Юлия Волкова - «Агата Кристи» выходит в море
— С ними все в порядке, — быстро ответила Настя. — Не волнуйтесь. Охранники — дубы. Они дежурят в коридоре. Совершенно забыв об окнах, то есть иллюминаторах, которые выходят на палубу. И очень легко открываются. Можно в каюту пробраться. А можно из каюты. А теперь вы рассказывайте. И учтите — я никуда не уйду. Мама имеет отношение ко всему этому отстою? И что вы там говорили про отца? Он здесь?
Повисла пауза. Саша чувствовала себя скверно. Незванова-старшая чувствовала себя не лучше.
— А хотите, я угадаю? — Настя не выдержала тягостного молчания. — Отравление идиота? Отравили двоих. Яшина и этого доморощенного писателя. Кто-то из них мой отец? Вот кайф-то! Стоп. Мне шестнадцать с половиной. Вряд ли моя мамочка могла зачать ребенка от пятнадцатилетнего пацана. Ведь Колыхалову тридцать два, я запомнила. А Яшину — тридцать восемь. Следовательно, мой папа — Яшин? Мам, и ты его решила таким образом наказать? Охота была связываться!
— Да кому он нужен! Пачкать руки об это… — с неожиданной злостью проговорила Анна. — По жизни он уже все получил. Истрепавшийся неудачник. Слава богу, что мы тогда не стали жить вместе. Представляю, что это была бы за жизнь. А вот то, что он оказался здесь… Не скрою, я была неприятно поражена. И даже на мгновение что-то во мне проснулось… мстительное… Но поверьте, только на мгновение.
— А почему он тебя здесь не узнал, мамочка? — удивленно спросила Настя. — Или ему было стыдно к тебе подойти?
— Он меня не узнал, я уверена, — сказала Анна. — Наверное, я здорово изменилась за шестнадцать лет. А может быть, и тогда он ко мне особенно не приглядывался. Может, в моем маленьком Зеленодольске у него и не одна я была… Между прочим, тогда этот музыкантишка у нас со стройотрядом свинарник строил. Я в Петербург за ним поехала. А вы: любовь! взаимопонимание!
— Извините, — упавшим голосом произнесла Саша.
— Ничего. Но как вам удалось узнать, что мы с ним когда-то были вместе?
— В вашей анкете сказано, что вы родились в Зеленодольске, — ответила Саша. — А первое место его работы — Зеленодольский строительный комбинат. По его анкете. Вот я и подумала. Да и глядели на него вы как-то странно. На остальных мужчин почти не смотрели, а на него смотрели. Наши операторы очень любят снимать ваши крупные планы.
— У вас определенный сыщицкий дар, — сказала Анна. — Исходя из того что мы когда-то были знакомы, вы сделали вывод, что преступница — я? И супчик, который потом Колыхалов попробовал, тоже я отравила? Да, конечно, благодаря своему образованию, я знаю о ядах все. Но если вы смотрели запись съемок, то не могли не видеть моего крупного плана, когда я этот супчик пробую. И Настя пробует. Это обстоятельство вам ни о чем не говорит? А может быть, я и декорацию развинтила? И Арье похитила? Или даже убила? Но зачем? Откровенно говоря, я хотела провести время на теплоходе спокойно, без забот. И вся эта свистопляска меня абсолютно не радует. У вас еще есть ко мне вопросы?
— Много, — вздохнула Саша. — Например, про Нонну Победимову, с которой вы учились в одном классе. Но задам я только один вопрос. Потому что даже с помощью самой тонкой дедукции ответить на него невозможно. Зачем вам, состоятельной и благополучной женщине, участвовать в этом проекте? Для такой игры ваше участие — случай небывалый.
— Вы мне льстите, — улыбнулась Незванова. — Но в главном вы правы: мое участие в этой игре — нелепость. Считайте, что меня подкупила возможность побыть две недели вместе с дочерью. Которой, кажется, это совсем не нужно. — Она посмотрела на Настю, и взгляд ее стал беспомощным и виноватым.
«Анна — идеальный кандидат в подозреваемые, — думала Саша, выйдя из каюты Незвановых. — Действительно, она все знает про яды, у нее есть мотив, чтобы ненавидеть Яшина. Кто знает, может быть, чувство мести еще живет в ней? Возможность побыть две недели с дочерью! Неужели они объездили уже все дорогие курорты? А вдруг у Незвановой есть какие-то счеты и с Арье — вот почему, например, он дал ей в пару этого хлюпика Колыхалова? Хотел свести на нет ее шансы на победу? Ведь большинство первоначальных ставок делалось на нее… Деньги, допустим, ей не нужны. Но самолюбие! И тогда лучшей возможности расправиться с ним нет. Потому что здесь можно буквально спрятать концы в воду. Но могла ли она с ним справиться? При помощи оружия — вполне. Вызвала его на разговор — ведь он ушел из своей каюты спокойно, ничего не подозревая, сменив домашние тапочки на туфли. А потом… Потом она вполне могла выстрелить в него в каком-нибудь укромном месте палубы. Она же, допустим, напугала Нонну Победимову. Хотя непонятно зачем. Может быть, она проделала все эти действия, чтобы разрушить игру и не красоваться потом на телеэкране? Да, версии придумывать легко. Однако невозможно представить себе, что Незванова бросает крысу в каюту Победимовой. И ходит ночью по палубе с арбалетом в руках. Но если допустить ее причастность к исчезновению Арье, тогда моя главная версия рушится. Черт! А Вартанян? Куда он-то подевался? И где мальчишки?»
