Евгения Горская - Сильнее неземной любви
— Дурью ты маешься.
— Лиза, я другая, — покачала головой Жанна. — Я не такая, какой он меня представляет. Даже не знаю, как это объяснить… Он меня считает добренькой, а я злая. И поэтому у нас с ним ничего не выйдет.
— Да ладно тебе!
— Нет, точно. Я же не смогу всю жизнь себя ломать, чтобы соответствовать его идеалу. Его отец в детстве бросил, и мать, как я понимаю, с этим смирилась. А я бы, по крайней мере, заставила отца алименты платить, это уж точно. Меня безответные люди вообще раздражают, я их терпеть не могу.
Разговор с Жанной ее отвлек, и Лиза не сразу заметила, что Юля чего-то очень испугалась.
В черном платье с ниткой жемчуга на шее Ольга выглядела великолепно.
— Вы очень красивая, — улыбнулся Валерий, когда она подошла к машине.
Машина была не его, такси. Ну и правильно, подумала она, не придется мучиться с парковкой, платить за стоянку.
Времени оказалось в обрез, Ольга даже занервничала, когда увидела на навигаторе водителя красные пятна. Как ни странно, водитель-азиат Москву знал отлично, повозил их по каким-то дворам, объехал пробки и высадил у памятника Чайковскому. Пока ехали, пока брали у администратора отложенные для них билеты, Валерий почти не разговаривал, и Ольге это нравилось. Она словно вернулась в то время, когда вся жизнь еще была впереди, и студентка Ольга точно знала, что найдет свое место и в этой жизни, и в этом городе. Она и нашла, иначе не шел бы рядом с ней уверенный и спокойный мужчина, мечта многих.
Путь был трудный, но она его одолела.
В зал еще не пускали. Валерий здоровался с какими-то женщинами, пожимал руки мужчинам. На Ольгу с любопытством поглядывали, она улыбалась в ответ. Она не догадывалась, что здесь окажется целая тусовка.
— Вы имеете отношение к музыкальной среде? — тихо спросила она, когда очередная девушка улыбнулась Валерию.
— Я врач, стараюсь дружить со своими больными.
— Дирижера вы тоже лечите?
— Да.
Судя по его машине, врачом Валерий был хорошим. Наверное, стоило расспросить его о работе, мужчины это любят, но разговаривать Ольге почему-то не хотелось. Она не помнила, когда чувствовала себя так спокойно и уверенно.
Настроение портило только то, что дорогое платье она, пожалуй, надела зря. Публика была одета совсем по-будничному. Но эти мысли она постаралась отогнать. Исправить уже ничего нельзя, а понапрасну трепать себе нервы пустыми сожалениями глупо.
Места оказались в центре второго ряда, музыкантов видно было отлично, дирижера еще лучше. Когда заиграли скрипки, Ольга приготовилась скучать, даже попробовала прикинуть, как лучше отремонтировать свекровину квартиру и потом расставить в ней мебель, но неожиданно эти мысли улетучились. Она просто слушала музыку и, когда раздались аплодисменты, захлопала вместе со всеми. Валерий не хлопал, и Ольга укоризненно на него посмотрела.
Дирижер раскланялся, ушел со сцены, вернулся, снова заиграл оркестр, снова аплодировал зал.
— Вам понравилось? — спросил Валерий, когда они, медленно продвигаясь вместе с толпой зрителей, вышли из зала.
— Очень, — честно сказала Ольга. — Спасибо вам.
— Заглянем к дирижеру? — Он слегка наклонился к ней, и она заметила, что ресницы у него густые и длинные, она в юности мечтала о таких.
Почему-то от этого ей стало совсем уютно. И только какая-то ненужная тревожная мысль мелькала на самом краешке сознания, Ольга старалась не обращать на нее внимания.
— А нас пустят?
— Пустят, — улыбнулся он.
Их действительно никто не остановил. Валерий уверенно вел ее по узкой лестнице, постучал в выкрашенную белой краской дверь.
Дирижер уже переоделся. Вместо фрака на нем были потертые джинсы и футболка поло с оборванной верхней пуговицей. То ли от торчащих вместо пуговицы ниток, то ли оттого, что дирижер коротко обнялся с Валерием и весело посмотрел на Ольгу, ей стало совсем легко рядом с заслуженным артистом. О том, что он заслуженный, она прочитала в программке.
— Спасибо вам, — благодарно сказала она. — Спасибо, мне так понравилось…
— Приходите еще, — засмеялся заслуженный.
— Приду, — кивнула Ольга и тоже засмеялась. — Обязательно.
А когда Валерий, как она и ожидала, пригласил ее поужинать, сказала то, чего этим вечером говорить не собиралась.
— Давайте поужинаем у меня. Я хорошо готовлю.
— Ты что? — удивилась Жанна, заметив, как напряглась Лиза.
— Подожди!
