Ксения Баженова - Ускользающая темнота
И Алексей Дмитриевич понял, что выбрал правильную линию поведения. Главное – не переборщить.
– Ну, а где же Зоя? Мне бы поговорить с девочкой.
Наталья опять замялась.
– У себя в комнате.
– Проводите меня к ней.
* * *Алексей зашел в тесную комнатенку, огляделся. Полина говорила ему про то, что девочку переселили чуть ли не в кладовку. Тогда он отнесся к словам няни с недоверием... Присел на краешек стула. Зоя не спала. Просто лежала.
– Здравствуй, Зоюшка! – Алексей Дмитриевич ласково улыбнулся. – Может, тебе принести что-нибудь поесть или чаю?
– Я не хочу. А вы кто?
– Я, дорогая моя Зоюшка, брат Владимира Михайловича. Ты меня видела совсем малышкой, не помнишь уже.
– Вы знаете что-нибудь про папу?
– Вот именно об этом я и хотел с тобой поговорить. Не знаю только, как начать.
– Папа ведь ни в чем не виноват, его скоро отпустят? – Она чувствовала необъяснимое доверие к этому человеку. Он показался ей добрым и хорошим. Может быть, из-за того, что ее никто давно не называл Зоюшкой.
«Нечего тянуть. Будь что будет».
Алексей взял девочку за руку.
– Зоя, папы больше нет. – Он посмотрел в ее недоумевающие глаза. – Его вообще нет. Он умер. Вот такие дела, – не зная, что еще сказать, нелепо прибавил он. Не имея сил смотреть в лицо ребенку, потерявшему сразу двух родителей, потерявшему в сущности все – любящую и любимую семью, дом, заботу, детство, любовь и ласку, он подошел к окну и, глядя в никуда, стал говорить без остановки: – Зоинька, не бойся, я тебя не оставлю. Я стану тебе за отца и за мать. Я понимаю, что их не заменишь, но у меня нет детей, ты будешь моей дочкой. Я переезжаю в Москву. Буду жить с тобой. Никто не сможет тебя обидеть. Я стану заботиться о тебе. Ведь у меня тоже никого не осталось. Мы будем вместе. Я, правда, много работаю, но я постараюсь, очень постараюсь. Я какой-никакой, а дядька тебе. Полину вернем. Все будет хорошо. А я тебе потом все про себя расскажу. – Он повернулся. Зоя лежала в той же позе, даже не плакала. И только спросила, можно ли будет сходить к папе на могилу. Алексей Дмитриевич уже подумал об этом. Тело брата давно сгорело в печи крематория. Он решил, что поставит на могиле Надежды Александровны фото брата и скажет Зое, будто он сам не знал, что Володю похоронили, а другие ей не сказали, потому что не хотели расстраивать. И они вместе сходят к нему попозже. Зоя не возражала. Попозже так попозже. Она, наверное, еще не до конца осознала происшедшее, но то, что этот внезапно появившийся человек сразу постарался успокоить ее и стать близким, очень помогло ей в этот момент.
– Полина сказала, вы с папой делали чудесных кукол? – Нужно было как-то возвращать девочку к жизни. И правда, Зоя улыбнулась:
– Хотите, покажу?
– Ну, конечно.
И племянница достала корзинку и принялась увлеченно показывать и рассказывать. Не показала она только одну куклу – мачеху, лежащую в сундуке.
– У нас и мастерская есть. Пойдемте?
– Конечно, ребенок. – Он сам не знал, что назвал ее так же, как называл отец. Он все больше и больше проникался к отзывчивой девочке и в который раз твердо обещал себе, что не оставит ее.
В мастерской опять все покрылось пылью. Но Зоя сейчас точно знала, что это временно, и испытывала необыкновенный прилив радостного волнения, несмотря на постигшее ее ужасное горе. Видно, отпущенная ей доза несчастья за последнее время сделала Зою привычной к этому состоянию.
– Давно ты тут не была.
– Давно. Наталья Владимировна хотела сделать здесь гардеробную, но сначала папа не давал, а теперь она не успела.
– Девочка моя, если тебе нравится делать кукол, надо этим заниматься. Начинай. У меня план такой. Неделю сидишь дома, поправляешься. Потом в школу. Мне кажется, у тебя там не все идет гладко. Так я схожу, все улажу. Скоро лето, я тебя в какой-нибудь хороший лагерь отправлю. На море хочешь?
– Хочу. – Зоя не верила своим ушам. Ей так хотелось, чтобы все это оказалось правдой.
– Ну и поедешь. А мне надо вернуться домой, завершить дела по переезду.
– Вы уезжаете? – Она чуть не расплакалась. Ей стало страшно сразу потерять только обретенное чувство нужности кому-то и защищенности.
Алексей Дмитриевич обнял ее:
– Ребенок, я ненадолго, всего на пару недель. Ничего не бойся. Никто не посмеет тебя обидеть. Ну а теперь, поскольку в школу ты у нас пока не идешь и вовремя ложиться спать не нужно, можешь остаться здесь, но можно и в кровать. Выбирай!
– Я останусь здесь.
