Данилова Анна - Тайная любовь Копперфильда
Денис промокнул вспотевший лоб носовым платком. Что же это получается? Надя (или ее двойник, во что он все еще продолжал верить) с Тришкиным прилетели из Москвы в Ниццу 3 июня, а уже 4 июня в компании с каким-то там Штейманом полетели в Цюрих. Что они там делали? Затертая копия банковского апостиля словно подсказывала ему, чем именно они там занимались… Если еще учесть, что в деле об убийстве Сырова, приятеля Нади, фигурируют такие крупные суммы денег, которые тот похитил у Вдовина, то нетрудно предположить, то есть связать эти деньги с банком «Pictet & Cie» и той ролью, которую сыграли в этом деле все эти люди. Все они, вероятно, погрели руки на этих вдовинских деньгах. Однако эти деньги не принесли радости ни Сырову, ни Тришкину, которых убили. Осталась жива Надя, которая также исчезла…
Кто такой Штейман? Кто этот третий, который летал с ними в Цюрих?
В дверь постучали. Денис, подскочивший на стуле от неожиданности, судорожным движением сунул все деньги и бумаги в ящик стола и захлопнул его. Бросился к двери. Распахнул ее. Увидел Петровича. В пижамных штанах, белых в голубую полоску, и белой майке, этот человек выглядел очень по-домашнему. От него исходил запах горячей еды, и Дениса от всего этого замутило. Он страшно нервничал.
— Вы Надю ждете? — спросил Петрович жирненьким голоском, приглаживая желтые волоски на розоватой лысине. При этом его лицо выражало крайнюю степень сочувствия.
— Да, жду. Она исчезла. Я переживаю. Представления не имею, где она может быть.
— А я вам все расскажу.
— Проходите, пожалуйста.
Петрович маленькими шажками прошел в комнату и сел на свободный стул. Оглянулся.
— Утром мы разговаривали с ней на кухне. Я — единственный человек, с кем она разговаривала. Остальные — она их презирала. Это слабые люди. Алкоголь погубил их. Возможно, чревоугодие тоже грех, и я когда-нибудь умру от него, но вот наши соседи уйдут на тот свет гораздо раньше меня.
— О чем вы разговаривали с ней? — в нетерпении перебил его Денис.
— О чае. Она сказала, что любит пить чай с молоком. Молоко у нее закончилось, вот она и выбежала из дома за молоком. Спустилась, я думаю, в булочную. Вы не удивляйтесь, в нашей булочной всегда можно купить можайское молоко. Вы никогда не бывали в нашей булочной? Она находится прямо под нами! Там изумительно пахнет свежесмолотым кофе…
— Значит, она спустилась за молоком и больше уже не возвращалась?
— Именно!
— Поэтому она оставила дверь открытой?
— Думаю, да. Подумала, что ее не будет всего несколько минут, вот и не стала запирать. Знаете, молодой человек, если Надя не вернется и мы с вами уже будем готовы поверить в самое худшее, мой вам совет: спуститесь вниз, поговорите с продавщицами, может, они что-то видели. Это во-первых. Во-вторых, на втором этаже над булочной находится офис. Не знаю уж, чем они там занимаются, но вот то, что над подъездом установлены видеокамеры, — это факт. У нас на прошлой неделе здесь была драка. Так вот, она вся была заснята на камеру. Я с участковым разговаривал, он мой хороший знакомый, мы с ним вместе на рыбалку ездим.
— Спасибо.
— Булочная уже закрыта, поэтому поговорить с продавщицами у вас сегодня не получится. Но вот охранник в офисе, о котором я вам говорил, наверняка поможет вам просмотреть видеозаписи.
— Еще раз — спасибо.
После слов соседа Денису стало еще тревожнее. Значит, и сосед все это время допускал мысль о том, что с Надей случилось что-то ужасное.
Денис позвонил Левину.
— Есть разговор, — сказал он хриплым от волнения голосом. — Это очень важно.
В дверь снова постучали. Это вернулся Петрович.
— Да, я что еще хотел сказать… Может, пригодится. В тот день, когда на Надю напали…
— А вы и про это знаете?
— Разумеется. Кто еще, кроме меня, может подсказать ей, кто побывал в нашей квартире и когда… Но тех, кто напал на нее, я не видел и не слышал. Возможно, меня не было дома, я прогуливаюсь часто по бульвару, кормлю голубей… Но зато я видел, как именно в тот день, утром, к ней заходила одна особа. Я знаком с ней, можно сказать, с детства, мы жили с ней в одном дворе… Сейчас ее зовут Мария Григорьевна, и она замужем за одним известным человеком, К., думаю, вы знаете, кто это… Она пришла и почти сразу же ушла. Ну, вот и все, что я намеревался вам сказать, молодой человек.
