Наталья Андреева - Ничего личного
Он так расчувствовался, что чуть слезу не пустил. Но ожидаемый эффект был достигнут: Татьяна разозлилась.
– Что? Любовь? Да вы ничего не знаете! Она мерзавка! Она жадная, расчетливая тварь! А какой прикинется овечкой: ах, как мне тяжело кормить семью, ах, как я любила бедного Валеру! Если бы любила, ни за что бы не согласилась отдать мне ребенка.
– Как это – отдать? – опешил он.
– Очень просто. Были бы деньги, можно все устроить. Она будет беременной ходить, а я подушку на живот навешу. Всем знакомым скажу, что жду ребенка от Валерия, потом мы ляжем в один роддом, она родит и сразу подпишет все бумаги, а ребеночка заберу я. Мы ей с мамой много заплатим. А маленький будет похож на Валеру. Так что вопросов ни у кого не возникнет. Про суррогатных матерей слышали?
– Вы что, это серьезно?
– А зачем ей ребенок? Сами слышали, что им жить не на что. Когда она замуж должна была выйти за Сашу Иванова, это всех устраивало, а теперь что? Да ей мама житья не даст! Им только деньги нужны, а если все на ребенка уходить будет? Вы знаете, сколько все это стоит? Коляска, памперсы, детская одежда, роды, а если у Эльзы молока не будет? Детское питание такое дорогое! Да что сейчас не дорого? А мы с мамой все устроим по лучшему разряду: хороший роддом, отдельная палата, со мной, конечно, на другой койке, полноценное питание, лекарства. С работы я все равно теперь уйду: что там делать? Знать будут только те, кто работает на фирме, да мы с ними просто не будем встречаться. И общаться. Я живу в другом районе, в элитном доме, у нас в подъезде охрана. Это другой мир и другая жизнь. Все знакомые будут уверены, что это мой ребенок.
– Долго вы ее уговаривали?
– Кого, Эльзу? Она не дура. Сразу поняла, что такой шанс не часто выпадает. Им же денег постоянно не хватает, а так, положат доллары в банк, будут неплохо жить на проценты. Да и затрат никаких. Ни затрат, ни хлопот. Я и на самом деле не могу иметь детей. У меня… Да вам этого не понять… И лечилась, и в больницах лежала, чуть ли не к кровати привязывали. Пять раз уже пробовала. Врачи сказали, что ничего с этим не сделаешь, а мне скоро тридцать. Чужого ребенка я не хочу, мало ли кто попадется, если будешь усыновлять. А тут от собственного мужа, да и у Эльзы с наследственностью все в порядке.
– Вы уже и справки навели?
– А что? Я хочу нормального, здорового ребенка, что тут плохого? У меня есть средства, чтобы его вырастить.
– Мамины средства. А если с ней что-то случится, не пожалеете, что взяли ребенка? Все-таки не свое?
– Я работу всегда найду, у меня хорошее образование, – сухо сказала Татьяна. – А отдельная квартира у меня есть. Трехкомнатная, между прочим, и шикарно отремонтирована. И дача есть, и машина, и деньги на счету у родителей. Они будут рады внуку. Я уже все решила.
– Как же можно отдать своего ребенка? Животные и то понимают, что свое. А тут продать. За деньги. Я не верю, что мать может так поступить.
– Как хотите, – пожала плечами Татьяна. – Я вам все это рассказала, чтоб вы этой святоше не очень-то верили. У нее только личико умильное, а на самом деле она дрянь. Я ее ненавижу.
– Таня, ну сколько можно? Вы же теперь партнеры, если можно так выразиться. Сколько месяцев вам ее еще терпеть? Шесть?
– Почти. Я переживу.
– Не сомневаюсь. Скажите, а вы принимали участие в убийстве мужа или только соврали? Что видели, как он упал с балкона.
Она растерялась. Замялась и неуверенно сказала:
– Он же покончил жизнь самоубийством…
– Ну, это официальная версия. Как все было-то? Поделитесь, раз уж такой разговор пошел. Откровенный.
– Ничего я не скажу! – И она вскочила с дивана. – Ничего я не знаю! Что просили, то и сказала! А зачем он со мной так? Чем я хуже Эльзы? Не красавица же! И дрянь! Дрянь!
– Тише, Таня. Не кричите. Не утонет в речке мяч. Не надо никого будить. Пожалейте свои и мои нервы, им и так досталось за эти выходные дни. Я вам верю, идите спать. Эльза больше не вернется, сегодня уже нет необходимости ее караулить. Идите.
– Все равно я не усну. Мне страшно, – шепотом сказала из темноты Татьяна.
– Еще бы! Сколько месяцев мучиться! Ведь Эльза в любой момент может передумать. Вдруг в ней проснется запоздалый материнский инстинкт?
Татьяна кинулась прочь, наткнулась в темноте на угол стола, ойкнула…
– Осторожнее, – сказал Алексей. – Берегите себя. Вам еще рожать.
