Анна Малышева - Мастер охоты на единорога
Усмехнувшись с горькой иронией, она обратилась к девушке, безуспешно дергавшей молнию на сумке:
– Ты скоро?
– Я все! – выпалила Анеля, раскрасневшаяся от волнения и метаний по комнате. – А вы что, без вещей поедете?
– Этюдник и ящик с красками я оставлю тут, потом его кто-нибудь заберет, с оказией. Не хочу привлекать внимание… Возьму только сумку, с которой приехала. Это одна минута. Да, и…
Александра пристально смотрела в глаза девушке, стараясь понять, не очень ли ее напугает то, что она собирается сказать.
– Из подъезда мы выйдем вместе. Идем спокойно, к площади, я там всегда видела такси. Посматривай по сторонам. Если увидишь Наташу или этого Игоря, который у вас жил, – возьми меня за руку. Просто молча возьми меня за руку, не показывай на них пальцем, не кричи. Вообще сделай вид, что ничего не видишь.
– Он… Тоже здесь?
Ничего не ответив, Александра отправилась в свою комнату за сумкой.
Они благополучно добрались до площади и уселись в единственное такси, стоявшее неподалеку от музея. Анеля так и крутила головой всю дорогу, а оказавшись в машине, возбужденно затараторила:
– Вы знаете, а я ведь никогда в Минске не была! Вот все наши девчонки из колледжа обзавидуются!
– Ты в каком колледже учишься? – спросила Александра, не в силах оторвать взгляда от пролетающих за окном пустынных вечерних улиц.
– Легкой промышленности! Но в институт я не хочу! Мама хочет, а я нет.
– А чего ты хочешь?
– Не знаю… – помолчав, неохотно ответила Анеля. – Может быть, путешествовать…
«Вот и Зворунская тоже хотела путешествовать, а теперь я прячусь от нее! – думала Александра, не оборачиваясь к притихшей девушке. – Почему она стреляла?! Что я узнала такого, что меня пришлось убивать? Ведь я не узнала ничего! Только то, что Наталья с каким-то спутником, возможно, уезжала в ночь с двадцать восьмого на двадцать девятое марта в прицепном питерском вагоне из Лунинца. Только это я и передала Павлу в телефонном разговоре. И на следующий день, часа в три пополудни, в Таню стреляли… Могли ли эти двое успеть приехать сюда из Питера?!»
– Скажите, – обратилась она к водителю. – Есть прямой поезд Петербург – Пинск?
– Нет! – немедленно ответил таксист, с любопытством оборачиваясь. Это был еще совсем молодой парень с открытым лицом. – Я все поезда знаю, раньше в Минске таксовал. Я вообще оттуда.
Анеля кокетливо поправила челку и уставилась в окно с деланно равнодушным видом, который должен был всех убедить в том, что разговор ее не интересует.
– Так, может, вы меня просветите, как человек, выехав из Питера после десяти вечера, может оказаться в Пинске, скажем… в два-три часа дня?
– А никак, только машиной, – после нескольких минут размышления ответил парень. – Последний самолет прилетает из Питера в девять вечера, но он улетает оттуда, из Пулково, раньше десяти. А то, как раз можно было бы успеть на вокзал, поезд идет на Пинск в одиннадцать примерно. Нет, никак! Последний поезд уходит из Питера в одиннадцать вечера, но в Минск-то он прибывает в час дня… А еще пять часов с лишним сюда… Никак!
– Знаю, я этим самым поездом и приехала, – машинально заметила Александра. – А сколько часов машиной?
Повозившись с навигатором, парень тихонько, уважительно присвистнул:
– Часов четырнадцать! Это, если повезет, и без остановок… Тогда, конечно, можно успеть, впритык… Если сильно захотеть!
«Видно, сильно и захотели! – Александра, поблагодарив таксиста, вновь отвернулась к окну. – Оба или только она? А что это меняет? Если даже Наталья сама, на свое усмотрение, отправилась из Питера в Пинск на машине, Павел знал об этом. И после говорил со мной, понимая, что у нее на уме, и не предупредил!»
И внезапно, когда огни вокзала были уже рядом, у нее закружилась голова от мысли, которая прежде ее не посещала. «А что, если Зворунская после питерской истории вернулась в Пинск?! Или в Минск?! Почему я считаю, что она должна быть в Питере, вместе с Павлом, все это время?! Может, они сразу разбежались в разные стороны после убийства и только поддерживают связь по телефону? И она продолжает морочить ему голову про гобелены в запасниках музея, в то время, как единороги находятся где-то совсем в другом месте…»
– Если надумаете поехать из Пинска в Питер на такси, меня не забывайте! – пошутил на прощанье парень.
Анеля вновь поправила челку, стрельнув в его сторону долгим загадочным взглядом. Художница, расплачиваясь, подумала, что мать не зря держала девушку в ежовых рукавицах.
