Мария Жукова-Гладкова - Хрупкая женщина с веслом
Про Олега я решила ей пока не говорить. Пусть ей об этом сообщат органы. Тогда ее реакция будет натуральной. Интересно, какой? Любовник-то мертв. Останется ли Наташка с Олегом? Останется ли Олег с Наташкой? Я была практически уверена, что на Лизку ни мать, ни отец претендовать не будут. Обоих всегда устраивало, что она живет со мной, и сама Лизка хочет жить со мной и Святиком.
Клиника находилась более чем в часе езды от города, в живописном месте. За высоким забором (насчет тока не знаю) располагался великолепный сад. Наверное, тут очень красиво летом. Но и сейчас не все листья успели облететь. Дорожки были ровными, чистыми, посыпанными песочком. Старую усадьбу, которую кто-то выкупил, умело отремонтировали, соединив современные возможности с духом и стилем девятнадцатого века. Возможно, стоило поменять цвет… Но желтый дом – это желтый дом. Возможно, в девятнадцатом веке усадьба тоже была желтой.
На семейном совете (между Иваном, Святославом и мной) мы решили не предупреждать персонал о нашем прибытии. На КПП (или как тут называется будка с охраной и мониторами?) Иван и Святослав предъявили документы, объяснили, к кому мы приехали. Охранники что-то проверили по компьютеру, связались с руководством – и перед нами отъехала в сторону створка ворот.
На широких ступенях, ведущих к главному входу, нас встречала миловидная, худенькая медсестра. Все другие сотрудники, которых мы встретили по пути к кабинету главврача, оказались совсем других габаритов… Эту явно держали для сопровождения богатых родственников, оплачивающих содержание весьма специфического контингента.
Главврач очень походил внешне на Чехова. Того, который Антон Павлович. Не исключаю, что, имея какое-то изначальное сходство с писателем, он приложил усилия, чтобы его еще больше усилить. Нас встретили вежливо, предложили чай, кофе и кое-что покрепче. Мы все попросили чай. Услышав голос Ивана, врач сразу же бросил взгляд на его шею, теперь постоянно прикрытую шарфом, но никаких вопросов не задал. Святославу врач сказал, что несколько раз видел его на сцене, исполняющим главные партии.
– Вы – балетоман?
– Мне нравится балет, и просто было любопытно… Я пытаюсь выяснить все, что возможно, о своих пациентах. Иногда это помогает в работе. То есть я ходил не смотреть на вас лично – хотя, признаю, выбирал постановки с вашим участием – а на балет, в театр. Я хотел проникнуться атмосферой…
– Возможно, вам стоило попроситься за кулисы, посмотреть не выступления, а репетиции, – заметила я.
– Нет, мне оказалось достаточно того, что я видел. Я понял, чего лишилась ваша мама, – он посмотрел вначале на Ивана, потом на Святослава.
Затем врач предложил представиться мне. Его брови удивленно поползли вверх.
– Что именно вас удивило? – спросила я.
– Если не ошибаюсь, вы трое в прекрасных отношениях? – ответил он вопросом на вопрос. – Можете не отвечать. Это сразу видно.
Я сказала, что мы даже проживаем со Святославом в одной квартире.
– Но дочь Любови Александровны вы не приняли? – спросил врач у Ивана и Святослава.
– Почему не приняли? – пожал плечами Иван. – Приняли. Была бы не она, так другая. А тут Люба вошла в нашу семью.
– Мы с ней не общаемся. У нас нет необходимости с ней общаться. Каждый из нас живет своей жизнью, – добавил Святослав. – А почему вы спрашиваете?
– Пытаюсь разобраться в отношениях в вашей семье.
– Зачем? – спросила я. – Из профессионального интереса?
– Частично. Я могу спросить про ваши отношения с братом Валерием и причину вашего появления сегодня здесь и именно в этом составе?
– Меня Валерий не принял. Я его тоже особой любовью не жалую, – сказала я. – Хотя с другими детьми Ступникова и Марианны Владиславовны мне удалось найти общий язык.
Про то, что Валерий пытался подбивать клинья к моей Наташке, говорить не стала. Зачем это врачу?
– Не дружим мы с Валерием, – произнес Иван. – Да и со Святославом мы тоже не дружим. Мы все очень разные. Встречались вместе только в доме отца.
– То есть, насколько я понимаю, Валерий вам ничего интересного не сообщал? – легко улыбнулся врач.
– Связанного с нашей матерью? Нет, – ответил Иван. – А есть что сообщить?
Я спросила, был ли назначен официальный опекун Марианны Владиславовны.
– Валерий Олегович, – ответил врач.
– И он сюда ездит? – пораженно подался вперед Святослав.
– Довольно регулярно.
Святослав, Иван и я переглянулись.
