжело опустилась на траву. Суперэкс улыбнулся Насте.
— Рад, что мы договорились.
Настя ничего на это не ответила. Она замерла, выгадывая момент для прыжка. Келлер медленно двинулся к ней.
— Знаете, что мне нравится в современных людях? — снова заговорил он. — То, что, даже увидев чудо своими глазами, они в него не поверят. Будут твердить про «ловкость рук», «оптический обман» и тому подобную ерунду, но ни за что не примут очевидного.
— Если бы это было так, шоу «Сражение экстрасенсов» не пользовалось бы таким успехом, — возразила Настя, искоса поглядывая на Машку Клюеву. — Люди рады обманываться.
Келлер остановился в паре шагов от Насти.
— Тогда почему вы такой скептик, Анастасия Евгеньевна? — с вежливой улыбкой поинтересовался он. — Разве это не вы только что перенеслись сюда непонятно как, преодолев за секунду пару сотен километров?
— Я верю в червоточины — дыры в пространстве, — сказала Настя, напрягшись. — О них еще Эйнштейн писал. А Нильс Бор подтвердил.
— Эйнштейн? — Келлер улыбнулся. — А знаете ли вы, Анастасия Евгеньевна, что…
Настя прыгнула к Маше, намереваясь схватить ее и, воспользовавшись своим даром, унести отсюда прочь, но Келлер предугадал ее маневр — он шагнул Насте наперерез и схватил ее за плечи.
Девушка зажмурилась и представила себе Северный полюс, каким видела его в фильмах. В ту же секунду в лицо ей ударило облако ледяной крупы. Она открыла глаза. И тут же почувствовала, как холод прожег ее до самых костей. Мела метель, вокруг было темно, они стояли по колено в сугробе.
— Здесь довольно холодно, вам не кажется? — заметил Келлер, держа ее за плечи и глядя в глаза.
Настя хотела вырваться, но он крепко держал ее за плечи. Настя снова зажмурилась. И снова порыв ветра ударил ей в лицо. И снова все резко изменилось. Ощущение было такое, будто она шагнула с мороза в жарко натопленную комнату.
— Африка? — услышала она голос Келлера. — Забавно. Но говорят, здесь водятся львы. Вон, кстати, один из них.
Настя услышала звериный рев. Она открыла глаза и увидела огромного коричневого льва, несущегося к ним большими прыжками по выжженной африканской саванне.
Она опять зажмурилась. Новый порыв ветра. Настю словно окунули головой в ледяную воду.
— Я все равно вас не отпущу! — крикнул Келлер, перекрывая шум водопада, под которым они стояли.
Порыв ветра — и водопад исчез. Теперь вокруг был городской тротуар с редкими прохожими, испуганно шарахнувшимися при появлении Насти и Келлера в разные стороны.
— Что вам от меня нужно? — спросила обессиленная, вымокшая до нитки Настя, глядя в холодные, невозмутимые глаза Келлера. Его волосы лежали на плечах мокрыми прядями. С плаща на асфальт стекала вода.
— Вернитесь туда, откуда мы начали путь, — сказал Келлер. — Прямо сейчас. И мы продолжим этот разговор.
— Вы меня убьете?
Он покачал головой:
— Нет. Вас ждет гораздо более интересная участь.
Настя вгляделась в его светлые глаза, и вдруг ей показалось, что она что-то в них разглядела, что-то живое — словно стайку мальков на дне мертвого колодца.
— Мигель прав, это что-то личное, да? — снова заговорила она, продолжая смотреть Келлеру в глаза. — Что у вас стряслось с Платоном? Не поделили женщину?
Глаза супермага чуть потемнели — «мальков» стало больше, и «вода» уже не казалась такой мертвой.
— Я угадала! — Настя иронично прищурилась. — И что с ней было не так? Она флиртовала с Платоном?
Келлер разжал губы и тихо произнес:
— Замолчи.
Настя торжествующе усмехнулась. Она поняла, что нашла слабое место Келлера.
— Нет, все было гораздо хуже, верно? — продолжала она. — Ваша возлюбленная оказалась обычной шлюхой. Вероятно, она переспала с Платоном. И, скорей всего, не с ним одним.
Зрачки Келлера расширились.
— Заткнись! — с ненавистью процедил он.
— Что ж, я ее понимаю, — хмыкнула Настя. — Платон Багратович — очень красивый мужчина. И я бы на месте вашей крали…
И тут он допустил ошибку — на мгновение выпустил ее правое плечо, намереваясь влепить ей пощечину, и Настя этим воспользовалась. Она резко, изо всех сил толкнула Келлера в грудь и быстро представила себе то место, где оставила Мигеля и Машу. Келлер разжал пальцы всего на секунду, и Насте этого хватило.