Взяв билеты на проходящий поезд Брест – Мурманск и убедившись, что в Минск они прибудут в шесть утра, Александра велела Анеле не отходить от нее ни на шаг. Девушка, одолеваемая естественным в ее возрасте любопытством, была в восторге от неожиданного ночного путешествия. Она забыла и свой недавний страх, и горе по поводу госпитализации матери, и все свои тревоги. Вертя головой, она была похожа на птицу, готовящуюся взлететь. Александра же спрашивала себя, как она решилась взвалить на свои плечи ответственность за чужого ребенка? «Пусть почти взрослого, но ребенка еще совсем… А если с ней случится что-то из-за меня? Да попросту – случится, и все! Что я буду делать? Что Мирославе скажу?!»
– В поезде сразу спать, – приказным тоном произнесла она. – Никаких хождений туда-сюда. И в Минске, ты слышишь, никуда без разрешения ни ногой!
– Я слышу, – с подозрительной покорностью произнесла Анеля. – Но погулять-то можно будет?
– Одна никуда не пойдешь. Если только с моей подругой.
– А вы? Где вы будете жить?
«В самом деле, куда мне деваться? – спросила себя художница, глядя на часы. – Если эта пара открыла на меня охоту, они везде найдут. Это нетрудно, в московской тусовке меня всякий знает. Зворунская – барышня решительная. Проводит, как Таню, до дома, зайдет в подъезд. А там темно, жильцов нет, никто не выйдет. Стас вечно пьян… Умру и не узнаю перед смертью, за что. За какого-то единорога!»
– Там увидим, – уклончиво ответила она.
Поезд должен был прибыть с минуты на минуту, вдали уже слышался его шум. На перроне было всего с десяток пассажиров, и те стояли поодаль. Александра вглядывалась в силуэты людей, плохо различимые в свете фонаря, но не могла различить среди них Павла. Да ей и не хотелось обнаружить его среди пассажиров.
– Наташа водила машину? – спросила она свою спутницу, когда вагон был уже рядом. С тяжелым лязгом, несколько раз шумно вздрогнув, поезд остановился. Двери открылись, появились проводники, посадка началась.
– Кто? – спросила Анеля, обернувшись. Александра пропустила ее вперед, напоследок оглядывая перрон. – Да где ей… Откуда у нее машина!
– Ты могла и не знать! – возразила Александра, протягивая проводнику билеты.
И уже в коридоре, где пахло шампунем для ковров, освежителем воздуха и отчего-то – карамелью, она добавила в спину идущей впереди девушки:
– Можно не иметь никогда машины и уметь водить.
«А можно признать очевидное – в Пинск ее привез Павел, ведь не на такси же она прилетела!» – добавила женщина про себя.
В купе все уже спали. Нижние полки были заняты, индивидуальный свет погашен. Горел только слабый фиолетовый ночник под потолком. Александра выразительно указала Анеле на ее место. Та кивнула и поставила на полку сумку. Когда поезд тронулся, девушка с тихим радостным ойканьем схватилась за дверную ручку. На поезде она ехала впервые, и даже в этом мертвенном свете было видно, как сияет ее лицо и блестят глаза.
Когда Анеля улеглась, Александра осталась стоять в коридоре, держась за поручень, глядя в темное окно. Сна не было ни в одном глазу. Изредка во тьме, куда она вглядывалась, мелькали далекие огни или проносился освещенный перрон, и вновь все тонуло в небытии, словно никогда не существовавшее. Внезапно ей показалось, что она очень давно едет в этом поезде, стоя в коридоре, одинокая, бесприютная, случайная пассажирка, не знающая, какова ее цель, где станция назначения.
Александра закрыла глаза и заставила себя улыбнуться. «Этого не хватало… Еще заплачь!» Успокоившись немного, она прошла в начало вагона и заглянула в купе проводников. Мужчина в форме, возившийся с каким-то квитанциями, поднял голову.
– Извините, а вагон-ресторан, наверное, уже закрыт?
– Что вы… – лениво ответил тот, вновь склоняясь над пачкой квитанций. – До последнего клиента… Часов до трех ночи точно.
Вагон оказался рядом. Александра, прихватив из купе сумку и убедившись, что Анеля уже глубоко дышит во сне, перешла через два вагона и с удовольствием убедилась, что шумных пьяных компаний в уютном чистеньком помещении нет. За стойкой бара стояла молодая женщина с утомленным, но приветливым лицом. В дальнем конце сидела над тарелками пара – по их равнодушному виду и неуловимой схожести непохожих лиц можно было заключить, что это муж и жена. Через столик от них расположился одинокий пожилой мужчина, который, близоруко щурясь, читал журнал. Перед ним стояла рюмка с чем-то золотистым. И это были все посетители. Александра подошла к барменше:
