Элизабет Питерс - Свиток Мертвого моря
— Я надеялся, что ты его не заметишь, — тихо сказал Джефф.
— Кто это?
— Возможно, кто-то из местных племен. Бедуины разводят здесь овец и коз, хотя в это трудно поверить. По дороге я уже видел двух или трех.
— Даже если он действительно бедуин, нам не нужно, чтобы он видел, как мы найдем пещеру.
— Об этом мы позаботимся, когда придет время. Пошли дальше. Мы уже почти на месте, осталось самое большее полчаса пути.
Вид безмолвного пастуха встревожил Дайну. С этого момента она не могла сосредоточиться даже на собственной усталости. Бесформенная груда тряпья оставалась на месте, пока они не потеряли ее из виду. Больше Дайна никого не замечала, но она не была уверена, что поблизости нет других людей. Бурый цвет одежды служил отличной маскировкой.
Дайна была настолько поглощена наблюдением за возможными наблюдателями, что время прошло быстро. Когда Джефф снова остановился, она машинально присела, рассчитывая на очередную передышку. Но он остался стоять. Дайна посмотрела на него сквозь пряди влажных волос, опустившихся на глаза.
— Вон там пещера Мухаммеда, — сказал Джефф.
Как ни странно, первое слово, пришедшее Дайне на ум, было «козы». Место подходило для них куда больше, чем для людей. Кругом высились крутые остроконечные утесы. Дайна обратила внимание, что они уже не казались одинаковыми по цвету. Солнце клонилось к западу, и тени, отбрасываемые пиками, стали темно-коричневыми.
Высоко, рядом с наклонным каменным уступом, виднелось маленькое черное отверстие, на которое указывал Джефф.
— Наконец-то, — вздохнула Дайна.
— Ты отлично справилась.
Это не походило на комплимент — в голосе Джеффа не слышалось особого энтузиазма. Но Дайна почувствовала себя так, словно ей вручили орден.
— Мы еще не пришли, — заметил Джефф. — Осталось метров пятьдесят на северо-восток.
Дайна издала стон.
— Как ты можешь определять расстояние в подобном месте? В этих скалах нет ни единого прямого отрезка, кроме вертикальных.
— Признаю, что это можно было проделать более точно. — Джефф вытер лицо влажным рукавом. — Но для человека, прикончившего полбутылки арака, это не так уж плохо. Я не мог бы даже толком написать собственное имя. Смотри, углубление в скалах тянется как раз в нужном нам направлении. Я начну идти под входом в пещеру, следуя вдоль вади.
Дайна не впервые ощутила непригодность карт и других приспособлений, демонстрирующих объекты, имеющие три измерения, только в двух из них. Она хорошо понимала затруднения Лейарда, ибо его идея оставить ключ на случай, если спор с коллегой кончится трагически, очевидно, была сиюминутным пьяным вдохновением. Учитывая обстоятельства, он отлично справился с работой. Никакая карта не решила бы проблему — ведь на ней следовало отметить, помимо направлений компаса, сотню футов по вертикали.
Джефф упорно двигался дальше, спотыкаясь о камни, падая, поднимаясь, чтобы затем снова неуклонно идти и идти вперед. Он считал вслух, и, когда дошел до пятидесяти, вход в пещеру Мухаммеда оказался скрытым за изгибом вади. Дайна почувствовала разочарование. Поверхность скалы была испещрена дырами, похожими на оспины.
— Понадобится месяц, чтобы все это обыскать! — воскликнула она и в испуге схватила Джеффа за руку. В глубоком ущелье ее голос прозвучал необычайно гулко, усиленный эхом. Когда он замер, в ответ послышался треск осыпающихся камней — следствие сильной вибрации.
— Потише, — предупредил Джефф. — Это место как рупор.
— Прости. Камни здесь такие шаткие. Что, если будет лавина?
— Вряд ли. — Джефф посмотрел вверх на голубое небо — единственную яркую полоску, оживлявшую мрачный колорит. — Хорошо, что дожди запаздывают, — добавил он. — Эти каньоны становятся смертельными ловушками, когда их затопляют потоки воды.
— Хорошо, что я этого не знала.
— Теперь это уже не проблема. Для потока нужен многочасовой ливень. Что касается этих дыр, забудь о них — экспедиции составили подробную карту местности и обследовали каждое отверстие дюжину раз. Нам следует искать нечто не столь очевидное. Пещера должна быть скрыта от взгляда, иначе ее содержимое не оставалось бы необнаруженным две тысячи лет.
— Спасибо, утешил.
— Я собираюсь подняться. — Джефф стал разминать затекшие руки, покрытые, как и руки Дайны, царапинами и засохшей кровью. — А ты поиoи здесь.
