Владимир Шитов - Собор без крестов
— Это тебе не с детьми управляться, козел с..й.
— Сарафан, завали его еще разок, — слышались голоса его сторонников, тогда как сторонники Фили хранили
угрюмое молчание, по-видимому, сожалея о выборе своего авторитета.
Неожиданно для Сарафана и зрителей Беспредел нанес Сарафану сильный удар в грудь, пригвоздив его к
стене, о которую Сарафан больно ударился головой, чем вызвал у своих противников оживление и надежду на
лучший исход драки.
Вторым ударом в скулу Филя надеялся завалить Сарафана на пол и там добить, так как другого шанса у него
не было.
Филя понял, что как боец он проигрывает натренированному Сарафану, который, схватив правую руку
нападающего, развернувшись вместе с ним с легкостью фигуриста на льду, резко дернул Филю в сторону двухъ-
ярусных кроватей, которые смягчили падение Беспредела.
— Давай, Сарафан, кончай с Беспределом, а то он тебе еще чего-нибудь выкинет, — кричали ему его
сторонники.
— Тихо, ребята, мы не в цирке, — охладил тот их пыл. — Сейчас буду делать концовку.
Когда вскочивший с кровати Филя бросился к нему, реагируя на все обманные движения, Сарафан, как бы
поскользнувшись, развернулся и резко ударил Филю локтем в грудь.
Беспредел, сделав назад несколько шагов, упал.
— Дорогие зрители, концерт окончен, — театрально сообщил Сарафан под одобрительный рев своих
сторонников.
— Нет, падла, концерт только начинается, — раздался голос Фили, на которого все уже перестали обращать
внимание, а когда обратили, то с удивлением увидели, как он с огромным ножом, неизвестно как к нему
попавшим, надвигался на Сарафана.
Все почувствовали, что действительно наступил финал.
— Сарафан, ты видишь, с чем он прет, — предупредил его Жук.
— Не слепой, — зло пробурчал Сарафан, впервые почувствовав для себя опасность. Метнувшийся к нему
Валет выручил его, вложив в руку финку зековской работы с наборной пластмассовой ручкой.
Не ожидавший такого поворота в событии, Беспредел остановился, видя, что финка в руке Сарафана
перемещается, как карандаш в кисти фокусника.
— Вы все здесь свидетели, что я не хотел его потрошить, но, по-видимому, придется, — злорадно прорычал
Сарафан.
— Это мы посмотрим, кто кого, — уже не с прежним фартом ответил Филя.
Когда между ними осталось менее двух метров, когда Филя уже поймал момент, чтобы броситься в
решающий бой, Сарафан молниеносным движением бросил финку в лоб Филе колодочкой вперед. Удар оглушил
Филю, и он, как бык, закрыв глаза, стал мотать головой. Подскочивший к нему Сарафан нанес сокрушительный
удар в голову. Филя кулем упал на пол.
Поднимая с пола свою финку и нож Беспредела, Сарафан пресек попытку нескольких сердобольных зеков
поднять с пола Филю и оказать ему помощь.
— Я его ударил вполсилы, пускай полежит, скоро очухается, его кишки мне не нужны.
Отдавая ножи Валету, Сарафан громко сказал:
— Кореши, за что я наказал Беспредела?
— За Серого, чтобы не зазнавался, чтобы своих понимал, чтобы триппер не разводил, — слышались со всех
сторон предположения.
— И за это тоже, но больше всего я наказал его за «подвиг», который он совершил на воле. Как можно у
матери отнять ребенка, а потом с бульдожьей харей потребовать с нее деньги! На месте того ребенка мог
оказаться любой из нас, из наших братьев или сестер.
— У наших матерей грошей не было, чтобы нас выкупать, а теперь нас и воровать никто не захочет да и не
украдешь, — показывая на решетки, пошутил Жук.
— Мать у нас всегда была и будет святым человеком. И обогащаться на материнских чувствах мы не должны
позволять никому. Всех фуфлыжников типа Фили будем опускать на низ. Теперь уважаемый Беспредел должен
стать «голубым». Желающие помочь ему стать таким есть? — закончил говорить под хохот и рев своих
сторонников Сарафан.
Бывшие сторонники Фили стали, как крысы, разбегаться в разные стороны барака, а сторонники Сарафана
дружно ловили их под гогот и ржание, сводя счеты.
Лишь Сарафан и ближайшее его окружение были безучастны к происходящему в бараке.
— Валет, дай-ка мне назад финку, — попросил Сарафан.
— Зачем тебе вновь понадобилось перо? — с беспокойством поинтересовался Валет, вручая его Сарафану.
— Хочу проверить, не разучился ли я давать в лобешники.
