Лариса Соболева - Первая, вторая. третья
А куда ей деться? В конце концов старший урядник со злобными псами должны получить свое. Официанты принесли мясо, креветки, овощные салаты, они ставили все это на стол бесшумно. А Светлана придвинула ноутбук и написала, на этот раз прочел Эндрю:
— «Позвоните Захару, скажите, что я жива».
Виталий достал трубку, Эндрю продиктовал номер, телефон передали боссу.
— Я слушаю, — сказал Захар, Светлана снова заплакала.
— Здравствуйте, Захар, — сказал в трубку Всеволод Федорович, одной рукой обнимая Светлану за плечи.
— Простите, я вас…
— Да, мы незнакомы. Но надеюсь, познакомимся. Меня попросила позвонить вам ваша невеста Светлана, она рядом со мной.
— Дайте ей трубку. Я хочу услышать ее.
— К сожалению, это невозможно. Светлана не говорит, у нее нет голоса…
— Как это?
— Не перебивайте старших. Я предлагаю встретиться завтра, вы увидитесь со Светланой, узнаете все, что произошло. Но приехать вам нужно в ресторан за полчаса до нашего появления. Это меры предосторожности. Ваша невеста все еще в опасности, мы рискуем ее жизнью и своими, чтобы встретиться с вами, а по‑другому нельзя. Учтите это.
— Учту. Я приеду с другом.
— Хорошо. Завтра утром я перезвоню вам и скажу, в каком ресторане встретимся, а также в котором часу. Скажите ей несколько слов, она ждет.
— Светлячок… — Светлана шмыгнула носом. — Ты ревешь, что ли? Новость… Я не верю, что говорю с тобой. Подай сигнал… Например, как ты меня будишь? Это знать никто не может, только ты. — Светлана еще раз шмыгнула носом и постучала ногтем по трубке: тук — тук‑тук — тук‑тук‑тук — тук. — Фу‑ух, а я думал, меня заманивают в западню твои похитители. — Светлана повторила условный сигнал побудки, но в более быстром темпе. — Слышу, слышу, это ты. Света… Я искал тебя, потому что… потому что… Это не для посторонних ушей, завтра скажу. Я приду с Мишкой.
— Она рада вас слышать и плачет, — снова заговорил Всеволод Федорович. — Ей несладко пришлось. До завтра, Захар. Ждите моего звонка и оставьте в памяти мой номер. Кстати, меня зовут Всеволод Федорович.
— Я вас не знаю, но спасибо. До завтра.
— Ну‑с, господа, — отдавая трубку, сказал Всеволод Федорович, — давайте поедим, в конце концов, нам понадобятся силы.
Влада пробыла в гостинице еще минут сорок, Марат и Гена успели приехать, к ним в машину пересел Родион и объяснил положение. Паника, выраженная в длиннющей паузе, особо не проявлялась, разве что в мелких и внезапных движениях. Марат сосредоточенно грыз ногти, Гена то и дело открывал окно, но попадавший в салон дождь заставлял его закрыть окно, чуть позже все повторялось. Один Родион, обессиленный Владой физически и добитый ею же морально, полулежал на заднем сиденье в позе трупа. Оживил его Марат:
— На хрена тебе было везти Лизу на презентацию? Проверка ему понадобилась, экзамен! Издали твоя подстилка не сообразила б, кто у нас кто.
— Не говори так о ней… Влада любила меня…
Любила? Что означает нечаянно вырвавшееся слово в прошедшем времени? Она и сейчас любит, так любит, что погубит по глупости.
— А кто она, твоя Влада? Бегает к тебе от мужа, чтоб подлезть под тебя, значит, подстилка. Вон и она, — указал Марат подбородком в лобовое стекло, одновременно заводя мотор. — Дождь нам в помощь.
Влада выбежала из гостиницы, забралась в автомобиль, сдала назад и выехала на проезжую часть, Марат последовал за ней. Вышел из ступора и Родион, подался корпусом к лобовому стеклу, какое‑то время смотрел вперед, бессмысленно тараща глаза. Что он там видел? Дворники, разгребающие воду на лобовом стекле, или длинные струи воды, падающие с неба и освещаемые фарами встречных автомобилей? Скорей всего, видел мрачную перспективу, не желал в нее верить, гнал прочь предчувствия. Человек упрямое создание, часто он тупо борется до конца, посему нередко терпит фиаско, так как не с того бока приступил к борьбе. А когда наступает истинный конец, заведомо предрешенный, который просчитывал и тупица, но сбрасывал на неудачу несколько процентов, он впадает в прострацию, глубокую депрессию, злобу. Неудача погладила Родиона по голове, пока она это сделала пассивно, но не исключено, что врежет по той же голове и отобьет ее.
— Генка, звони Жоре или Тарасу, — промямлил Марат, — пусть заберут машину у гостиницы, ключи Кира даст.
