Сэйси Ёкомидзо - Бал-маскарад
— Ну, не все. Мы продолжим позже в спокойной обстановке. — Повернувшись к помощнику инспектора, Тадахиро сказал: — В этом все и дело, Хибия-кун. Она позвонила мне, находясь в безвыходном положении. Я это сразу понял по ее голосу. Разве могла она позвонить другому мужчине после того, как договорилась со мной о встрече?
Помощник инспектора Хибия с озадаченным видом посмотрел на Киндаити. Тот собирался что-то сказать, но Тэцуо Сакураи вмешался в разговор:
— Хибия-сан, я еще раз хочу вас заверить, что такой человек, как Цумура, не может быть убийцей, тем более продумать убийство, достать цианистый калий… Как вы считаете, Киндаити-сэнсей?
— Я не знаю. А почему вы так думаете?
— У Цумура нет оснований убивать.
— А вы знакомы с Цумура? — с сомнением в голосе спросил Хибия.
— Я встречался с ним только один раз, вместе с Хироко.
— Неужели? — удивленно спросила Тиёко. — Когда и где?
— Осенью прошлого года, — спокойно ответил Тэцуо. — Картина моего друга была отобрана советом художественной выставки «Ниттэн». Мы с Хироко пошли на выставку и там встретили Цумура. Он был с женщиной, она училась в университете вместе с Хироко.
— Отец, вы, наверное, ее знаете. Она дочь Ямадзаки Томоко, — пояснила Хироко.
— Ах, вот как. Ну и что было потом? — холодно отозвался Тадахиро.
— Эта Томоко познакомила нас, и после выставки мы вчетвером пили чай в кафе. Мне было интересно, что за человек Цумура, и я внимательно за ним наблюдал. Он произвел на меня впечатление добропорядочного, но очень наивного и легкомысленного человека.
— Тэцуо-сан, значит, он очень похож на вас? — неожиданно вмешался Кадзухико, и это вызвало невольную улыбку на строгом лице Тадахиро.
— Он может вести себя умно и вместе с тем способен совершать опрометчивые поступки. Не правда ли, Отори-сан?
— Об этом всем известно. Но что касается добропорядочности, то более добропорядочного человека я не знаю.
— Такой человек не может отравить цианистым калием. — Тэцуо настаивал на своей точке зрения.
— Киндаити-сэнсей, а что говорит по этому поводу Татибана? — спросил Кадзухико.
— Татибана придерживается того же мнения, что и Сакураи-сан. Однако он говорит, что Цумура очень нервничал. Последнее время он внешне был вроде спокоен, но когда сталкивался с какими-либо трудностями, то сразу взрывался. Но это не главное. Цианистый калий нелегко достать, и если в какой-нибудь аптеке он продается свободно, то полиция может привлечь хозяина к ответственности за нарушение закона о контроле за продажей лекарственных средств. Поэтому нам необходимо выяснить, в чьи руки мог попасть цианистый калий. И еще одно. Почему Цумура куда-то исчез?
— Сэнсей, а у вас есть предположения, куда он мог исчезнуть? — допытывался Кадзухико.
— Абсолютно никаких. Я только что стал заниматься этим делом, и, каким бы знаменитым сыщиком меня ни считали, я не могу сразу разобраться в таком запутанном деле. Ведь и Рим, согласно пословице, строился не в один день.
— Говорят, что сюда приехал ваш партнер, инспектор Тодороку? — вмешался в разговор Хидэмото Матоба.
У Киндаити от удивления округлились глаза.
— Матоба-сэнсей, откуда вам это известно?
— Но разве это не так? Ведь вы уже встречались с инспектором Тодороку?
— Когда мы приехали в Асамаин, он ждал нас там. События развиваются столь стремительно, что у нас даже не было времени спокойно обо всем переговорить. И все-таки, Матоба-сэнсей, как вы узнали?..
— Об этом лучше расскажу я, — сказал Тэцуо Сакураи. — Этот инспектор просто очаровал бабушку Фуэкодзи. — И Тэцуо рассказал все подробности совместного путешествия инспектора и Ясуко Фуэкодзи.
— Странно, что инспектор проявляет такую осторожность, — удивился Киндаити. — Такие вещи нельзя скрывать.
— Киндаити-сэнсей, когда я обратился к вам с просьбой взяться за расследование этого дела, вы сказали, что дадите ответ через два-три дня, после разговора с человеком из полицейского управления Токио, который знаком с ситуацией. Вы имели в виду инспектора Тодороку?
— Да. Но я до сих пор не знаю, насколько хорошо он знаком с подробностями. Я как-то поинтересовался его мнением, а он сказал, что ему трудно себе представить, как указателем поворота можно убить человека. Он имел в виду случай с Кэндзо Акуцу. А раз он сюда приехал, то, наверное, считает, что смерть Акуцу как-то связана с последним случаем.
— Но почему же Фуэкодзи оку-сан об этом ничего не рассказала? — с досадой в голосе спросил помощник инспектора Хибия.
