Анна Данилова - Любовница не по карману
– Ты предлагаешь нам троим бежать из Москвы? – устало проговорил Гриша. – А что, давайте махнем на острова! Дом-то мы так и не купили, все деньги целы, вот они… Я-то на Гавайях смогу продолжить свои разработки, без средств мы уж точно не останемся…
– Нет, я не это хотел предложить.
– Ты хочешь «найти» Федора?! – догадалась я. – То есть найти парня, который хотя бы отдаленно смахивал на Федора? И которого мы, предварительно нарядив в фуфайку вахтовика, показали бы Седову? Вот, мол, слава богу, Федор-то нашелся!
– Ну да, – неуверенно, словно озвученная мною идея сразу же показалась ему бредовой, пробормотал потерявший весь свой оптимизм Алик.
– Мысль неплохая, можно было бы найти симпатичного блондина, который сыграл бы его роль. Такие сюжеты – нектар для романтичных натур. Но как же быть с ДНК? Сделать так, чтобы этот парниша «наследил» в Кузьминках?
– Подкупить лаборантов! Хорошо заплатить…
– Я же говорил тебе, Алик, что мне надо было сразу во всем признаться, – заныл Гриша. – Мы бы наняли хорошего адвоката, и меня не посадили бы. И экспертизы пришлось бы делать другие – доказывающие виновность Федора… Ведь он поступил гадко, предал нас, проник в квартиру… – Гриша чуть не плакал. – Все, поздно! Теперь уже все поздно. Теперь, когда у нас все получилось, как-то образовалось, когда нас уже не трое, а четверо и нам бы жить да жить, мы каждый день думаем только о том, как бы меня не посадили!.. Я уже весь выгорел, меня почти нет…
– Постойте! – мне в голову вдруг пришла идея. – Вот вы все говорите: ДНК, ДНК… А кто сказал, что в квартире в Кузьминках жил именно Федор?! А может, там как раз жил тот, другой, пропавший… однофамилец его, земляк, Виталий, хозяин той квартирки на улице Бахрушина, которую все эти восемь месяцев посещала и «стригла» квартплату скромная провинциалка Таня Тихонова? Ведь он на самом деле куда-то исчез! Может, как раз он-то и уехал в Сургут, и неизвестно, найдут его там или нет. Но можно же представить, что именно его убили! А Татьяна узнала об этом и смекнула, что квартирантам незачем об этом знать, и сказала им, что Виталий живет теперь с ней и деньги за дворницкую они тоже будут отдавать ей…
– Хорошая идея, – согласился Алик. – Да только непонятно, зачем же она так активно занималась поисками Федора? Ведь это она написала заявление о его пропаже! Она, а не ты, понимаешь?! Хотя логичнее было бы, если бы именно ты, женщина, с которой у него был серьезный роман, на кого он потратил все свои деньги, обратилась в полицию с просьбой найти его…
– Да я бы так и сделала, – заплакала я, – если бы ты, Алик, не написал от его имени то злосчастное письмо! Да оно мне чуть сердце не разорвало! Мне разве могло тогда прийти в голову, что все еще страшнее, чем можно себе представить?! Что это именно Федор решил украсть все твои деньги, Гриша, и что ты убил именно его, отца моего будущего ребенка?! А ты, Алик, написал мне письмо от его имени, причем именно для того, чтобы я его не искала! Чтобы я разозлилась на него, обиделась…
– Скажи, ты до сих пор его любишь? – спросил меня Григорий. – И если бы он сейчас ожил, ты вернулась бы к нему?
– Гриша, пожалуйста, не мучай меня!.. Я так устала… Ты же прекрасно знаешь, что я люблю только тебя…
Я тогда и сама не знала, люблю я Гришу или нет. Просто он стал мне самым близким и дорогим человеком. Я растворилась в нем, доверилась ему, я внушила себе, что это он – отец моего маленького Феди, что мы – семья. Мне, кроме моего малыша, Гриши и Алика, никто не был нужен. Мы все хотели тогда одного – спокойствия!
В ту ночь, так ни о чем и не договорившись и ничего гениального не придумав, мы разошлись по своим комнатам. Федя, к счастью, вел себя спокойно. Только пару раз проснулся, но я быстро убаюкала его. Странное чувство я испытывала каждый раз, глядя ему в глаза. Словно именно я была виновата в том, что он никогда в жизни не увидит своего настоящего отца…
Он удивительным образом похож на Федора…
Утром, в семь часов, в дверь снова позвонили. Я замерла в дверях нашей спальни, в ночной рубашке, с Федором на руках. Меня затрясло. Неужели?! Неужели сейчас все и закончится? Гриша тоже остановился в нерешительности, не зная – то ли ему одеваться-собираться и, что называется, сухари сушить, вернее, укладывать их в рюкзак (знаю, что он втайне от нас с Аликом рюкзак все-таки собрал и спрятал его в шкафу, в самом низу, под пальто и шубами), то ли сделать вид, что ничего не происходит и никогда не произойдет…
И только Алик, сонный, в пижаме, уверенно подошел к двери и, даже не посмотрев в глазок (думаю, это был какой-то внутренний протест, мальчишке просто надоело всего бояться!), распахнул ее…
31. Следствие
На старом комоде в дворницкой стоял стакан, полный оплывших и почти сгоревших церковных свечей.