Машина Влады повернула налево, за ней Марат сделал то же самое, только после маневра Родион заметил, за кем они едут.
— Что ты хочешь? — осведомился он у Марата.
— Выбираю место.
— Зачем?
— Увидишь.
Влада заехала на пустую улицу, Марат начал набирать скорость, догоняя ее, но женщина снова повернула, теперь уже к магазину. Вынужденно остановились, наблюдали, как она по крутым ступенькам взбежала под навес и зашла в заштатный магазинчик, где продается всякая продуктовая дрянь, которую ни пить нельзя, ни есть.
Марат, почесывая ладонь, поглядел вправо, затем влево, назад — он что‑то высматривал.
— Что ты ищешь? — поинтересовался Гена.
— Место, блин, место, — огрызнулся тот.
Он медленно начал сдавать назад, въехал в переулок и затормозил, но мотор не глушил. Появилась Влада с двумя бутылками минеральной воды…
— Водички захотелось после траха, — процедил Марат, меняя передачу. — Посмотрите в стороны, никого?
— Никого, — сказал Гена, Родион молчал.
— Держитесь, — предупредил Марат.
Влада спускалась по ступенькам, а они скользкие, она на каблуках…
Машина сорвалась с места, как будто получила толчок сзади от локомотива, и вылетела вперед…
Слыша приближающий рев мотора, Влада подняла глаза прямо перед собой, но не сразу заметила машину, движущуюся на нее — фары не были включены. Когда сквозь струи проступил автомобиль, было уже поздно кидаться в сторону, Влада успела лишь открыть рот, чтоб закричать, предупреждая в одном крике: тормози, здесь я! Да крик не случился. Нос джипа врезался в нее с огромной силой, подмяв под себя, колеса уперлись в ступеньки, одновременно Марат нажал на тормоз.
Секунда — и джип сдал назад. Еще секунда — и завертелись колеса, разворачивая махину. Третья секунда — и джип нырнул в темень переулка, из которого вылетел.
А Влада осталась лежать на ступеньках, щедро поливаемая небесной водой. Вода разбавляла кровь, лившуюся из‑под головы на нижние ступеньки, вода смывала с лица косметику, отскакивала от кожи, как от асфальта, разбрасывая в стороны брызги.
Роди смотрел назад, пока не скрылась из вида женщина, которая умела выключать его из негативных состояний, как электричество из сети. Сейчас он не смог бы сказать, какое место занимала Влада в его душе и безжалостном сердце, она просто уходила. Уходила не только из жизни, из внутреннего мира Родиона тоже, тем не менее щемило сердце. Ему показалось, она увидела его в машине и успела понять, что ее убивает он, от этого стянуло внутренности в плотный комок, стыд сжал горло. Ну, может быть, еще недоумение поразило Роди, что так быстро и внезапно закончился эпизод с Владой, который не Родион обрубил. Собственно, Марат спасал его, но… Дождь и темнота скрыли тело на ступеньках, словно ничего не было.
— Без этого нельзя было? — вяло промямлил он.
— Нельзя, — резко бросил Марат. — Успокойся, сделали чисто, никого не было на улице. Я ж говорил, дождь нам в помощь.
Выезжая на большой проспект, Марат включил фары.
Лицо, которое Родион не раз целовал, глаза с выражением паники и ужаса одновременно не исчезли из памяти. «Неужели она рассмотрела меня?» — спрашивал он себя. Не в его силах было освободиться от последнего прощания с ней, все‑таки Влада занимала не последнее место в его жизни, ему было жаль ее.
Никто в джипе не заметил, что и за ними ездит неприметный автомобиль от самой гостиницы.
Джип въехал во двор, в доме горел свет, а терраса не была освещена, однако Гена заметил:
— На террасе кто‑то есть.
— Роди, выходи, — сказал Марат. — И не забудь на рожу надеть приветливость, а я поставлю джип в гараж и посмотрю, что повредилось от удара. Будь внимателен, мы не знаем, что Лиза им наговорила. Если заметишь малейшие изменения…
— Понял. Знаю.
Родион спрыгнул на землю, пробежал до ступенек, втянув голову в плечи, — дождь попадал за воротник, это не слишком приятно. Стряхивая с себя капли уже на террасе, он увидел тестя с сигаретой, облокотившегося о перила, Виталия и Эндрю, сидевших в креслах. Последний — неприятный тип, как оценил его Родион, правда, в чем заключалась неприятность, он затруднялся ответить.
— Добрый вечер, — поприветствовал он гостей бодрым голосом и якобы только сейчас заметил. — Вы курите?
— В России водятся бациллы вредных привычек, — пошутил тесть. — Человек, подверженный слабостям, недостоин уважения, да что же делать, когда на душе мир и покой? Хочется добавить чего‑то такого, что проходит у нас под грифом «нельзя». А ты что так поздно?
