Галина Романова - Крестный папа
— А-а, сынок! — обрадованно протянул Ильдар и, столкнув с коленей сытую кошку, протянул ему руку. — А я уже соскучиться успел. Что-то, думаю, сын все в делах и в делах. Ни вопросов мне не задает, ни ответов не ждет…
— Ну, отец, ты даешь! Просто ясновидящий какой-то! — пожал Игорь протянутую руку и опустился в кресло напротив отца. — Я только рот собираюсь открыть, а ты уже знаешь, о чем я спрошу…
— Спрашивай, — тот потянулся к турке с кофе и предложил: — Выпьешь? Сам варил.
— Конечно, — кивнул Игорь, зная, насколько творчески подходит отец к процессу приготовления этого напитка. — С чего начать… Ага, вот… Та последняя сцена в кабинете… Ты сказал тогда, что Серафим запутал тебя. Что ты имел в виду?!
— Догадался, значит, сам, молодец, — довольно пробормотал Ильдар и отхлебнул из чашки. — У-у, великолепно… Так вот, когда мне сообщили о том, как тебя кинули и что за всем этим делом стоит некий Серафим, я начал собирать о нем сведения и почти тут же зашел в тупик. Ни тебе прошлого, ни тебе прежних связей порочащих. Складывалось такое ощущение, что человек начал лепить свою биографию, появившись в том городе. Но ты же в нашем деле не новичок, понимаешь, что подобное невозможно. Чтобы пробиться наверх, надо начать с низов и минимум одну-две судимости иметь за плечами. Мне вот, например, последнего дела избежать удалось. Так тут опять национальный вопрос роль сыграл. Прыгал из республики в республику, пока здесь не осел. Так слава-то за мной следом бежала, а в случае с ним — ничего. И тут еще мне доложили, что под меня усиленно роет некто Витя Серый. Видели его пару раз в забегаловке, где ты вчера вечером разборки чинил…
— И это ты знаешь?! — Игорь так и застыл с чашкой у рта.
— Не знал бы, не сидел бы сейчас перед тобой, юноша, — назидательно поднял кверху указательный палец его отец. — К тому времени я уже знал, что Аська плетет паутину вокруг меня и что с этим Витей она якобы в сговоре. Все вроде бы понятно, тогда при чем здесь Серафим? Эти два человека мне все никак не давали покоя, пока я не сумел разобраться.
— И как тебе это удалось?
— Элементарно. Мои люди отследили маршруты первого, а затем второго. В результате получилось, что они в точности совпадают по времени и месту. Попросил ребят из архива сбросить на факс фотографию. Сличили — одно и то же лицо. Все было расставлено по своим местам. Все было готово к тому, чтобы взять его, как он вдруг исчезает. Это потом уже оказалось, что он вернулся в город банкира, узнав, что одна женщина в катастрофе не погибла. Увидев ее, обомлел. Он же не знал, что сестры — близнецы…
— Как не мог и подозревать о том, что они его дочери, — горестно покачал головой Игорь, мысленно ужаснувшись трагизму ситуации.
— Думаю, это его не остановило бы, — жестко парировал отец. — Ведь это он сдал свою женщину ментам, когда она в порыве ревности исполосовала ему ножом живот. Надо было так довести бедную студентку!
— Она умерла на зоне…
— Знаю, сын. Я все знаю…
— Почему она не сказала в суде, что беременна?! Ей бы наверняка скостили срок!
— Думаю, боялась, что ее принудят к тому, чтобы она избавилась от ребенка. Вот и молчала до последнего…
Долгие полчаса комнату оглашал лишь треск березовых поленьев. Кофе давно остыл. За окном окончательно стемнело, и в разрывах облаков засверкали первые звезды. Но ни отец, ни сын не спешили нарушать тишину. Так бы они и сидели, погруженные в свои мысли, если бы дверь гостиной не распахнулась и в комнату не вошла мать.
Похудевшая килограммов на десять, она смотрелась бы много моложе и свежее отца, если бы не горестная складка между бровями.
— Что-то раньше я ее у тебя не замечал, — потрогал нежно ее лоб Игорь, когда мать наклонилась к нему для поцелуя. — Чем ты так встревожена?
— Пустое, — казалось бы, беспечно отмахнулась она, но от него не укрылся тяжелый вздох, вырвавшийся из ее груди. — Отец уже рассказал тебе?
— О чем?
— Об этом человеке.
— Да… Страшно это…
— Еще бы! — вырвалось у нее с полувсхлипом. — Отец убивает родную дочь, чудом не успевает убить вторую. Сестра убивает родную сестру. Господи, ответь мне, как это называется?!
Она отвернулась от них, и по ее вздрагивающим плечам они поняли, что она плачет.