27
Левин поручил своим людям сделать фотографии всех клиентов Саши Сырова, чьи номера нашлись в его записной книжке. Дал ориентир — блондинка с родинкой на подбородке. Вскоре ему сообщили, что есть среди клиентов компьютерщика Сырова одна молодая дама, соответствующая описанию, и зовут ее Виолетта Конобеева. Левин отправил своего работника в ресторан «Карамазофф», чтобы показать фотографию Конобеевой официантке, которая первая обратила внимание на эту внешнюю особенность спутницы Сырова. И та опознала — среди восьми представленных для сравнения фотографий блондинок (с искусственно пририсованными родинками) — именно Виолетту Конобееву.
Левин отправился по адресу из записной книжки Сырова. Дверь ему открыла худенькая блондинка с испуганным взглядом, в мужской рубашке и голыми длинными ногами. Лет двадцать пять. Точно Виолетта Конобеева! Родинка, как застывшая капля розового воска на подбородке.
— Из прокуратуры? А что случилось?
В маленькой кухне было накурено. На столе, однако, стояла чистая фарфоровая пепельница. Должно быть, хозяйка только что покурила и сразу же вымыла после себя пепельницу. Левин отметил, что квартирка запущена, что давно не ремонтирована, но проживающие в ней тщательно следят за порядком.
— Вы знакомы с Сыровым? — спросил Левин.
Конобеева побледнела.
— С Сашей? Да, знакома.
Глаза ее моментально наполнились слезами, а кончик носа покраснел.
— Скажите, где и когда вы с ним познакомились?
— Его телефон мне дала одна моя знакомая, он ей тоже ремонтировал компьютер.
— Какие отношения вас связывали с Сыровым?
— Сначала просто деловые, если можно так выразиться. Он время от времени помогал мне с компьютером. Устанавливал программы, игрушки. Живу одна, вот целыми вечерами и играю… как маленькая. Увлеклась одной игрой так, что ложилась спать в три часа ночи, а то и под утро! Как наркотик, знаете…
— А что стало потом?
— Один раз он пришел ко мне поздно вечером, извинился, что так получилось, сказал, что у него было много заказов… А я как раз села ужинать. Ну, и пригласила. Словом, он остался у меня на ночь. А потом приходил еще несколько раз.
— У вас были серьезные отношения?
— У меня — да, а у него, думаю, нет.
— Вы бывали с ним в ресторане «Карамазофф»?
— Да, — она распахнула в удивлении глаза. — Была! Но откуда вам это известно? У него там была назначена встреча с каким-то человеком, он сказал, что буквально на несколько минут, я подождала, пока они поговорят, а потом мы поужинали с Сашей…
— Что это был за человек?
— Не знаю, какой-то мужчина. Солидный такой, представительный. Саша, увидев его, вскочил, почти подбежал к нему, и они удалились в отдельный кабинет. Пробыли там минут десять, после чего вышли, этот господин ушел, а Саша остался. Настроение у него было прекрасное!
— Вы могли бы описать этого человека?
— Думаю, что да.
— Когда вы были в этом ресторане последний раз?
Виолетта отвернулась, вздохнула.
— Третьего июня. Я ждала его. Он сказал, что хочет мне что-то сказать, но не пришел. Я сидела там, в этом дорогущем ресторане, как дура, заказала минеральную воду, кажется… Я злилась больше на себя, чем на него. Я же чувствовала, что между нами ничего не может быть, что он просто проводит со мной время. Думаю, что у него была другая или вообще он женат. Знаете, я даже ни разу не спросила его, женат ли он. Так, играла сама с собой в эту любовную игру.
— Он не мог к вам прийти.
— Почему? — Виолетта подняла на Левина большие голубые глаза.
— Да потому, что его убили.
Глаза ее стали еще больше, она захлопала ресницами.
— Убили? Но кто?
— Хороший вопрос. — И, не давая ей опомниться, Левин продолжил: — Скажите, Виолетта, он при вас не упоминал какое-нибудь мужское имя, фамилию?
— Убили… Боже. Но за что? Такой тихий, работящий молодой человек. — Она задумалась, по щекам ее покатились слезы. — Что вы сказали? Упоминал ли он какое-то мужское имя? Не помню… Может, и говорил о ком-то. Но вообще-то мы больше мечтали. Как дети. Что поедем куда-нибудь в теплые края. Мы оба знали, что все это, скорей всего, так и останется мечтами, поскольку он очень скромно зарабатывал…
— Почему вы так решили? — резко оборвал ее Левин, уставший от этой темы — «бедности» Сырова.
— Да потому, что утром он иногда просил меня, чтобы я дала ему с собой бутерброды на работу, — очнувшись, деловым, уже обыденным тоном объяснила Виолетта. — Вы же понимаете, если у человека есть деньги, он может позволить себе пообедать где-нибудь в кафе или ресторане. Это же понятно.<