Рядом с Юлей очутился парень в толстовке с капюшоном, накинутым на голову. Девушка попятилась и метнулась к двери. Молодой человек попытался поймать ее за руку, не успел и бросился следом.
Лиза сорвалась с места, забыв про висевшую на спинке стула ветровку, выбежала на улицу, огляделась. Какая-то парочка, входившая в кафе, с удивлением на нее посмотрела.
Ни Юли, ни парня в толстовке видно не было. Лиза бросилась к углу дома, осторожно выглянула и сразу спряталась опять.
Молодые люди стояли почти рядом, до Лизы долетало каждое слово.
— Я тебе больше ни копейки не дам! — Голос у Юли дрожал.
— Кончай, сестричка. Я же верну. Верну тебе все, успокойся.
— Откуда ты их возьмешь? Деньги зарабатывать надо…
— Так я и работаю, — засмеялся парень. — Играть тоже мозги нужны. Отыграюсь и верну. Дай хоть пятерку.
— Нет у меня! — Теперь отчетливо слышалось, что Юля плакала. — Я за пятерку три дня должна работать. И кредит Павлику надо выплачивать.
— Сказал же, верну! Верну! Дай пять тыщ.
— У меня их нет! — отчеканила Юля. — Я тебе больше ни копейки не дам. И дружкам своим скажи, если появятся около меня, я полицию вызову!
— Ты что? — Лиза не заметила, как рядом появилась Жанна.
— Тише!
За углом стало тихо. Лиза осторожно выглянула и сразу бросилась вперед — парень тряс Юлю за плечи, едва не ударяя головой о выложенную гранитом стену старого дома.
— Отпусти ее! — обогнала Лизу Жанна. — Отпусти!
Парня они схватили за руки одновременно, капюшон его съехал набок, сальный хвостик, стянутый аптечной резинкой, чуть не попал Лизе в рот.
Парень ухитрился вывернуться, заехал Жанне локтем в плечо и рванул прочь, перебежав улицу прямо перед шедшим трамваем.
— Он твой брат? — Юля плакала и заметно дрожала, но Лиза вместо жалости чувствовала злость.
Юля не ответила, обняла себя за плечи, тихо всхлипнула.
— Наркоман? — зло спросила Лиза.
— Игрок. — Юля достала бумажный платок, вытерла слезы, сунула скомканную бумажку назад в карман.
— Проиграл деньги и тебя платить заставил? — потирая плечо, не столько спросила, сколько констатировала Жанна.
Девушка промолчала и неожиданно посмотрела на Лизу с благодарностью.
— Зачем вы заплатили? — задала глупый вопрос Лиза. — Почему в полицию-то не обратились?
Юля опять промолчала. У Лизы не было брата, наверное, она тоже бы оплачивала его долги.
— Всю жизнь будешь его тащить? — хмуро поинтересовалась Жанна. — Дело хорошее, ты плати, а он пусть играет.
Юля неохотно покачала головой, но Лиза почему-то поверила, что больше брату-игроку от нее ничего не перепадет.
— Где Павел был десятого, в понедельник? — Лиза поежилась, на улице было прохладно.
— В универе, — удивилась Юля. Затравленное выражение постепенно сходило с ее лица. — У нас лекции были, а потом мы зачет сдавали. Никто не сдал, только Паша.
— Ладно, — вздохнула Лиза. — Пойдем, а то решат, что мы смылись и не расплатились.
24 мая, воскресенье
Переночевала Жанна у родителей. Как ни странно, они не слишком удивились и не расстроились, когда она сказала, что ушла от Миши. Жанна ожидала расспросов и напоминаний о том, как ее предупреждали, что ранние браки ни к чему хорошему не приводят, но разговор велся в основном о том, что болеет родственница в Рязани и нужно обязательно показать ее в Москве опытным специалистам.
— Мам, — не выдержала Жанна, когда мать доставала ей постельное белье. — Тебя не удивляет наш развод?
— Это твоя жизнь, Жанночка, — вздохнула мама. — Ты уже взрослая.
— Буду судиться, если Мишка попытается оставить меня ни с чем.
— Он не оставит тебя ни с чем.
— Что? — ахнула Жанна. — Ты смеешься? Он поделится фирмой? Ты очень хорошо о нем думаешь! А я, между прочим, не меньше, чем он, труда в нее вложила.
— Жанночка, я не знаю, как он поступит. Но я уверена, что он не присвоит себе ничего, что по праву должно быть твоим. Точно так же, как и ты. У всех свои недостатки, но мы порядочные люди, и Миша тоже.
Жанна молчала. Мама здорово ошибалась, она с удовольствием оставила бы бывшего мужа ни с чем.
— Знаешь, ты всегда старалась восстановить справедливость, даже когда была совсем маленькая. Но справедливость понятие относительное. То, что кажется правильным тебе, может совсем не удовлетворять другого.
