Екатерина Лесина - Волшебный пояс Жанны д’Арк
Кирилл хрипло рассмеялся.
— Похвалили, приголубили, кинули косточку… Служи и радуйся, что допущен в такой дом… Радовался. А потом Алла доучилась. Вернулась с красным дипломом, вся такая из себя… и на меня сверху вниз… Она была красива.
— Ты влюбился?
— Наверное… хотя нет, не наверное, а точно… — Он тряхнул головой, и у Жанны возникло почти непреодолимое желание Кирилла погладить.
Это не утешение, а так, поддержка.
Дружеская.
Но вообще нелепый разговор. Она вроде бы как невеста, пусть и по расчету, но все равно слушать о его любви к другой женщине неприятно.
— Интуиция орала, что ничего хорошего не выйдет, но… наверное, она меня слишком долго держала на коротком поводке.
— Ты про Алицию Виссарионовну сейчас?
— Да. Нет, не подумай, что она и в личную жизнь лезла, скорее уж как с теми игрушками, на личную жизнь у меня просто-напросто времени не было. Какие там встречи, свидания, ухаживания, когда кругом одни дела… Алла же была… красивой. Наверное, я мазохист, потому что первым делом она указала мне на мое место, на то, что я всего-то секретарь, а у нее свой бизнес… старуха денег дала на открытие. И Алла собой гордилась. Дипломом. И тем, что она красива. Да и вообще… она никогда на самооценку не жаловалась…
Кирилл глянул искоса, с подозрением.
— Это меня просто несет после вчерашнего. Отходняк. Я ночь не спал, а потом еще с Алицией сцепился, вот и надо выговориться.
— Ничего. Я послушаю. Мне не сложно.
— Спасибо.
— Да, в общем-то, не за что… она знала, что ты… ну…
Произносить вслух слово «любовь» почему-то не хотелось, будто само это слово было неприличным. Но Кирилл и так понял, кивнул:
— Догадалась очень быстро. И включилась в игру… Знаешь, как на рыбалке: то леску ослабить, то дернуть, то позволить мне подойти, то вдруг напомнить, кто я и что я. Валентина говорила, чтобы я прекратил по ней страдать, что она того не стоит. И я сам понимал, что не стоит, что нет у нас будущего, только понимать — это одно, а справиться с собой — другое. Все закончилось, когда я ее поцеловал.
Он замолчал, но ненадолго.
— Выпил немного… я ее в ресторан пригласил. Она согласилась. И была такой… близкой. Красивой. Как елочная игрушка, на которую только смотреть можно. Я же потрогать хотел. Мы говорили… кажется, вспоминали детство и все то, что теперь глупым казалось… И знаешь, было такое чувство, что теперь-то все, поняли друг друга… я ее пригласил на танец… а потом поцеловал. И получил по морде.
Кирилл кривовато усмехнулся.
— Тогда-то она и высказала все. Что я ей не пара. Что нужен был исключительно для поддержания формы. И как средство от скуки, потому как в доме скучно. Что она выйдет замуж за правильного человека, такого, которого Алиция одобрит… И вообще она не собирается разочаровывать бабулю… а невинность сохранит до свадьбы, поэтому мне не стоит рассчитывать даже на роман. Мне отводится роль безмолвного воздыхателя…
— Но ты не был согласен?
— Знаешь, я растерялся. Почему-то мне представлялось, что мы сможем если не быть вместе, то хотя бы найти общий язык. Она выпила… Я тогда не знал об этой ее милой привычке. И удивился еще, что ее понесло с двух-то бокалов вина… а понесло. Она рассказывала, какое я ничтожество и всегда им был… и всегда останусь… я не выдержал. В какой-то момент любовь прошла. Я увидел не трепетную красавицу, а пьяную девицу… и да, пожалуй, это мне помогло. Я отвез Аллу, сдал мамаше и сделал вид, что ничего не было. Она, кажется, опасалась, что я старухе про выпивку донесу. Алиция не признает за другими права на слабость, даром что сама стальная.
Он замолчал.
Наверное, рассказ можно было считать оконченным, как и нынешний внезапный приступ откровения. Но Кирилл сидел, и Жанна сидела, смотрела на небо, на темное пятнышко в нем.
— Жаворонок, — Кирилл указал на пятнышко. — Зачем я тебе все это рассказал?
— Ты у меня спрашиваешь?
— У себя… но все равно… я хоронил Валентину… а теперь вот Алла… и не по себе. Я ведь все-таки любил ее… какое-то время любил.
— Николай сказал, что она была влюблена в тебя…
— Интересная фантазия.
— Может, не совсем и фантазия… может, она тебя полюбила… а ты…
— Мексиканские страсти какие-то, — фыркнул Кирилл.
Возможно, но…
Жанна пыталась нащупать то, что в этом рассказе ей не нравилось. Нет, она полагала, что Кирилл был предельно откровенен, но вот…
Он мужчина.