– Зачем он сюда ездит? – поинтересовался Иван.
– Ну, вообще-то здесь содержится его мать.
– С ней же невозможно общаться! – истерично крикнул Святослав. – Я прекратил ездить, потому что не могу видеть ее в таком состоянии! Я хочу, чтобы она у меня в памяти осталась совсем другой!
– Мне понятна ваша реакция, – кивнул врач.
– Зачем Валерий оформил опекунство? И давно ли он это сделал? – уточнила я.
– Насчет того зачем, вам нужно его самого спрашивать. А насчет давности… Секундочку…
Врач пощелкал компьютерной мышью и сообщил, что около пяти лет назад. По срокам получалось, что в конфетно-букетный период его отца и моей Наташки. И ведь Валерий не скажет зачем…
– А вы нам можете сообщить что-то интересное, что не сообщил Валерий?
– Могу. Я часто вызывал сюда Валерия, как официального опекуна. Более того, он – единственный из детей Марианны Ступниковой, кто регулярно навещает мать. У меня в компьютере есть все его координаты. Для того чтобы найти вас, требовалось приложить определенные усилия. Я не посчитал нужным это делать. Но раз вы приехали, могу сообщить известную мне информацию. В любом случае вы узнали бы ее после кончины вашей матушки, – он посмотрел на Ивана и Святослава.
– То есть Валерий не мог скрыть эту информацию? – уточнила я.
– Навсегда – нет. Но до поры до времени мог не сообщать вам. А в дальнейшем от него бы ничего не зависело.
– Не томите, – попросил Иван.
– Наследство, – пожал плечами врач.
– От кого? – спросил Святослав. – От бабушки?
– И от дедушки, – улыбнулся врач.
– От обоих?! – пораженно спросил Святослав.
Врач кивнул, продолжая улыбаться, потом пояснил, что бабушка Ивана и Святослава (а также Альбины и Валерия) – мать Марианны – точно знала, где находится ее дочь. Пациентам разрешается вести переписку – они же не в тюрьме, и Марианна в периоды просветления писала матери. Поэтому представитель адвокатской конторы, с которой имела дело бабушка, без труда нашел наследницу.
– Валерий может получить деньги, являясь официальным опекуном? – спросил Иван. – В обход нас?
– Насколько я понял, нет, – ответил врач. – Ваша бабушка все оговорила. Она же сама не приезжала сюда и не знала точно, в каком дочь состоянии. Выяснить это было поручено вполне определенной адвокатской конторе. У них ведь в завещание возможно включать самые странные – с нашей точки зрения – пункты.
– Но тут-то что странного? – не поняла я.
– Тут – ничего, – согласился врач. – Но я один раз столкнулся со случаем, когда наследнице требовалось выйти замуж за человека, отвечающего определенным параметрам. В противном случае деньги уплывали в приют для животных.
– Ну и как? Вышла? – рассмеялся Святослав.
– Вышла. Я повторяю: в вашем случае нет ничего необычного. И наша клиника сотрудничает с подобными адвокатскими конторами, а также специализированными детективными агентствами, занимающимися поиском наследников по всему миру. И как раз представители такого агентства приезжали по поводу завещания вашего дедушки.
Врач посмотрел на Ивана, потом на Святослава.
– И что? – спросил Иван.
– Сколько денег завещано, я не знаю. Я не спрашивал, а мне, как вы сами понимаете, такую информацию не открывали. Наша клиника просто оказала содействие в поиске наследницы. Мы предоставили точную информацию о состоянии ее здоровья. И при таком состоянии здоровья она не может сама распоряжаться деньгами. К этому выводу пришли и представитель адвокатской конторы, и представитель детективного агентства.
– И что теперь? – спросила я. – Деньги пойдут в приют для животных?
– Нет, приют для животных ни в одном из ваших случаев не фигурирует. Деньги пойдут детям и внукам. Так сказано в обоих завещаниях.
– Когда? – спросил Иван.
– После смерти вашей матушки. От естественных причин. В случае сомнения должно быть проведено самое тщательное расследование – чтобы, не дай бог, к смерти не оказался причастен кто-то из наследников. В таком случае он лишается своей доли.
– Доли равные? – спросила я.
– Не знаю. Наверное. Мне не сообщали таких деталей. Мне сообщили только то, что я должен знать по мнению поверенных.
«И, конечно, заплатили», – подумала я.
– И что дальше? – спросил Святослав.
– Вы сможете унаследовать оставленное вам бабушкой и дедушкой только после смерти вашей матери от естественных причин. Но ждать ее в ближайшее время не стоит. Это я отвечаю на незаданный вопрос. У нее здоровое сердце, нормальное давление. У нее нет никаких хронических заболеваний – ну если только не считать причины нахождения у нас.
