Диана Бош - Нечисть, или Тайна старинной шкатулки
— Подруга, я твоему мужчине пообещала. Как я могу взять свои слова обратно?
— Это да. Ну тогда давай дальше. Утка каким весом?
— Да килограмма два.
— Примерно два часа будет запекаться. Когда будет тушиться в вине, время от времени ее доставай и этим вином поливай. Поняла?
— Ага!
Зосин голос был полон энтузиазма, но зная подругу, Есия не взялась бы прогнозировать результат: Софья всегда непредсказуема.
Ровно в три часа в кабинете появилась Валентина Крынкина. Держалась она крайне неуверенно и робко, и Есия невольно посочувствовала ей. Правда, тут же постаралась эмоции убрать, чтобы оставаться беспристрастной.
— Здравствуйте, — тихо сказала женщина, — вы меня вызывали.
— Здравствуйте. Проходите, садитесь.
«Я буду до-о-лго гнать велосипед. В глухих лугах его остановлю. Нарву цветов…» — громко запел мобильник у Руслана, и Есия одарила его уничтожающим взглядом.
— Понял, удаляюсь, — довольно ухмыльнулся он и, схватив трубку, выбежал в коридор.
Судя по довольному выражению лица, у Руслана наконец появилась девушка.
Валентина Владимировна никак не реагировала на происходящее. Она смотрела перед собой остекленелыми глазами и молчала.
— Вы нормально себя чувствуете? — обратилась к ней Есия.
— Что? — Женщина подняла на нее непонимающий взгляд. — Ах да.
— Мне нужно задать вам несколько вопросов. Скажите, Максим Крынкин кем вам приходится?
Валентина Владимировна вздрогнула, и по лицу ее пошла судорога.
— А при чем здесь Максим? Вы разве из-за Максима меня вызвали?
— Ответьте, пожалуйста, на мой вопрос.
— Это мой внук.
— Он занимается в секции регби?
— Да.
— А кто его родители?
— Мой сын Михаил и невестка Зоя. Да что случилось?! — начала заметно нервничать Валентина Владимировна.
— Ваш сын Михаил ведь тоже занимался регби?
— Да.
— Долго?
Есия, не торопясь, заносила показания в протокол. Она намеренно держала паузы, делая вид, будто сосредоточенно думает о чем-то. Все это заставляло еще больше нервничать женщину. Она то беспомощно водила по столу руками, то нервно сцепляла пальцы рук на коленях.
— Бросил, когда тренер сказал, что толку не будет, — сказала она, сглотнув. — Миша очень хорошо начинал, но потом стал тренировки пропускать, выпить себе позволял. А у них это не приветствуется.
— Скажите, сколько времени вы работаете во Дворце спорта?
— Очень давно. Еще в старом здании начинала. Сразу после рождения младшего сына работать пришла.
— Во время моего визита вы заметно нервничали. Скажите, что заставило вас тогда так сильно переживать?
— Не помню, кажется, дома что-то случилось.
— Валентина Владимировна, зачем же вы неправду говорите? Я очень хорошо помню: до того, как узнали, кто я и зачем пришла, вы были спокойны. Нервничать вас заставило именно мое присутствие.
— Не помню. Наверное, просто так совпало.
— Хорошо, допустим. Михаил был знаком с Олегом Крайневым?
— Да.
— А какие отношения у него были с Олегом?
— Можно воды?
Есия взяла стакан, налила воду из графина и протянула Валентине Крынкиной.
— Вот, пожалуйста.
— Спасибо.
Женщина жадно пила. Лицо ее было напряжено, глаза смотрели затравленно. Без сомнения, она держалась из последних сил. Только маленького толчка не хватало, чтобы она начала рассказывать о тревожащих ее событиях в жизни сына.
— Давайте вернемся к моему вопросу. Какие отношения у вашего сына Михаила были с Олегом Крайневым?
— Сначала дружеские, а потом натянутые.
— Из-за чего?
— У них был какой-то конфликт.
— Что послужило причиной?
— Я не помню.
— Валентина Владимировна, постарайтесь вспомнить, это важно. Вы понимаете, если у вашего сына с Олегом Крайневым была ссора, то об этом, скорее всего, известно не только вам, но и другим людям. Но я хочу услышать о причинах конфликта именно от вас. Тем более вы должны понять: если у них возникли неприязненные отношения, то ваш сын вполне может попасть в категорию лиц, причастных к убийству Крайнева. Так что послужило поводом для конфликта?
Женщину вдруг затрясло, как на электрическом стуле. Слезы брызнули из глаз, она судорожно прижала ладони к лицу.