– Ну, спокойной ночи. Я в гостиной заночую. Буди, не стесняйся, если что.
* * *Зоя уже знала, что будет делать. Она стала доставать с полок старые большие коробки – одну, вторую, третью...
...Это ты мне помогаешь, мама? – сказала девочка вслух. Какое странное свойство у этой комнаты. Будто ее охраняет кто-то невидимый. Мачеха почти не строила на нее никаких планов. И обыск здесь не провели. Лиза не спешит в ней убираться. Катька не суется. Такое впечатление, что все о ней забыли. Ее будто нет в нашей квартире.
И я подолгу не появляюсь здесь. Каждый раз снимаю коробки, заново покрытые толстым слоем пыли, и никогда не захожу сюда просто так. Вот и сейчас умер папа... Ты, наверное, уже знаешь...
Мягкая ткань впитала пыль. Открыты крышки. Несколько фарфоровых заготовок головок смотрят на нее пустыми глазницами.
– ...Отец хотел делать кукол. Смотри, мама, как он подготовился. Теперь их делаю я. Все пригодилось. Как у меня получается – я не понимаю. Он же успел показать мне совсем немного. Какая-то сила ведет меня. Управляет моими движениями.
Другая коробка с руками и ступнями. Побольше, поменьше, потоньше, погрубее. Гипс, проволока, места для креплений...
Тела... Без рук, без ног...
Дальше... Волосы, глаза, краски, кисти, нитки, иголки, клей, ресницы, иглы...
– Где он все это брал? Привез Клаус? Купил в театре кукол? Сделал сам?
Куски ткани, мягкие, жесткие, золотые, прозрачные, шерстяные. Иглы.
– Иглы в сердце. Иглы в душе. Но я не буду плакать. Не буду вас расстраивать, дорогие мои родители. Как же так, мой милый, добрый, любимый папочка?! Ты ушел на работу, а потом умер. И я даже не успела сказать, что люблю тебя и прощаю. И больше я тебя не увижу. А может быть, ты тоже станешь приходить ко мне? Если я тебя сделаю, ты будешь приходить ко мне?
Это слишком велико, это нет, тоже нет. Подходит. Так. Глаза, какой цвет? Нет, не то, вот. Ресницы – пушистые, короткие, белесые. Как у меня. Рассуждая вслух, Зоя всмотрелась в стоящее на столе зеркало.
– Боже, ну что это за головы. Сходства, конечно, не будет. Залысина, как делать залысину?
Постепенно она вошла в состояние отрешенности и, забыв обо всем, механически совершала действия, создавая новую куклу. К утру, когда луч света нашел в плотных тяжелых шторах маленькую щель и заглянул в нее, он увидел девочку, которая спала, сидя на стуле и положив голову на руки. Рядом на столе стояла голова немолодого уже мужчины, с мягким взглядом орехового цвета глаз, с небольшой залысиной, тусклыми волосами, похожими на девочкины, и легким румянцем на щеках.
* * *Алексей Дмитриевич открыл глаза. Было тихо. Он подошел к дверям комнаты племянницы. Тихонько постучал. Ни звука. Приоткрыл дверь. Кровать была пуста. Он нашел спящую Зою в мастерской. Сразу увидел сделанную за ночь работу и удивился, даже мурашки пробежали по спине. Володя... Девочка очень одаренная. Надо придумать что-нибудь, чтобы талант не пропал даром.Нежно потряс Зою за плечо, разбудил.
– Иди поспи, ребенок.
Ничего не соображающая Зоя встала и ушла к себе в комнату, где упала на кровать и долго спала.
Алексей занял ее место. Сегодня вечером ему нужно уезжать. Как сделать так, чтобы в его отсутствие Зою никто не трогал и не обижал? Во-первых, зайти в школу, поговорить с учителями. Что-то сказать Наталье, но чтобы это не выглядело подозрительным. Видишь, брат, какая девочка у тебя? А ты ее оставил. Но не ты виноват, я верю. И обещаю, что не дам Зою в обиду. Пока он разговаривал с вылепленной головой своего брата, квартира начала потихоньку просыпаться. Хлопнула дверь в туалет. Вода застучала о чугунную ванну. Негромко то тут, то там поскрипывал старый паркет. Он тихонько закрыл дверь, ключ положил рядом со спящей Зоей на сундук. Она приоткрыла глаза и улыбнулась.
– Видел, видел твое произведение. Просто великолепно. Ты что, сама так научилась?»
– Папа немного успел показать.
– Я сейчас уезжаю. Машина внизу ждет. Ну, ну, не расстраивайся, скоро вернусь. Заеду в школу, обо всем договорюсь. И вот, на тебе на карманные расходы.
– Ой, что вы, спасибо, не надо. – Зое первый раз давали свои деньги. Она вскочила с кровати.
– Бери, я настаиваю. Купишь себе чего-нибудь. Кстати, у меня есть знакомые, можно обратиться в кукольный театр, если чего нужно. Приеду – встретимся, поговорим. – Он улыбнулся, положил деньги рядом с ключом и крепко обнял ее. – И навестим папу. А сейчас поспи... дочка.
