Чингиз Абдуллаев - И возьми мою боль
— Уже третья ночь, — словно для себя вдруг сказал министр, — смотри, Артюхов, если она вдруг погибнет или с ней что-нибудь случится, мы с тобой слетим с таким треском, что потом нас и в дворники не возьмут.
— Понимаю.
— Ну-ну. Я и хотел, чтобы ты понял. До свидания.
— До свидания, — генерал положил трубку.
Министр встал. Вышел из-за стола, снял с вешалки свою фуражку. Он приезжал на работу в форме, показывая пример своим подчиненным. Надел фуражку и, обернувшись, посмотрел на свое пустое кресло. Стоял и смотрел целую минуту.
А потом, кивнув пустому креслу, словно старому знакомому, немного сутулясь, вышел из кабинета.
«Если девушку не найдут, они предложат мне уйти в отставку, — подумал министр, знавший, как много у него врагов в правительстве. — Ну и черт с ними, буду на пенсии рыбу ловить. Хоть это они у меня не отнимут».
Глава 24
Когда Стольников в десять часов вечера приехал навестить раненого, там его уже ждал подполковник Цапов.
— Мы стали часто с тобой встречаться, ты не находишь? — без тени улыбки спросил Стольников, проходя к палате. — Меня будут обыскивать?
— Пошли, — мрачно сказал Цапов, — не паясничай. Они вошли в палату.
Увидев их, офицер вскочил.
— Ну что, капитан Ухов, — спросил его подполковник, — он пришел в себя?
— Приходил, — коротко ответил офицер. — Все время спрашивал какого-то Стольникова.
— Вот он пришел, — показал на Стольникова Цапов. — Может, мы его разбудим?
— Пока врача нет — нельзя, — замялся капитан.
— Тогда зови своего врача, — разрешил Цапов, и офицер выбежал из палаты.
— Он хотел с тобой поговорить, — показал на спящего Цапов, — видимо, хочет спросить тебя насчет дочери.
— У вас есть какие-нибудь новости? — спросил Стольников.
— Нашли ювелира, у которого она провела эту ночь, — пожал плечами подполковник, — но самой девушки нигде нет. За ней к ювелиру приехали совсем другие люди.
— Жеребякинцы?
— Не знаю.
— Кто их послал?
— Этого я тебе сказать не могу. — Не хочешь или не можешь?
— И не хочу, и не могу.
— Что ж, откровенно, — кивнул Стольников.
В палату вошли врач и санитарка. За ними шел Ухов.
— Вы хотите его допросить? — изумленно спросил врач. — В таком состоянии? Он ведь лежит в реанимации.
— Нет, конечно, — успокоил врача подполковник, — он сам хотел спросить своего друга о дочери. Разбудите его, доктор, он будет очень переживать, если не поговорит со своим другом.
Врач недоверчиво посмотрел на них, потом недовольно буркнул:
— Халаты нужно надевать, когда сюда заходите, — и подошел к раненому. — Господин Махмудбеков, — дотронулся он до руки пациента, — вы меня слышите?
Ему пришлось повторить это несколько раз, наконец раненый открыл глаза.
— Вы слышите меня? — спросил врач.
— Да, — тихо ответил Махмудбеков.
— Вы хотели видеть своего друга. Он стоит рядом со мной, — врач показал на Стольникова. Тот сделал шаг вперед.
— Слава, — сказал Исмаил, глядя на знакомое лицо.
— Я здесь, — наклонился над ним Стольников.
— Спаси ее, — выдавил раненый.
— Что?
— Спаси ее, — громче сказал непослушными губами Исмаил. — Найди мою дочь.
— Мы знаем, где она, мы ее найдем, — заверил его Стольников, — тебе не нужно много говорить. Это вредно.
— Найди ее, — упрямо повторил Исмаил Махмудбеков, устало закрывая глаза.
— Хватит, — строго сказал врач, — он очень ослаб. Стольников вышел из палаты. За ним двинулся Цапов.
— Что за ювелир? — спросил Стольников. — На часы, что ли, вышли?
— Почти угадал, — ответил Цапов. — Но девушки, к сожалению, нет.
— Это я понял, — вздохнул Стольников. — Ладно, Костя, если что-нибудь новое будет, ты мне звони. Если это, конечно, не государственный секрет.
— Она пыталась продать часы, — хмуро сообщил Цапов, — ювелир сразу понял, сколько они могут стоить. Часы украл знакомый ювелира и пытался их продать. А в результате напоролся на бандитов, приехавших к ювелиру за девушкой. Они ее искали. И тогда ювелир пришел в милицию. Мы арестовали всю группу.
— Кто их возглавлял? — заинтересовался Стольников.
— Некий Григорий Мироненко. А почему ты спрашиваешь?
