Анна Князева - Ключ от проклятой комнаты
– Простите… Сервер не восстановлен. Видеонаблюдения нет. Усиливаем охрану. – Он исподволь ее оглядел.
Заметив это, Лера поймала себя на том, что смутилась:
«Совсем одичала…»
– Зажигалка… – она протянула руку и разжала кулак.
Губанов взял зажигалку, откинул колпачок, щелкнул. Послышалась тихая мелодия.
От входной двери к ним направлялся Васин.
– Идем к тебе, – сказал он Губанову и первым направился в указанном направлении.
Зайдя в кабинет, следователь оглянулся и ткнул пальцем в Леру:
– Зачем здесь она?
Лера подалась к выходу, решив, что и вправду пришла зря, но Губанов остановил ее, придержав за рукав.
– Ее, – он сделал паузу, – зовут Лера Казанцева. Рекомендую: свидетель и непосредственный участник событий. Еще есть вопросы?
Васин неожиданно стушевался, сначала подался к столу, затем развернулся и сообщил:
– Значит, так… Анализ подтвердил идентичность образцов. Кровь из легких убитой Кондрюковой и кровь с бинта из приемной Кравченко может принадлежать одному человеку. Подчеркиваю: может. Группа крови совпала. Результат генетической экспертизы пока не готов.
Губанов в задумчивости потер лоб.
– Можешь придержать эту информацию? – спросил он.
– Зачем? – удивился следователь.
– Всего на один день. Я кое-что выясню, возможно, это упростит дело. А Кравченко… Он от нас никуда не денется.
– Тебе легко говорить…
Дмитрий дружески похлопал Васина по плечу:
– Значит, договорились. Всего один день.
– Гм-м-м, – промычал следователь, переминаясь с ноги на ногу.
– Я уверена в том, что убийца – Кравченко, – заявила Лера.
– Прошу – об этом молчок, – сказал Губанов и покосился на Васина.
– Говорил я тебе, – проворчал тот. – Она посторонняя.
Следователь схватил папку и вышел из кабинета, хлопнув дверью.
В кармане Губанова раздался звонок. Он достал телефон и поднес к уху. Не ожидая, с ходу спросил:
– Как она? – Слушая, прикурил сигарету. – Не оставляйте ее одну. – Он положил трубку.
– Что? – спросила Лера.
– Сестра… – Дмитрий затянулся и с силой потер глаза. – Прошлой ночью пыталась покончить собой.
– Боже мой… – прошептала Лера.
Он сделал предостерегающий жест рукой:
– Не нужно… С ней все нормально. Сегодня вечером ты свободна?
– Да.
– В шесть жду вас у крыльца. Поедем на Водный.
– Зачем?
– Старик Федоров звонил насчет фотографии. Просил ее возвратить. И еще… Он что-то вспомнил.
Глава 43
«Военные» действия
Надя Барсукова решила простить Сергея, убедив себя в том, что сама виновата в его измене. На протяжении многих лет она воспринимала его как данность и, привыкнув, чего-то недодавала ему.
Конечно же, в ее решении свою роль сыграли опасения за его жизнь, которые не оставляли Надю с момента убийства Шостока. Но так или иначе, с этим пунктом в перечне проблем она безвозвратно покончила.
Другая вина мужа – малодушие в решении служебных вопросов и нежелание уволить Шалаеву – по-прежнему бередила ей душу. Надя понимала, что никогда не сможет с этим смириться. Перед ней стоял трудный выбор: уйти, хлопнув дверью, или вступить в борьбу, исход которой не ясен. Проблема оставалась, и она не знала, на что ей решиться.
Однако самые большие страдания Барсуковой доставляло то, что единственная дочь Светлана училась в английском колледже вопреки собственной воле. Девочка не могла привыкнуть к лондонской жизни и всей душой стремилась вернуться домой. Надя была готова на все, чтобы ее вернуть.
В конце рабочего дня она отправилась в экспериментальный цех, который, как и магазин «Барсукспецодежды», находился в цокольном этаже «Пресни Палас».
Под громким названием «цех» подразумевались два помещения, в одном из них стояли закройные столы, в другом располагалось швейное оборудование. Все работники фирмы знали: в шестнадцать ноль-ноль, когда заканчивается рабочий день у портных, Сергей заходит туда, чтобы посмотреть новые разработки.
Коридор привел Надю к вестибюлю с двумя дверями. Одна из них вела в пошивочную, другая – в единственный на весь цех туалет. Увидев нескольких женщин, которые стояли у запертой двери сортира, Надя подумала, что на двадцать пять работающих явно недостаточно одного санузла, и решила поговорить об этом с Сергеем.
Она вошла в пошивочную, потом в закройную. Сергея нигде не было.
Работницы собирались домой. Решив, что разминулась с Сергеем, Надя вышла в вестибюль и с удивлением отметила, что очередь в туалет не только не уменьшилась, но даже увеличилась.