— Дело в том, Хибия-сан, что Ясуко очень гордый и ранимый человек. Возможно, она подумала, что за ней была установлена слежка.
— Не может этого быть! Тем не менее, когда мы окажемся на вилле Нандзе, я его допрошу с пристрастием.
— Похоже, что у вас дружеские отношения, — с улыбкой сказал Хидэмото Матоба.
— Мы помогали друг другу, и у нас действительно искренние и доверительные отношения.
Киндаити неожиданно повернулся к Тадахиро:
— А сейчас вам надо кое в чем признаться.
— В чем?
— Вы недавно встречались с Маки?
— А, вы имеете в виду книги по археологии. Хибия-кун, я должен перед вами извиниться. В прошлый раз мы были как-то воинственно настроены по отношению друг к другу, и я так и не рассказал об этом. Несколько дней тому назад Маки неожиданно зашел ко мне, видимо, хотел заручиться моей поддержкой на осенней художественной выставке общества «Белый лебедь». В прошлом году он и не задумывался об этой выставке, но сейчас для восстановления своей репутации ему во что бы то ни стало надо было выставить там свои картины. В последнее время он почти не писал, и сказал, что, может, книги по археологии помогут ему увлечься какой-нибудь идеей. Поэтому, просмотрев мою бедную библиотеку, он попросил одолжить ему несколько книг.
— Он с вами еще о чем-нибудь говорил?
— Нет. Я подумал, что жалобы на отсутствие вдохновения только предлог. Но и сейчас, вспоминая нашу встречу, не могу догадаться, чего он в действительности хотел. Я попытался спросить его, но, в отличие от Цумура, он был довольно изворотливый человек и сумел уйти, так ничего и не сказав.
Киндаити на некоторое время глубоко задумался, а затем с шутливым блеском в глазах посмотрел на Тадахиро:
— Кстати, вы что-нибудь выяснили насчет этих спичек? Это действительно клинопись?
Тадахиро от удивления широко раскрыл глаза, в следующее мгновение, обменявшись взглядами с Хидэмото Матоба, он рассмеялся:
— Прошу прощения, но я в этом деле полный профан.
— Киндаити-сэнсей, хотя я далеко не все знаю, но с подобной клинописью я никогда не встречался. Мне самому любопытно, что это такое, — сказал Матоба.
— Киндаити-сэнсей, — подал голос Кадзухико, — а что вы думаете о расположении спичек?
— Вероятно, тут что-то есть. Но я сомневаюсь, что в студии они были разложены так, как это сделал в другом месте Кёго Маки. А ты-то сам что думаешь?
— Ну, если даже вы, сэнсей, и археолог Матоба не могут понять…
Киндаити молча посмотрел на взволнованного Кадзухико, потом на Тиёко.
— А сейчас у меня есть вопрос к вам, Отори-сан, — сказал он и, спохватившись, добавил: — Хибия-сан, вы не возражаете, если дальше вопросы буду задавать я?
— Конечно, пожалуйста, — поспешно согласился Хибия. — Я на вас полностью полагаюсь.
— Киндаити-сэнсей, что вас интересует? — несколько официально спросила Тиёко.
— Я хотел вас спросить, не знаете ли вы случайно человека по имени Сасукэ?
Глава девятнадцатая
Влюбленный по прозвищу Сасукэ
Коскэ Киндаити произнес это имя насколько возможно небрежно, внимательно наблюдая, какую реакцию оно вызовет у Тиёко, но вопреки ожиданиям реакции не последовало.
— Сасукэ?.. — почти прошептала Тиёко и с рассеянным видом посмотрела на Киндаити. Затем, как будто что-то вспомнив, она широко раскрыла глаза.
— Так вам это имя знакомо?
— Я подумала, не тот ли это человек… но почему вы сейчас?..
Тиёко выглядела изумленной и вместе с тем растерянной.
— Отори-сан, если вас не затруднит, расскажите нам об этом человеке. Мы пока знаем только его имя.
— Я расскажу, конечно, Киндаити-сэнсей, но этот человек уже давно умер, я не понимаю, почему он сейчас заинтересовал вас? Разве он может иметь какое-либо отношение к случившемуся?
— Может быть, и нет. Хибия-сан, нет, лучше поручим это Кондо. Кондо-сан, не могли бы вы рассказать?
Детектив Кондо, довольный возложенным на него поручением, жестикулируя, живо рассказал, как в процессе расследования всплыло имя Сасукэ, и спросил:
— Киндаити-сэнсей, достаточно?
— Просто великолепно. Если вы потеряете работу полицейского, то вполне можете выступать на сцене.
Во время рассказа детектива Кондо выражение лица Тиёко постоянно менялось. Сначала она была изумлена и растеряна, потом ее черты исказил гнев, который она подавила усилием воли, и ее губы искривились в издевательской усмешке. Однако когда Кондо закончил рассказ и усмешка исчезла, ее лицо стало спокойным.
