Марина Серова - Куда уж хуже. Реквием заговорщикам (сборник)
Как это назвать? Эмпатия? И почему так получилось: из-за наркотика, которым, возможно, он был напичкан, из-за моего стремления понять, из-за его горечи?..
Ладно, оставим этот вопрос, возможно, когда-нибудь я смогу в этом разобраться.
Медленно пытаюсь встать. С третьей попытки удается. Пошатываясь, преодолеваю расстояние до двери. Открываю ее. И слышу звук открывающейся входной.
Да, моя медитация не прошла просто так – за подобные откровения надо платить: молча, без мяука, стремительный Васька бросается ко мне и, когда я сползаю по косяку ему навстречу, просто залазит на меня. Сразу же начинает лизать щеки, нос, подбородок своим быстрым шершавым языком.
Затем я слышу шаги Бойца и его встревоженный вопрос, который он пытается облечь в форму шутки:
– Что, переколдовала?
– Угу, – отвечаю я. – Теперь спатеньки… Только звякни Володе: по дороге с совета его может ждать покушение… двое, которые пропали, телохранители – они живы!.. там еще какие-то бетонные плиты. Может, стройка…
– Откуда ты?! Да, сейчас позвоню. Давай, отнесу в кровать.
– Ш-Ш-Ш-Ш-Ш-Ш-Ш-Ш-ШШШШШШ!!!!!!! – зашипел на Бойца Васька, отстраняясь от меня.
Я не смогла справиться с рождающимся в груди смехом. Засмеялась тихо, легко и свободно.
Пускай мои мужчины разбираются, что, как и в какой очередности каждый из них будет со мной делать. Мне сейчас все равно. Почти совсем…
Боец что-то говорит, Васька недовольно отвечает ему, но внезапно пушистая тяжесть убирается с моей груди, и меня подхватывают сильные руки.
Несут.
Несут – несемся. Не гордые!
Вот и диван – уютный такой, зеленый… ненавижу…
Васька снова забирается на меня и продолжает свое честное очистительное дело – добросовестный мой…
Только и нахожу в себе сил прошептать: «Покорми…»
– Понял, – весело отвечает Боец, а затем нагло целует меня в губы.
От такого непотребства я окончательно засыпаю.
Глава седьмая
Допрос в кровати
Поспать нормально мне, разумеется, не дали.
– Таня, просыпайся! – настойчиво потребовал мужской голос. – Это я, Володя.
– Доброе утро, – ляпнула я, потягиваясь и с трудом разлепляя глаза, – то есть добрый вечер.
«Московское время – пятнадцать часов двадцать минут!» – ехидно ответило радио, начиная какую-то там передачу.
Я села на диване и огляделась.
Нет, квартира не кишела вооруженными людьми в черном, и никто не зыркал на меня, высматривая черные мысли супротив главы Предприятия. Очевидно, тактичный Володя оставил своих людей за порогом. Только Боец сидел в моем любимом кресле, словно у себя дома.
– Как спала? – заботливо спросили оба – в один голос и, переглянувшись, усмехнулись. Довольно нервно. Значит, пока я спала, что-то успело произойти.
Я зевнула, убрала волосы, мешавшие обзору, и спросила в свою очередь, что случилось.
– То, что ты предсказывала, – ответил Владимир Георгиевич. Лицо у него было злое и одновременно довольное.
– А… Эти двое все-таки напали! – поняла я. – Расскажите, пожалуйста.
– Ты бы умылась, – подал голос Боец, – а то сидишь как сонная ворона.
Метнув на него яростный взгляд, я пошла в ванную.
Умывалась минут десять.
Интересно, что теперь эти мужчины обо мне думают? Как в их скептически настроенных головах смешались почтительность с удивлением и недоверием?
Я мысленно оценила собственные успехи. Совсем неплохо. За три с половиной часа поймала нехорошего дядю, узнала о предательстве и предупредила о покушении. Можно сказать, спасла жизнь. И, главное, непонятно им, когда и как я все это успела.
Поставив чайник на плиту, я вернулась к своим гостям.
– Вот теперь – совсем другое дело, – ухмыльнулся Боец.
«Рот до ушей, хоть завязочки пришей!»
– Так что все-таки произошло?
– Все, как ты говорила: они попытались обстрелять машину по дороге. Только не на стройке, а у пригородного СМУ. Там место безлюдное, глухое. Только бомжи на свалке роются, – ответил Владимир Георгиевич, садясь на диван.
Я присела на креслице и понимающе кивнула: мол, слушаю.
– Только мои были предупреждены, – тобой, да и вообще ситуация назревала… в общем, я ехал в необычной машине, так сказать, в пуленепробиваемой. А вместе со мной – еще четверо. Справились.
– Ну и замечательно. А дальше-то что?