— Ой, я больше не могу, — зарыдала она. — Господи, да за что же это мне такое? Олег вокруг Зои все время крутился. Миша его несколько раз предупреждал, чтобы оставил жену в покое. Но куда там… — Она махнула рукой. — Да, Миша сам понимал, что дает Зое поводы для недовольства. Они порой ссорились, но мирились же всегда! А когда Олег начал ухаживать за Зоей, ее словно подменили. Дерзит, уходит по вечерам, куда — не говорит. Накрасится, намажется и пошла. Миша выпивать начал. Я переживала. А потом Зоя вдруг таблеток напилась. Откачали. Сказала, будто не хотела отравиться, просто слишком сильно болела голова. Вот тогда у Михаила слом-то и произошел. Слышу однажды, он с кем-то по телефону договаривается, чтобы Олега избили. Но он не хотел его убивать! Хотел, чтобы припугнули просто.
— Валентина Владимировна, будет лучше, если Михаил придет ко мне и сам все расскажет.
— Нет, он не придет сам. Я знаю. Но то, что я все рассказала, скрывать от него не буду. Потому что носить в себе больше это не могу.
— Хорошо. Распишитесь вот здесь и можете быть свободны.
Когда Крынкина ушла, Есия набрала телефон уголовного розыска. — Действуем, как договорились. По намеченному плану.
Через час из полиции ей позвонили и сообщили, что Михаил Крынкин доставлен и находится у них. Есия быстро собралась и выехала в отдел полиции.
— Я сейчас вас допрошу в качестве свидетеля, — обратилась Есия к Михаилу Крынкину, — но следующий протокол буду оформлять как допрос подозреваемого. Имейте в виду, если у вас нет знакомого адвоката, то я обеспечу вам дежурного.
С начала допроса Крынкин полностью отрицал свою причастность к смерти Крайнева. Но под давлением неопровержимых доказательств — показаний свидетелей, распечаток входящих и исходящих звонков, подтверждающих интенсивные переговоры его со Свиговым, и после стандартного обещания, что его чистосердечное признание повлияет на приговор суда, Михаил начал давать признательные показания.
Во время допроса Есия внимательно разглядывала Крынкина. Михаил — крупный мужчина с тяжелой головой и выступающими надбровными дугами. Кулаки — как кувалды. Фигура, пусть уже и начавшая оплывать, но все еще сохраняет форму. Такой мог бы уложить Крайнева одним ударом.
— Скажите, Михаил, зачем вам понадобилось нанимать людей, чтобы отомстить Крайневу?
— Убить его боялся. У меня на него такая злость была, что мог не сдержаться и ударить слишком сильно. Свигова попросил только припугнуть Крайнева. Откуда мне было знать, что он еще двоих с собой возьмет и они будут бить, пока не свалят Крайнева с ног?!
— Вы тех двоих, которые со Свиговым нападали на Крайнева, знаете?
— Понятия не имею, кто такие. Это все Свигова дела.
— А где вы познакомились с Анатолием Свиговым?
— Около года назад я остался без работы и, чтобы как-то перекантоваться, устроился грузчиком. Толик тоже там работал. Так вот и познакомились.
— Какая договоренность была у вас со Свиговым? Что вы ему пообещали?
— Деньги заплатил. Сначала дал аванс — пятнадцать тысяч. Потом должен был еще столько же дать.
— Зачем вы приходили к Свигову на работу?
— Он позвонил и сказал, что нужно встретиться. Я, зная, что должен ему деньги, пришел. У нас состоялся бурный разговор. Толик мне начал доказывать, что я ему должен больше.
— Почему?
— Дескать, заказ был на «припугнуть», а он «помеху», то есть Крайнева, убрал. Тогда я вспылил и сказал, что вообще ничего платить не буду. Просьба была просто поговорить, припугнуть. Но не убивать! Зачем мне такие траблы? В ответ он пригрозил, что сообщит полиции о заказном убийстве, указав на меня как на заказчика. И сказал, что укажет причину: Крайнев соблазнил мою жену. Сам же при этом скроется в одной из бывших республик СССР. Я согласился заплатить столько, сколько он запросил, но у меня с собой такой суммы не было. Предложил пройтись к ближайшему банкомату. Свигов обрадовался, метнулся к себе в каптерку и принес водку с двумя стаканами. Я пить отказался, а он выпил. После этого мы пошли к переезду.
— Где вы и убили Свигова.
— Зачем? — спокойно отреагировал Крынкин. — Он сам упал.
— У следствия есть свидетель, утверждающий, что вы толкнули Свигова под поезд.
— Чепуха. Когда мы подошли к переезду, Свигова развезло, и он едва держался на ногах. А если вашему свидетелю что и показалось — так это не моя беда.
— А у вас действительно на карточке были деньги?
— Да. Карточка со мной, но денег на ней уже нет: я вчера их все потратил.
