Владимир Гоник - Правый поворот запрещён
- Пожалуй. Я ему сейчас выпишу повестку.
- Возьми фотографии для "кучи", - Джума достал из кармана конверт. Пиши повестку, я по дороге брошу в почтовый ящик. Завтра он и получит.
Повестку Усов получил не в воскресенье, а в понедельник утром: идя на работу, увидел какое-то письмо сквозь дырочки в своем почтовом ящике, удивился, поскольку ни с кем ни в какой переписке не состоял. Сперва этот вызов озадачил его, даже несколько взволновал: с базы в Клинцах они с напарником отломили шесть ящиков огурцов, скинули их, левые, знакомой лоточнице. Навар небольшой, но все же... Но он не думал, что она сгорела: прошло уже столько дней! Может, это насчет "Пробы"? Усов повеселел, на работу можно сегодня не идти, а сходить в пивной бар...
- Да вы садитесь, Владимир Александрович, - Скорик в упор разглядывал Усова, и когда тот, не выдержав взгляда, отвернул лицо и сел, Скорик сказал: - Мы проверяли ваш торг, сигналы поступили, - Скорик бил по невидимой цели, наперед предполагая, что она есть: он знал по опыту, что с баз воруют, тащат левый товар и реализуют в сговоре с торговлей. - Вы из каких районов возите овощи?
Усов почувствовал, как в животе что-то холодно шевельнулось, словно жабу проглотил, а шея горячо взмокла. "Все, где-то мы погорели! - тоскливо подумал он. - Но где?.." - И на вопрос Скорика перечислил районы области, из которых возили овощи...
Еще минут пятнадцать Скорик потрошил его расспросами о луке и помидорах, огурцах и капусте, выяснял, какие магазины обслуживает база. Усов вздыхал, утирал пот, ему казалось, что в пересохшем рту язык разбух и мешает говорить.
- Хорошо, Владимир Александрович, мы к этому еще вернемся, а сейчас взгляните-ка сюда. - Скорик снял газету, покрывавшую стол. Под ней оказалось штук десять фотографий: те, что принес Агрба, и одна приложенная Скориком, где был изображен Лагойда. - Владимир Александрович, тут есть кто-нибудь, кто вам знаком? Посмотрите внимательно, - Скорик взял новый бланк допроса.
Усов, как бы ощутив передышку, быстро привстав, склонился над снимками, суетливо забегал глазами по лицам.
- Вот этого знаю, - ткнул он пальцем в фотографию Лагойды.
- Кто он?
- Фамилию и имя не знаю.
- Где вы с ним встречались?
- Раза два-три видел его.
- У кого?
- У Жени Корольца, - Усов отвечал быстро на быстрые вопросы Скорика, новая тема принесла облегчение, следователь вроде позабыл об овощах. Усов был рад поддержать ее, даже услужить следователю, лишь бы тот больше не возвращался к их начальному разговору; краем сознания Усов улавливал, что все повернулось почему-то к "Пробе", но теперь ему было наплевать на того: во-первых, надо спасаться самому, а во-вторых, "Проба" далеко-далеко, в Калмыкии, а на этого, чью морду он опознал, ему вообще чихать...
- При каких обстоятельствах вы видели этого человека? - продолжал Скорик.
- Заходил к соседу, один раз, кажется за солью, а еще раз взял в долг деньжат. Он как раз сидел у него.
- О чем-нибудь говорили?
- Они?
- Они и вы.
- Может и говорили, не знаю. Я взял за чем пришел, тут же и ушел.
- Вы сказали, что видели два-три раза. Пока получилось два, а где третий? Тоже у Корольца?
- Нет.
- А где?
- На шоссейке.
- Где, где? - изумился Скорик. Он ожидал всего, только не этого.
- На шоссейке.
- Ну-ка, Владимир Александрович, подробней, - Скорик невольно закусил губу.
Без особого труда Усов вспомнил жаркое июньское утро, шоссе за Богдановском, машину, на которой они везли ящики с огурцами, красный "жигуленок", пытавшийся обогнать их и свернувший потом на грунтовку, шедшую к берегу на пятнадцатом километре, где висел знак "Правый поворот запрещен", вспомнил водителя, двухцветную каскетку с большим козырьком и женщину, сидевшую в салоне...
- Вы смогли бы ее узнать? - спросил Скорик. - Женщину эту.
- Нет, лица не разглядел, она сидела в глубине.
- Когда это было?
- В июне, кажется, в середине.
- Число не помните?
- Нет.
"Если были они, Кубракова и Лагойда, то только в среду 16-го июня, подумал Скорик. - В какие числа база получала огурцы в Богдановске, установим по накладным... Это не проблема... Есть еще грузчик - напарник Усова и шофер, у него путевой лист... Да и работники, отпускавшие в Богдановске огурцы..."
- Хорошо, Владимир Александрович, на сегодня хватит. Можете идти, сказал Скорик.
- На работу? - вздохнув, спросил Усов радостно.
- Чего вам спешить на работу? - вдруг весело подмигнул Скорик. Гуляйте сегодня, начальству завтра покажете повестку... Только подпишите мне эти странички, - он придвинул Усову протокол допроса...
Когда Усов ушел, Скорик, улыбаясь во весь рот, сгребая фотографии со стола, взял снимок Лагойды и сказал ему:
- Вот так, милок! Нельзя ездить под запретный знак!
Зазвонил телефон. Скорик взял трубку.
- Ты что, Витя, забыл? - раздался голос Войцеховского. - Мы уже сорок минут ждем.
Только сейчас Скорик вспомнил, что у Войцеховского сегодня день рождения. Обычно для нескольких коллег Войцеховский устраивал днем выпивку у себя в кабинете криминалистики.
- Иду, Адам! У меня подарок к тебе обнаружился! Ох, какой подарок!
- Давай по-быстрому: водка перегреется... Хрен с ним, с подарком!..
- Не скажи, - Скорик дал отбой и тут же позвонил Кате: - Катюнь, я задержусь и приду домой пьяный, - весело сказал он.
- В честь чего?
- У Адама день рождения. А во-вторых... У Адама день рождения, мы выпьем за его здоровье и за здоровье Лагойды. Поняла?
- Поняла, конспиратор. Домой будешь идти, смотри под трамвай не попади. Передай Адаму мои поздравления.
- Я его поцелую. А вечером тебя...
- Еще посмотрим, в каком состоянии придешь...