— Я одному из своих поручал насчет часов… — уклонился от ответа Стольников. — Думал, что, может, это он решил нанести визит ювелиру.
— Мироненко?
— Нет. Но не исключено, что он так или иначе связан с этим Мироненко, про которого я действительно знаю мало:
— Как зовут твоего знакомого?
— Это уже лишний вопрос, — поморщился Стольников — ты же понимаешь, что я не скажу.
— Как знаешь, — Цапов повернулся к выходу.
— Костя, — позвал его старый друг. Он обернулся.
— Все должно было быть не так. Костя, — горько произнес Стольников.
Цапов хотел что-то сказать, но передумал, махнул рукой и пошел к выходу. Стольников посмотрел, как он уходит, и медленно пошел следом.
Предстояла новая бессонная ночь и поиски девушки, которая то появлялась, вселяя надежду, то исчезала, вызывая панику среди ищущих ее.
Подполковник садился в машину, когда ему позвонил Матюшевский.
— Добрый вечер, — сказал он, — у нас важное сообщение. Вы можете приехать к нам?
— Прямо сейчас? — устало спросил Цапов. — Уже, между прочим, одиннадцатый час…
— Прямо сейчас. Я понимаю, что беспокою вас, но сообщение очень важное.
— Я буду у вас через двадцать минут, — согласился подполковник. — Неужели вы еще на работе?
— Все здесь сидим, — весело подтвердил Матюшевский. — Ваше дело, кажется, принимает скандальный оборот.
— Так я и думал, — пробормотал Цапов, — еду к вам. Через двадцать минут он уже сидел в кабинете Максимова. Тот смотрел на него красными от бессонницы глазами. В кабинете присутствовали все сотрудники оперативного отдела бюро. В эти два дня они работали без отдыха, сутками напролет.
— Срочное сообщение из Азербайджана, — невесело сказал Максимов, когда сотрудники собрались. — Министерство безопасности Азербайджана передало сообщение в нашу ФСБ, а оттуда оно пришло и к нам. Подозреваю, что скоро о нем узнает и ваше начальство.
— Что произошло?
— Из Баку сегодня днем в Москву вылетели два человека. Министерство безопасности Азербайджана считает, что эти двое — киллеры, работавшие ранее на Зардани.
— Значит, они хотят предпринять ответные действия, — понял Цапов. — Они приезжают, чтобы помочь справиться с людьми Жеребякина.
Вот именно, — кивнул Максимов, — считаем, что уже сегодня ночью могут начаться решительные действия. Мы сообщили о наших предположениях и в ФСБ, и в МВД, но пока ничего конкретного нет. Взяты под наблюдение все основные точки и базы как группы Жеребякина, так и группы Махмудбекова. Но где и когда может начаться, мы не знаем. Однако прибытие киллеров довольно точно указывает на характер возможной акции. Они начнут охоту за самим Жеребякиным. Видимо, его счетчик по долгам за недошедший товар уже выключен. И теперь включен другой счетчик, отсчитывающий время его жизни.
— Похоже, — согласился Цапов, — что делать?
— Мы считали, что нужно выйти на Адалята Махмудбекова и предостеречь его от опрометчивых действий. Возможно, это его остановит. Но вот Керимов и Шадыев, восточные люди, убеждены, что его это только подтолкнет к более решительным поступкам. А вы как считаете?
— Я согласен с ними, — ответил подполковник, — нужно учитывать ментальность восточного человека. Опасности его не остановят, наоборот, скорее подстегнут. Кроме того, он захочет отомстить за брата и за его погибших людей.
Он и так долго ждал, целых два дня. Думаю, мы его не остановим. Единственная возможность — это его арест. Только так мы сможем остановить назревающую бойню.
— Как вы думаете сделать это практически? На основании чего?
— Какое-нибудь, нарушение. Можно поднять все их старые дела. Важно сбить накал, не дать начаться широкомасштабной войне. Если в Москве начнутся стычки между группами Махмудбекова и Жеребякина, это неминуемо перерастет в крупную бойню между всеми кавказскими группировками, которые поддержат чеченцев, и славянскими группами. В Москве начнется светопреставление. Трудно себе представить, как могут развиваться события в этом случае.
— Поэтому мы вас и позвали, — пояснил Максимов. — Я уже говорил с генералом Артюховым. Он сидит у себя в кабинете и никуда не уходит. Просил вас приехать после нашего совещания. Войну нужно остановить любым путем. В их стычках неминуемо погибнут сотни ни в чем не повинных людей.
— У вас есть данные на этих киллеров?
— Только самые общие. Мы не знаем, под какими именам они прибыли, какие у них паспорта. Только общие описания. Мы, правда, передали сведения в МУР, но боюсь, что от этого будет мало толку.