То, что «прыжок» состоялся, она поняла по ледяному порыву ветра, ударившему в лицо. А потом услышала стрекотание сверчков. Настя снова оказалась на сельском кладбище, одна, без Келлера. Но ни Маши, ни Мигеля здесь уже не было. Лишь труп полуэкса, убитого Мигелем, лежал у ржавой оградки.
— Настя! — услышала она странный голос.
Обернулась. Кто-то стоял под деревом, чей-то черный силуэт, черт лица было не разглядеть в сумерках. Настя на всякий случай отступила на шаг.
— Кто вы? — спросила она.
И ту же почувствовала, как что-то ударило ей в голову — сперва мягко, как легкое опьянение, а затем сильнее — будто чья-то настойчивая, не терпящая возражений сила вторглась в ее сознание. На Настю накатила волна смертельной усталости. Ноги под коленями ослабли и стали ватными, веки отяжелели.
— Настя, это я, — снова заговорил он. — Неужели ты меня не узнала?
Девушка схватилась слабеющей рукой за железную оградку. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой уставшей.
— Илья? — слабо пробормотала она.
Он шагнул из тени вперед, и Настя увидела его лицо. Лицо это было ужасно.
Когда-то симпатичное, оно сильно и страшно изменилось, хотя его все еще можно было узнать. Илья был похож на ожившего мертвеца. Волосы его сильно поредели, кожа стала землисто-бледной, глаза подернулись желтоватой поволокой, как у слепца.
Он медленно приблизился к Насте. Бежать она не могла, из нее словно высосали все силы. И процесс этот продолжался. Встав перед Настей, Илья посмотрел ей в глаза. Зрачки его мутновато-голубых глаз приобрели форму вертикального овала, характерную для пресмыкающихся.
— Что с тобой? — хрипло прошептала Настя.
— Я хотел жить, — тихо ответил он. — И я живу. Прости, Настя.
И он странно улыбнулся.
«Какие черные у него зубы», — промелькнуло в угасающем сознании девушки.
— Ты… стригой, — едва ворочая языком, вымолвила она.
— Да, — сказал Илья. — Я этого не хотел… Но так уж получилось.
Ноги Насти подкосились, и она вцепилась в ограду двумя руками, пытаясь устоять. Сил хватило только на это.
Илья пристально смотрел на нее, укрепляя их связь — связь хищника с жертвой. Но вдруг что-то у него внутри дрогнуло. При виде ее усталого нежного лица, ее приоткрытых губ, которые он недавно целовал, острых плеч, которые он обнимал, его неожиданно охватило чувство горечи и огромной потери. Вспыхнувшая в нем звериная ярость внезапно притупилась, отступила, дав место обычным человеческим эмоциям. Он вдруг почувствовал, что задыхается от тоски, ужаса, жалости и страшного одиночества.
— Не сопротивляйся мне, — сказал Илья. — Это будет не больно. Обещаю. Ты просто уснешь.
Настя закрыла глаза и попыталась представить свою собственную квартиру. Но картинка расплывалась, воображение перепуталось с надвигающимся сновидением, сил на «прыжок» не осталось. Хотелось спать. Только спать… И она перестала сопротивляться, расслабилась и отдалась на волю течению, стремительно уносившему ее в небытие.
Илья провел рукою по глазам, стирая с них жгучие слезы. И едва он это сделал, как безжалостная ярость хищника, подобно потоку крови, снова затопила его. Илья больше не был человеком. И понимал это.
3В Москве был поздний вечер. Солнце уже закатилось за крыши домов, и в городе воцарились сумерки. Ветер дул в открытое окно больничной палаты и тихонько шевелил занавески. Небо было обложено тучами. Птицы тревожно метались, и было их много, очень много. Под окном, надсадно завывая, проехала полицейская машина.
Келлер посмотрел на лежащую перед ним девушку. В ней не было ничего от Ники. Но в ней было много жизни. Необыкновенно много. Людей с таким бездонным ресурсом жизненных сил Келлер до сих пор не встречал. Телепортация — это, безусловно, неординарная штука. Но настоящим даром этой девушки был дар давать людям жизнь. И дар этот был неисчерпаем. Если бы не сегодняшние обстоятельства, эта девушка в будущем могла бы родить десяток детей и не остановиться на этом. Она была из тех редких, переполненных жизненной силой женщин, которые «способны залететь от зубной щетки».