– Да ничего, в общем-то, – пожал плечами Володя, – одного ранили, другого убили. («Слышишь? – гаркнул Боец в сторону спальни. – Пришибли твоего молодчика! Помер, дурак, молодым, несмотря на все твои хлопоты!») Раненый сейчас в нашей больнице… – Он внимательно глянул на меня, ожидая вопросов.
Я пожала плечами в ответ.
– Таня, – сказал он тогда, устало и искренне, – спасибо тебе.
– Не за что, – ответила я, отчего-то смущаясь. Мерзкая рожа Бойца искривилась в очередной усмешке. Ладно, хорошо смеется тот, кто вообще не смеется. – А! – внезапно вспомнила я. – Как там наш водопроводчик?
– Кто? – спросил Боец, и я поняла, что еще не успела познакомить их с кое-какими подробностями.
– «Язык», я имею в виду.
– А‑а‑а… – он почему-то снова усмехнулся. А Володя вздохнул.
– Это не водопроводчик, Таня, – проронил он, – это секретарь главы экономического отдела. Помнишь, я говорил тебе, что голос чем-то знаком…
– Ну и ну! – удивилась я. – Ловко подстроено. А знаете, это именно он приходил к тетке вашей жены под видом слесаря и как-то ее раззадорил.
– Твою мать! – бросил Володя, и мрачность на его лице стала особенно заметна.
«Да что, черт возьми, происходит?!»
– Вот дрянь! – продолжал шеф. – Его из дерьма вытащили, из плохонького актеришки сделали доверенным человеком, а он через пяток лет такой сюрпризец подбросил!..
– Вы уже поговорили с ним?
– Тебя ждали.
– Вот это правильно, – довольная, заявила я, – ну так что, пойдемте?
– Давай сначала чаю попьем, – предложил Володя. Я кивнула.
Пошли, сели.
– А ЭТИ не звонили?
Он отрицательно качнул головой, погруженный в свои думы.
Тут я не выдержала.
– Владимир Георгиевич! – Он вскинул голову, удивленный моим требовательным тоном. – Я вижу, вы чем-то страшно озабочены. А чем, не могу понять! Если вы мне не скажете, а это важно, я могу упустить суть происходящего.
– Извини, – кивнул он, – я просто никак не могу сообразить: если они хотят получить программы по органическим полимерам, зачем они пытались меня убить?!
– Ага! – воскликнула я. В одно мгновение мир стал сверкающим, красочным и реальным. – Господи, как же я туго соображаю со сна! – Хлебнула горячего чаю, ощутила, как тепло разгоняет сонливость. – Как же сразу не подумала?! – Пригубила еще, прикрыла глаза. Долго молчала.
Боец с Володей не мешали.
– Непонятно, – заговорила я наконец, – здесь может быть две версии. Или кто-то противостоит вашим врагам, не желает, чтобы к ним в руки попала эта программа и потому хочет вашей смерти. В таком случае это действительно может быть кто-то из ваших давних конкурентов. Или, второе предположение, все требования о новом денежном переводе – фарс. И направлены только на завлечение вас в ловушку.
– Не понял.
– Они пять раз пытались вас убить, и каждый раз это были верные способы, при которых вроде бы не избежать смерти. И всякий раз вы оставались невредимы. А раз они не могут взять Предприятие штурмом и вырезать всех до одного или сбросить на наши головы ядерную бомбу, им приходится действовать через заложника. Ваша жена – приманка.
Боец поднял большой палец вверх. Но тут же крамольная мысль о том, что я тоже могу ошибаться, пришла ему в голову. Он высказал то, о чем думал:
– А зачем было устраивать это покушение силами двух человек, когда достаточно набрать десяток и взять шефа, когда он придет за женой?
– Тпру, – отрезал Володя перед тем, как я успела открыть рот для ответа, – их и было около десятка: кроме двоих «наших», еще семеро молодчиков. Только действовали они очень хреново. Неумело. От твоих бывших напарников я ожидал большего.
– Главного с ними не было, – отвечает Боец, и в голосе его слышится напряжение.
– А главного с ними и не будет, – заверила я, – и вообще, давайте-ка я вам все расскажу. Все, что знаю. А потом пойдем пытать нашего дружка-актера.
Я быстро и по сути изложила им свои «почти уверенности» по поводу нынешнего бедственного положения начальника отдела безопасности. Боец побледнел, у него на лице аж желваки заходили.
Когда я сказала насчет Володиного брата, пришла очередь шефа.
Потом определяли гостиницу. Явно, что под апартаменты, в которых я видела художника, сорвавшего свою заграничную выставку, подходило всего три «постоялых двора» в городе. Мы почти сразу же остановились на «Словакии».
Володя позвонил Алеку, дал указания проверить тех, кто там жил. Через десять минут выяснилось – искомые съехали позавчера.