Рядом, на старой вышитой салфетке, граненая, тусклого стекла рюмка, прикрытая куском черного хлеба сверху.
Седов потрогал хлеб – он даже не успел засохнуть.
– Давно она здесь была? – спросил он, не оборачиваясь, зная, что поэт стоит позади, почти что дышит ему в затылок.
– Не знаю… Может, она днем заходила.
– Вы бы вышли отсюда. – Седов с трудом скрывал раздражение.
Любопытный поэт! И вообще, поэт этот его почему-то раздражал. Он не понимал – как можно вообще «складывать» стихи? Стихи – он был твердо в этом уверен – это всегда ложь. Потому что невозможно облечь мысли в строгую форму слов и уложить их в рифму, на то они и слова, ведь каждое слово – со своим окончанием. Если подгоняют рифму, значит, подгоняют и смысл. А это ложь. И вообще, поэзия – чушь! Вот девчонка – переводчицей работает, здесь все понятно. За это ей и деньги неплохие платят. С одного языка на другой… А поэты – бездельники!
Но на самом деле он злился, конечно, не на поэта Сашу, а на тихую подлую провинциалочку Танечку Тихонову, которая тайком приходит сюда, чтобы замолить свой страшный грех… Убила земляка – и теперь, помолившись за его душу, живет на принадлежащие ему денежки… Сучка!
Поэтому и не опознала его с самого начала. Сказала, что это Федор Белов!
Виталий Белов… Федор Белов… Ерунда какая-то! Может, это вообще один и тот же человек?!
Эх, и фотографии-то нет! Хотя…
Он глазам своим не поверил. Вот же она, фотография, на комоде, прислоненная к зеркалу! Что ж, это меняет дело!
Он взял снимок, вышел с ним в коридор и вновь столкнулся с Сашей-поэтом.
– Это он? – Он помахал фотографией перед близорукими глазами поэта. – Виталий?
– Да, он. Точно он. Можете у кого угодно спросить, хоть у соседей… И Лиля подтвердит. Это Виталик.
– Какого он был роста?
– Примерно метр шестьдесят. Мелкий. Щуплый… Нос картошкой, в веснушках, правда, на фотографии их не видно… губы толстые. И волосы почти белые… Если бы не его русский деревенский нос, его можно было бы принять за эльфа…
Седов усмехнулся. Ну, конечно, эльф. Только эльфов ему и не хватало в этом диком деле!
– Отлично.
Следователь позвонил своему начальнику и объяснил ему суть дела. Надо проверить ДНК человека, проживавшего здесь, и сравнить ее с ДНК «лесного» трупа.
Дожидаясь приезда экспертов, он внимательнейшим образом осмотрел комнату. Старая, с выцветшими обоями и выщербленным паркетом. Диван, узкая кровать в углу, стол, старые венские стулья. Здесь давно никто не жил. Не готовил, не убирал. В узком шкафу валялись старые свитера, вытертые джинсы, рваные носки, грязные кроссовки… Окна мутные от грязи, все в мушиных точках.
Убила – и приходила сюда свечки палить, молиться, тихая такая… Тихонова… Подходит ей фамилия.
У нее пистолет откуда-то нарисовался, похоже? Но где же она его раздобыла?
Так, Седов, сказал он себе, успокойся, все! Какая же она убийца, если на нее ничего нет? Мотив… Деньги? Да парень мог просто исчезнуть, вот она потихоньку, не афишируя это, и прибирала денежки. Воспользовалась ситуацией. Да так многие бы сделали! К тому же он и сам-то не гнушался «пастись» у своей землячки, кормиться за ее счет, просить у нее деньги. Соседка ее по квартире, подружка, рассказывала, как он тянул с Татьяны деньги. Ишь собака… Господи, и это – люди?! И это – мужик?! Вместо того чтобы работать… Н-да, дела-а…
Прямо с улицы Бахрушина он поехал в супермаркет, где работала Тихонова. Забрал ее с рабочего места, кассу закрыли.
Разговаривал он с ней в машине. Задавал ей массу вопросов. Выяснил: да, пропал Виталий, а она стала забирать квартирные деньги. Она расплакалась и спросила, не преступление ли это, не посадят ли ее?..
– Зачем ты написала это заявление – мол, пропал Федор Белов?
На этот вопрос она так и не ответила. Разрыдалась с новой силой, у нее началась истерика. Седов уже совсем ничего не понимал!
– Кто такой этот Федор Белов?! – еле сдерживаясь, грозно спросил он.
– Я не знаю… – захлюпала она носом. – Я его… придумала!
– Ты что, дура полная?! Придумала Федора?! Но почему же ты не искала Виталия Белова? – заорал Седов.