Она выругалась. Алексей задел за больное. Возможно, что когда подойдет срок рожать, Эльза ребенка не отдаст. «Могла бы и спокойной ночи пожелать. Из вежливости. Вот ведь! Образованная, а невоспитанная! – подумал Леонидов, переворачиваясь на другой бок. – Ну, прелюдия кончилась, кто следующий? Две дамы – это слишком уж скромно. Хотелось бы, чтобы к утру у меня появился выбор…»
Словно в ответ на его мысли в коридоре раздались осторожные, но уверенные шаги. Твердые шаги.
«Мужчина. Уже лучше», – подумал Алексей и невольно напрягся. Надо было положить под подушку топор. Черт! Ну откуда здесь топор?
– Не спите? Черт, сигареты где-то забыл! А так курить хочется! – ругнулся Манцев, шаря в сумерках по столу.
– Не ваши? – спросил Леонидов, протягивая ему пачку «Кэмела».
– Похоже на то. Что, тоже не спится?
– Так. Лежу, думаю.
– О чем?
– О смысле жизни. Не приходилось?
– Нет, я все больше о женщинах… Можно я присяду? Сосед спит, в номере курить нельзя. Я здесь, пожалуй. Рядом с вами.
Манцев щелкнул зажигалкой. Огонек осветил его лицо. Почти красивое. Мужественное, с твердым волевым подбородком.
– Ну, вы, Костя, мужчина холостой, вам позволительно, – сказал Алексей и осторожно добавил: – хотя ваш выбор я не одобряю.
– Вы про Ольгу? – удивился Манцев. – А мне показалось, что вы ей симпатизируете.
– Ольге-то я действительно симпатизирую, но вашей даме сердца нет. Откровенно не симпатизирую.
– Послушайте, вы что-то путаете. Вся фирма знает, что я ухаживаю за Ольгой Минаевой.
– Ухаживали. Пока ваша мечта была занята и вы не имели средств для ее содержания. Но теперь, похоже, фортуна переменилась. Заступайте на вахту, Костя. Я ваш выбор не одобряю, но вам, похоже, это по барабану. Как и то, что скажет Оленька.
– Вот как, – усмехнулся Манцев. – А ты, сыщик, сообразительный! Что же касается Ольги… Она мне взаимностью не отвечала, переживет. Ольга слишком умная, с ней тяжело. Зачем красивой женщине мозги? И это глупое желание на всех влиять? Я знал одну девушку, которая на этом обожглась. Потому что хотела влиять на покойного Серебрякова. Царствие ей небесное! Как и ему. Ольга слишком уж напрягает. С ней чувствуешь себя каким-то ущербным: все время надо себя контролировать. Дабы не ляпнуть какую-нибудь глупость, показать свою необразованность. А то в ответ вечные подколки да смешки.
– Да, с Норой вам будет гораздо интересней. Она умеет говорить то, что хотят услышать мужчины. Опыт, знаете ли, большой.
– А ты откуда знаешь? – подозрительно спросил Манцев. Алексей, с трудом сдерживая смех, сказал:
– Костя, я на эти грабли уже наступал.
– А подробности?
– Подробностей не будет.
– Кстати, как ты догадался?
– По запаху. Когда я застал вас с Норой за выносом чемодана, от тебя пахло «Кензо». О! Этот запах я никогда не забуду! Не понимаю только, из каких соображений можно такую девушку, как Ольга, променять на Нору?
– Ты с ней спал?
– С Ольгой? Да что ты! Что ты! – замахал руками Алексей. Незаметно они перешли на ты: обстановка располагала.
– Хватить дурачка из себя строить, – зло сказал Манцев. – Я про Нору.
– Разве я могу себе это позволить? – изо всех сил стараясь не смеяться, сказал Алексей. – Я бы пожелал вам счастья, Костя, но боюсь, что в моем голосе послышится фальшь.
– А ты мне, часом, не завидуешь? Я не верю, что мужчина может не хотеть такую женщину, как Нора. Всякому хочется спать с роскошной блондинкой, у которой такие потрясающие А формы.
– Она красится под блондинку. А что касается форм… У меня была возможность, – скромно сказал он. – Но отчего-то не захотелось воспользоваться. Она пыталась меня соблазнить.
– И ты отказался? Вранье! – убежденно сказал Манцев. – Ты просто пытаешься меня рас крутить. Разозлить и раскрутить. Вызвать на откровенность. Засунь себе эти приемчики, знаешь, куда? Это только в кино подозреваемые такие дураки.
– А ты не дурак, Костя Манцев? Раскусил меня! Молодец! Почему же ты решил, что я тебя подозреваю? И в чем? Уж, не на Валерино ли место метишь? Это другой профиль. А на какую карьеру вы, Константин Манцев, теперь рассчитываете в фирме «Алексер»? Откуда такие деньги, чтобы содержать красавицу Нору? Это женщина дорогая. Она тебя проглотит, стоит только мизинец в ее прелестный ротик положить. Ты еще не знаешь, какой у нее аппетит! С каждой новой вещью, которую удалось заполучить, у таких женщин появляется уверенность, что следующая вещь непременно должна быть дороже. У них между собой вечное соревнование. Красивее та, у которой шмотки дороже.