– Да что она там… – пожилая женщина взялась за ручку двери и основательно ее потрясла. – Веревку проглотила, что ли? Всем нужно!
– Не стучи, – остановила ее другая. – Успеем.
– Да ладно вам, – молоденькая девушка понимающе усмехнулась. – Сделает свои дела и выйдет. – Она хотела уйти, но, передумав, осталась.
Отчего-то Наде стало не по себе. То ли из-за любопытных взглядов, то ли из-за недоброго предчувствия. Отмахнувшись от докучливых мыслей, она собралась уйти, но в этот момент щелкнул замок, и дверь туалета открылась. Оттуда вышла девушка не старше двадцати лет. Зыркнув глазами, она быстро заскочила в пошивочную.
Еще не осознавая, что происходит, Надя почувствовала себя в центре внимания. Все взгляды были устремлены на нее. Работницы цеха, ожидавшие своей очереди, теперь желали насладиться произведенным эффектом.
И тут Надя увидела своего мужа: вслед за девушкой из туалета вышел Сергей.
– Ты?.. – Он остановился, торопливо обнял Надю за плечи и повел ее к выходу. – Идем отсюда.
Шагая по коридору, Надя с трудом переставляла ноги. Они казались ей неподъемными, каменными булавами. С каждым шагом ситуация прояснялась: занятый в конце дня туалет для работниц цеха был делом привычным. Таким же привычным, как и регулярные визиты Сергея. И то и другое было взаимосвязано.
О том, что делалось за той дверью, думать не хотелось. Хотелось быстрее уйти, но ноги не слушались.
– Надя… – Сергей склонился к ее уху. – Надя…
– Я слышу, Сережа.
– Прости.
Она закрыла глаза, потом тихо спросила:
– Ты разлюбил меня?
– Нет…
– Тогда почему?
Продолжая идти рядом, Сергей стиснул ее плечи:
– Я не могу тебе объяснить. Иногда сам себе удивляюсь. Словно шило сидит в заднице. Увижу стройные ножки или классные буфера, и пошло-поехало… Дебил чертов! Сколько раз себе говорил: думай что делаешь! Думай! Так нет же… – Сергей забежал вперед и встал перед ней на колени: – Прости!
Надя остановилась. Она смотрела на склоненную голову мужа, на его полосатую рубашку, которую сама утюжила этим утром.
Сергей поднял голову, заглянул ей в глаза:
– Простила?
Этот по-птичьему любопытный взгляд показался Наде комичным. Губы сложились в вымученную улыбку, которая мгновенно состарила ее лицо. Немыслимое ранее теперь казалось само собой разумеющимся. В ногах возникла привычная легкость, которая пришла вместе с единственно верным решением.
Надя обошла стоящего на коленях Сергея и зашагала дальше по коридору. Свернув за угол, вынула телефон и набрала номер Гринькова.
– Это Барсукова. Можете начинать.
– Понял. – Он положил трубку, выдвинул ящик и достал оттуда ключи. Однако, сделав пару шагов к сейфу, обернулся на звук открывшейся двери.
В кабинет вошла Лера Казанцева.
– Можно?
– Заходи. Садись. Слышал. – Гриньков вернулся к столу, бросил ключи в ящик, сдвинул дела в сторону и приготовился к разговору. – Ну, как ты?
– Послушай… – сказала Лера. – Ты, наверное, подумаешь, что я идиотка…
– Это вряд ли.
– Подумаешь. – Она тяжело вздохнула. – Любой бы подумал. Но так даже лучше… Короче. Мне нужно знать, где прячут детей Евгении Кузьмичевой.
Гриньков мотнул головой и фыркнул, как удивленная лошадь.
Опасаясь, что он ее прервет, Лера добавила:
– Кто-то должен помочь ей. Это несправедливо… – и, глядя в округлившиеся глаза Гринькова, спросила: – Кто, если не мы?
Он наблюдал за ней, сохраняя молчание. Можно было предположить, что он изумлялся ее нахальству. На самом деле он поражался собственному спокойствию.
– Ты сбрендила? – Он встал и, заложив руки за спину, подошел к входной двери. – Понимаешь ты, о чем меня просишь? – Голос Гринькова завис на самой высокой ноте. – Ты предлагаешь мне пойти на преступление!
Лера не смела раскрыть рта. По сути, он был прав. Поднявшись со стула, она направилась к двери.
– Нет уж, постой! Не уходи! – Гриньков чуть не силой усадил ее на место. – Сделала гадость и бежать? Теперь послушай меня… Тебе известно, с каким уважением я отношусь к Елене Ефремовне?
– К кому? – не поняла Лера.
– К Елене Ефремовне Шосток, – уточнил Гриньков, и Лера икнула.
– Известно или нет? – грозно переспросил он.
– Известно, – кивнула Лера.
– Тебе известно, что, сообщив подобную информацию, я могу лишиться работы и членства в адвокатуре?