— Ну полно, дорогая, — мягко пробормотал супруг и, поднявшись, обнял ее за плечи. — Сколько можно убиваться?.. Пора бы уже начать успокаиваться…
— Грех это!!! — прошептала она сдавленно, не переставая плакать. — Еще какой грех!!! Смертный грех!!!
— Ну-у, давай-ка попробуем назвать это по-другому, — Он легонько улыбнулся и развернул ее к себе. — Вытрем слезки. Подумаем. И назовем это, скажем…
— Как?! — она с возрастающей надеждой уставилась на мужа.
— Семейным беспределом! А?! — Он хитровато щурился, не переставая гладить плечи жены. — Чем не в духе времени?! Ну так как, дорогая?
Она смотрела в его глаза и впервые за долгие годы с особой остротой вдруг осознала, насколько сильно любит его. Любит грешного, порочного, жестокого и такого… нежного. За него она была готова кровь по капле отдать и тридцать лет назад, да и сейчас. И то, что она сделала, было продиктовано лишь одной этой любовью, меры которой она и сама не знала.
— Пусть будет так, — вырвалось у нее со вздохом облегчения. — Пусть это будет всего лишь «семейным беспределом»…
ГЛАВА 33
Целый месяц ушел у Ларисы на то, чтобы привести в порядок свое жилище. Она без устали скребла, мыла, сдирала обои, клеила новые. Передвигала с места на место мебель, чтобы стереть из памяти ужасные события последнего времени. Покупала новые портьеры, картины, вазы и горшки для цветов. Короче, весь не очень большой запас финансовых средств она к концу месяца своих великих трудов полностью исчерпала. На книжке у нее имелась небольшая заначка, но чтобы получить ее, необходимо было вновь превращаться из Ольги Николаевны в Ларису Николаевну.
Вот тут-то и возникли настоящие трудности. Попытавшись доказать что-либо в первые несколько дней самостоятельно, Лариса была так огорошена расцветом махрового бюрократизма в современной демократической Руси, что буквально сползла по стене на пол в очередной конторе.
А тут еще проблемы с милицией соседнего с их городом уезда. Пришлось бежать к соседке Ольге Ивановне и выкладывать всю подноготную ее Славику, уже успевшему к тому времени сменить милицейский китель на яркий, расшитый петухами передник.
— Славусик! — безапелляционно заявила Ольга Ивановна, уперев полные руки в бока. — Разберись!!!
Тот, почесав обширную лысину и обласкав обожающим взглядом крупное лицо любимой женщины, лишь пожал плечами и произнес:
— Надо, значит, надо…
Утром следующего дня Лариса могла наблюдать из окна, как засеменил бывший полковник внутренних дел к поджидавшему его «уазику» в сопровождении воинственно настроенной Ольги Ивановны. Географический разброс и цели их путешествий ей были неведомы, она смогла лишь наблюдать результат, который не заставил себя долго ждать.
Перво-наперво были оформлены свидетельства о смерти Аркадия и Ольги. Затем адвокатская контора, где Аркаша был постоянным клиентом, отрядилась утрясти вопрос с наследством. В результате Лариса по истечении полугода становилась весьма и весьма состоятельной женщиной. А далее последовал ряд совсем уж невероятных событий: извинения, принесенные в письменном виде представителями местных правоохранительных органов, и неожиданный визит к ней на квартиру ее бывшего босса. Бывшим она его именовала с того самого времени, как узнала о смерти своего коллеги. Ей казалось, что ничего уже невозможно поправить, а слушать настороженный шепот себе в спину она не смогла бы. Но все оказалось гораздо проще.
Босс зашел со скромным букетиком гвоздичек. Виновато расшаркался. Принялся лопотать слова соболезнования и всякую дребедень о милицейском вандализме. Вскользь коснулся проблемы криминалитета. А под конец ошарашил ее грубоватыми словами о том, что отпуск ее-де чересчур затянулся. Рабочий стол завален чертежами и эскизами, и если она в самое ближайшее время не выйдет на работу, то ей, черти бы ее побрали (так прямо и выпалил: «Черти бы тебя побрали!»), придется работать потом в течение двух лет без выходных и отпусков, а возможно, даже и без обеденных перерывов.
Эмоции, поднявшиеся со дна души, чуть было не захлестнули ее, но осели где-то на уровне гортани, и этот ком помешал ей сказать в ответ хотя бы элементарные слова благодарности. Все, на что она была способна в тот момент, так это подойти к своему начальнику и поцеловать его в щеку в знак признательности. Тот жутко засмущался, сразу начал прощаться и менее чем через сутки обругал ее по телефону за отсутствие на рабочем месте.
— Сегодняшний день у тебя прогул! Завтра, чтобы была на месте! Все!!!