В нижнем ярусе машинного отделения было почти темно. Только у входа и возле агрегата со множеством манометров и других приборов, назначения которых мальчишки не знали, горели две лампочки. Дежурный моторист мирно посапывал на топчане. Коля и Леня не боялись, что он проснется. Вчера они познакомились с мотористом, и он даже устроил им небольшую экскурсию.
— Почему именно здесь? — шепотом спросил Колька.
— Если оно существует, то только здесь, — ответил Ленька. — Потому что сюда пассажиры не будут заглядывать. А остальные помещения вполне доступны. Даже камбуз.
— Почему не устроить это в обычной каюте и просто запирать ее? — не отставал Колька.
— По той же причине, — ответил Ленька. — Окна обычных кают выходят на палубы. А в иллюминаторы нижних помещений могут смотреть только птицы и рыбы. Ну, еще аквалангисты.
— А если он нас убьет?
— Не убьет. Это не входит в его планы. Мы ему живые нужны. Чтобы в Гамбурге радостно руками махать и победителям цветы дарить.
— А кто будет победителем, как ты думаешь? — спросил Колька.
— Либо наша команда, либо ваша, — серьезно ответил Ленька. — Но скорее всего, наша.
— Посмотрим, — обиженно произнес Колька.
— Конечно, — кивнул Ленька. — Только нам победа нужнее.
— Это еще почему?
— Потому что, по-моему, у вас и так все хорошо. Твоя мать выйдет замуж за этого Георгия. А он сам много денег заработает. А моей матери не заработать. И Иосиф не богатый. А если мы выиграем, моя мама работу бросит. Я об этом мечтаю.
— Хорошая работа, ты че? — удивился Колька, забыв в очередной раз обидеться.
— Ага, хорошая, — грустно кивнул Ленька. — Только я из-за этой работы все молитвы выучил. Когда мама уходит, я их читаю. Это же риск, разве непонятно? А мать у меня одна.
— А я молитв не знаю, — сказал Колька. — Ты мне потом напиши какие-нибудь. А есть такая, чтобы от пьянства помогала?
— Есть, — ответил Ленька. — Напишу обязательно.
«Это очень-очень хорошо, — мурлыкал про себя Колыхалов старую советскую песню. — Какие характеры! Какие реакции! Что-то, конечно, придется подкорректировать. Описать ужас в глазах. Хе… И ни один из них не понял, что я не отравился. Даже врач. Хотя томатный сок с мякотью совершенно не похож на кровь. Надо было свекольного в рот набрать. Но тогда бы след остался фиолетовый на подбородке. Нет, все я правильно делаю. И работа идет. Времени еще больше недели. Успею бестселлер наваять. Одно поражает. Как он угадывает мои мысли? Или это я его мысли угадываю? Полет альбатроса не я придумал — он. Но кто решился поднять руку на спонсора? Ладно, это потом. Итак: „В ее глазах стоял ужас, когда стальное острие уперлось в ее грудь. Дочь заверещала…“»
Викентий стучал по клавишам до тех пор, пока не заслезились глаза. «А говорили — качественный фильтр, — мрачно подумал он. — Вот и верь после этого торгашам…»
Он походил по каюте, и мысли его приняли совсем новое направление. Он подумал, что до сих пор неправильно вел себя с партнершей по команде. «Что же я делаю? — сказал он себе возмущенно. — Ведь с такой женщиной есть все шансы выиграть главный приз. Книжка — это хорошо, книжка — это важно. Но ведь победителю обещан миллион! А я совершенно не пытаюсь наладить с ней отношения. Вот Носов, например. Мужик — так себе, ни рыба, ни мясо. Но каковы приемчики! Вчера из каюты одной дамочки выходил, сегодня — другой. И чем только он их берет? Интеллектом? Вот уж нет! Надо присмотреться к нему поближе. Опять-таки — почему не его отравил преступник?»
Викентий прилег на кровать и задремал. Потому и не заметил, когда в его каюту вошел человек в черной одежде и черной маске, сквозь прорези которой блестели холодные спокойные глаза.
Пропавшие мальчишки вскоре объявились, буркнули: «Мы просто гуляли», — и вскоре уснули богатырским сном. А вот о Вартаняне и Арье по-прежнему не было вестей.