— Что именно? Что-нибудь не похожее на дыру?
— Что-нибудь необычное. — Джефф не был настроен шутить. — Возможно, те, кто прятал рукописи, оставили какие-нибудь указатели — в таком местечке они сами легко могли запутаться. Только не рассчитывай на большие красные стрелки. Используй свое воображение.
Он полез вверх. Наблюдая за его проворными движениями, Дайна понимала, как мешало ему ее присутствие. Большую часть времени он даже не карабкался — очевидно, там была узкая тропинка, невидимая снизу, — а передвигался, прижимаясь лицом к каменной поверхности.
Дайна встала со стоном, который не стала сдерживать, — теперь было не на кого производить впечатление. Ее движения едва ли можно было назвать ходьбой, она с трудом перебиралась через валуны и скользила по гравиевым склонам. Но внизу, по крайней мере, не было провала глубиной в пятьдесят футов.
Когда Дайна начала осматриваться, ее удивило количество мусора, валявшегося вокруг. Повсюду виднелись кругляшки козьего помета; в одном месте черные муравьи трудились над куском сыра. Она обнаружила в пыли мятую сигаретную пачку и ржавую банку из-под пива. В этих суровых пустынных местах, казавшихся божественным творением, следы человеческой неопрятности выглядели кощунственно. Дайна пнула ногой банку, с которой посыпались хлопья ржавчины.
— Держу пари, что, когда люди высадятся на Марсе, они первым делом увидят нечто подобное, — пробормотала она и двинулась дальше.
Здесь побывали определенные типы туристов — из тех, которые не способны противостоять желанию увековечить свои жалкие имена на произведениях искусства или природы. На скалах виднелись граффити[41], а также надписи краской и несмываемыми чернилами.
Пройдя футов двадцать, Дайна повернулась. Если указания Лейарда были точными, нужное место должно находиться в пределах небольшого радиуса. Она чувствовала уверенность, что пещера не может располагаться так низко — в этом случае туда было бы слишком легко добраться и к тому же ее затопляли бы водные потоки. Очевидно, Джефф придерживался того же мнения, иначе он не предоставил бы этот участок поиска ее неопытным рукам.
Подняв глаза, Дайна увидела Джеффа на вершине утеса. Он помахал ей и начал быстро спускаться, скользя на каблуках и цепляясь руками за камни. Шуму от этого было немало. Камни под его ногами скатывались вниз, увлекая за собой другие, и с грохотом падали на дно ущелья. Джефф приземлился на пятки справа от Дайны:
— Не повезло?
Она покачала головой.
— Мне тоже. Там есть нечто вроде козьей тропы — в таких местах это все равно что шоссе. Должно быть, по ней часто ходят бедуины. От их глаз ничего бы не ускользнуло.
Несмотря на относительную легкость подъема, вид у Джеффа, и без того достаточно потрепанный, стал еще более жалким. Один рукав оторвался от манжеты до локтя; на загорелой коже руки багровела свежая царапина. Влажные волосы прилипли к голове и впервые выглядели сравнительно аккуратными. Пыль забилась в каждую морщинку на его лице и под каплями пота стала похожа на бурую грязь. Посреди этой маски блестели ясные, как небо, глаза. Взгляд их, однако, был рассеянным и отчужденным. Дайна понимала, что в этот момент он думает о ней только как о лишней и относительно полезной паре рук и глаз. Джефф забыл о возможных преследователях, о жажде, несомненно терзавшей его так же, как и ее, об исцарапанных руках и грязной повязке на голове. Он думал только об одном и будет продолжать искать это, пока не свалится или пока не убедится в полной безнадежности поисков. А чтобы убедиться в этом, ему потребуется немало доказательств.
— Что будем делать теперь? — спросила Дайна.
— У тебя с собой буклет? Дай мне взглянуть на него.
— Конечно с собой. Я побоялась его оставить.
— И где же он?
— Где же ему быть? — с достоинством промолвила Дайна.
Она полезла под блузку и вытащила буклет. Теперь он был погублен окончательно, так как весь промок от пота, струившегося у нее между грудями. Джефф неодобрительно поморщился.
— Лучше бы ты положила его в карман, — сказал он, пытаясь раскрыть слипшиеся листы, не разрывая их.
— Оттуда его слишком легко вытащить. А ты велел мне оставить сумочку... О чем ты думаешь?
— Я думаю о букве "L", которую мы сочли римской цифрой пятьдесят. Не кажется ли тебе слишком большим совпадением, что название свитка, очевидно важнейшего из всех, начинается с буквы, одновременно являющейся римским обозначением нужного числа метров?