А мужчины не всегда правильно понимают женщин. Впрочем, как и женщины мужчин. И внутренний голос напомнил Жанне, что едва ли она может считать себя экспертом в отношениях, но Жанна отмахнулась.
— Она тебя любила… просто стыдилась.
— Меня?
— Своей любви.
Кирилл сорвал ромашку и принялся с сосредоточенным видом ощипывать лепестки.
— Она тебя ревновала… и хотела, чтобы ты ее добивался… Ты же планировал жениться на ней.
— Это была дурная идея.
— Но была же! И Алла знала о твоем плане! И рассчитывала, что все-таки свадьба состоится и она тебя получит на… скажем так, на своих условиях. А тут появилась я…
— Жанна, — смятый лепесток выпал из пальцев, — не думай об этом, ладно?
Хорошо бы, вот только мысли в голове крутятся-вертятся безумными колесами.
Кирилл любил Аллу?
Или Валентину?
И если убили обеих, а потом покушались на самого Кирилла… то это личное? Или нет?
Жанна встала. И села в машину. И молчала сосредоточенно, нахмурившись, до самого дома. Ее не удивило даже, что Кирилл адреса не спросил.
— Тебя проводить?
Он подал руку, помогая выбраться из машины. И Жанна согласилась:
— Проводи.
Старый подъезд после особняка Алиции Виссарионовны выглядел еще более старым и жалким, бросались в глаза выщербленные ступеньки, ряды ржавеющих почтовых ящиков и, выставленные в тщетной попытке создать хоть какой-то уют, пластиковые вазоны с чахлыми цветами.
Кирилл поднимался молча.
Выглядел он, пожалуй, растерянным. А Жанна, вытащив из сумки связку ключей, вдруг поняла, что не может просто взять и отпустить его.
— На чай зайдешь?
— Если пригласишь.
— Приглашаю.
— Тогда зайду с удовольствием… и от завтрака не откажусь.
— Время к обеду.
— От обеда я тоже не откажусь. — Кирилл кривовато улыбнулся: — И да, я знаю, что наглый, бесцеремонный и, как там…
— Циничный.
Ключ дважды провернулся в замке, и Жанна толкнула дверь.
Надо же, всего-то несколько дней не была, а ощущение, что уезжала на год как минимум. В квартире сумрачно и пыльно, и запах стоит весьма характерный — нежилого помещения.
— Если хочешь обеда, то сходи за продуктами. И… — Неудобно спрашивать о таком, но Жанна с неудобством справилась: — Кирилл, тебе есть куда идти?
— В магазин?
— Нет. В принципе.
Он не смутился, похоже, он напрочь был лишен самой этой способности, но лишь плечами пожал:
— Не думаю, что это проблема. Сниму номер в гостинице. Или сразу квартиру. А потом подыщу что-нибудь по душе. Давно собирался, но вот как-то все руки не доходили.
— Если хочешь, — Жанна облизала губы, — оставайся. Пока не подыщешь… здесь три комнаты, и… и, конечно, не то, к чему ты привык, но…
— С радостью, — Кирилл прижал ладонь к груди и поклонился: — Спасибо за приют.
— Пожалуйста… тогда продуктов возьми так, чтобы и на ужин хватило… и на завтрак…
Он ушел, а Жанна осталась, огляделась и прокляла свою слабость. Вот зачем ей в квартире посторонний мужчина?
Был уже один. Исчез, оставив после себя вскрытую упаковку одноразовых станков, дырявый носок и пару старых рубашек. И вот снова те же грабли?
Она решительно отогнала трусливую мысль.
— Потом. Все потом. — Жанна остановилась перед старым зеркалом, которое, в отличие от многих иных, Жанну любило и показывало ее… хрупкой.
Нежной.
Трепетной даже. В этом отражении Жанна была собой, только чуть более совершенной, чем обычно. И сейчас зеркальная Жанна была почти красива.
— Это даже лучше, что он поживет здесь, верно? Все-таки какая-никакая, а защита… и убийца, если сунется, то… Он не сунется. Мы наверняка Алицию разозлили, и завещание она изменит… а если так, то убивать меня нет причин.
Жанна замолчала.
Убивать и Аллу не было причин. Если исходить из того, что завещание Алиция обещала изменить…
— У меня от этого голова пухнет, — призналась Жанна отражению и язык показала. — Столько лет прожить без родственников… и еще столько бы прожить, но не дадут же.
Она решительно открыла все двери и окна, позволяя ветру очистить квартиру от запахов.
Белье надо бы перестелить. Кириллу Жанна отдаст спальню родителей, все одно туда почти не заходит. Пыталась жить, раньше, с Ильей. И ремонт даже сделала, переклеила обои. Тогда ей нравились, а теперь казались жалкими, дешевенькими.