Около них вновь стали собираться любопытствующие.
Сарафан, примерившись, через плечо резко метнул финку в оконный переплет, куда она мгновенно
воткнулась.
— Не надо дурачиться, стекла побьешь, а на улице зима, — остановил дальнейшие попытки Сарафана бугор.
— Эксперимент закончен, — успокоил его Сарафан, отдавая нож Валету.
Сарафан ушел, заняв койку Фили.
Валет тоже покинул Сарафана, сказав ему перед уходом:
— Филя тоже мне задолжал, пойду получать с него долг...
Тут Сарафан обратил внимание на группу зеков, которые стояли в стороне от конфликтующих и спокойно
беседовали между собой, безучастно наблюдая происходящее. Это были в основном те, кто отбывал наказание
за хозяйственные преступления. Умея делать деньги и находясь при деньгах, получая тяжелые посылки, имея
канал связи с внешним миром, они не волновались, чья власть утвердится в бараке.
Дельцы умели мирно уживаться при всех авторитетах, которым они обязаны были подчиняться, делясь с
ними своими материальными возможностями. Их не притеснял и Беспредел, грубый, неотесанный мужлан, а
поэтому они не без оснований надеялись ужиться и с новой властью барака.
Сторону Сарафана дельцы приняли лишь потому, что сверху было такое указание. Сейчас они обсуждали
происшедшее.
Зек по кличке Колобок, небольшого роста, страдающий ожирением, пошутил:
— Теперь нам всем надо запастись полотенцами.
— Зачем нам полотенца? — удивленно и недовольно спросил Вано, бывший заготовитель кавказской
национальности.
— Вано, всегда тебе все непонятно, и ты любишь задавать глупые вопросы, — продолжил свою мысль
Колобок. — Пойдешь говорить с Сарафаном, а твой голос ему не понравится. Он трахнет чем-нибудь в лобешник, а тот будет перемотан полотенцем.
Шутка получилась удачной, но до конца всеми не осознанной.
— Да я ему знаешь что сделаю?! — взорвался Вано.
— Пойди и скажи, что ты ему сделаешь, — умерив его пыл, сказал другой зек из окружения.
— Не надо, Вано, ходить и якать. Ты ему ничего не сделаешь, а он тебе сделает харакири. Он не только скор
на руку, как я погляжу, но и неплохой дипломат. К нему не только та вся братия, — Колобок пренебрежительно
махнул рукой в сторону конфликтующих, — но и некоторые из нас будут проситься в друзья.
— Почему ты так плохо о нас думаешь? — вновь возразил Вано.
— Мы не знаем, сколько подвигов он совершил на воле, но того, что он хапнул с Валетом последний раз, им
надолго хватит без наших подаяний.
— Интересно узнать, они оба по сейфам волокут или кто один? — спросил зек по кличке Заяц, осужденный за
спекуляцию.
Свою кличку он получил за то, что при разговоре часто оглядывался и старался говорить на низких тонах.
— Из них Сарафан железно медвежатник, — убежденно заключил Колобок, который среди собравшихся был
авторитетом. — Вы помните, как тихо к нам в хату вкатился Валет и как сегодня ввалился Сарафан? Такое в
наших стенах может себе позволить не каждый, а только авторитет, имеющий у себя за спиной надежный тыл.
— Ты прав! — согласился с Колобком бывший главный инженер ткацкой фабрики по кличке Технарь. — По
мне лучше подчиняться умному громиле, чем прожорливому, неряшливому недоумку.
Собравшиеся вынуждены были согласиться с мнением Технаря, а потом все разошлись по своим гнездам.
Однако на этом у Сарафана не кончились неприятности.
Когда он остался один, то от группы зеков, подошедших к проходу между койками, отделился высокий парень
лет двадцати семи. Даже из-под зековской робы заметно выпирали бугры мышц грудной клетки и рук.
Чувствовалось, что парень знает себе цену и считает, что он имеет право на самостоятельность своих
поступков.
Поздоровавшись с Сарафаном, он представился, назвав себя Боксером.
— Лихо ты его проучил, — похвалил он Сарафана.
— Интересно, почему вы раньше меня не поставили его на место? — глядя на впечатляющую фигуру
Боксера, поинтересовался Сарафан.
Боксер понял намек Сарафана и пояснил:
— Филя нас не трогал и не мешал.
— Так другим мешал, — заметил Сарафан.
— Нас, — показывая на своих друзей рукой, ответил Боксер, — проблемы других не волнуют. Вот если бы он
нам клапаны перекрыл, тогда бы мы, конечно, возникли. Поэтому я от своих друзей пришел сказать тебе, если не
