Андрей Воронин - Проводник смерти
- Нет, - ответил за Иллариона Мещеряков. - Это у него что-то наподобие функционального расстройства психики. Случается редко, но когда начнется, лучше держаться подальше.
- Ладно, - вздохнул Сорокин и нахлобучил шляпу, которую держал в руке. - Придется, видимо, зайти в другой раз.
- Вот-вот, - поддакнул Забродов и стал демонстративно разглядывать светильник над головой. - Вот черт, - сказал он, - абажур протереть надо.
- Ну, удачи, - со вздохом сказал Сорокин и повернулся к дверям.
- Погоди, полковник, - остановил его Мещеряков. - Ты что, и вправду собрался уходить? Ты посмотри на его рожу, он же издевается, мерзавец. Раздевайся, Сорокин, остаемся.
- Вы все-таки решили помочь, - растроганно произнес Илларион.
- Фиг тебе, - отрезал Мещеряков. - Перетопчешься. Просто я тебя знаю, как облупленного. Не может быть, чтобы в этом бардаке не осталось уютного местечка, куда ты сбежишь, когда твоя дурацкая уборка тебе опостылеет. Ну, куда нести? - Он помахал перед носом у Забродова бутылкой коньяка. - На кухню?
- И начинания, вознесшиеся мощно, сворачивая в сторону свой ход, теряют имя действия, - грустно продекламировал Забродов, оглянувшись на разгромленную комнату.
- Сам придумал? - спросил Мещеряков, пристраивая на вешалку пальто. Немного заумно, но суть верно схвачена.
- Нет, - сказал Забродов, - придумал, увы, не я.
Я не творец, я потребитель. Тундра ты, полковник.
Шекспира не узнал.
- А в академии Шекспира не проходят, - съязвил Сорокин, заслужив холодный взгляд приятеля, который он спокойно проигнорировал. - Так мы пройдем?
- Пройдете, пройдете, - проворчал Забродов. - Вы уже прошли. Союз милиции и армейской разведки непобедим. Где уж мне, простому пенсионеру, с вами спорить.
- Завел свою шарманку, - буркнул Мещеряков, приглаживая волосы. - Так на кухню?
- Куда же еще, - со вздохом сказал Забродов. - Кухня - самое подходящее место для разговора. Если бы наш президент решал вопросы управления государством на кухне, Америка давно валялась бы у нас в ногах.
Мещеряков фыркнул, а более непосредственный Сорокин громко захохотал. От Иллариона, впрочем, не укрылось то обстоятельство, что хохотал полковник чересчур старательно. Забродов незаметно вздохнул: похоже, у Сорокина опять были неприятности.
- Опять у вас неприятности, полковники, - констатировал Забродов. - Вы несчастные люди. Ваша работа состоит из одних неприятностей, а когда их становится слишком много, вы приходите сюда, чтобы поделиться ими со мной.
- Почему ты так решил? - поинтересовался Мещеряков, по-хозяйски снимая с кухонного стола торчавшие на нем вверх ногами табуретки и усаживаясь на свое любимое место в углу.
- Потому что после вашего ухода неприятности начинаются у меня, честно ответил Илларион. - Что у вас на этот раз?
- Во-первых, давай выпьем, - предложил Сорокин. - А во-вторых...
- А во-вторых, - становясь серьезным, перебил его Мещеряков, - нальем по новой и снова выпьем. Неужели к тебе нельзя зайти в гости просто так?
- Да можно, наверное, - ответил Илларион, расставляя рюмки. - Только у вас с Сорокиным это почему-то никогда не получается. Только не говорите мне, что у вас все в порядке.
Мещеряков с треском свернул алюминиевый колпачок и, морщась, расплескал коньяк по рюмкам. Поставив бутылку, он бросил рядом с ней на стол пачку сигарет и закурил, выпустив в потолок длинную струю дыма.
- Зачем задавать глупые вопросы? - проворчал он. - Как будто не знаешь, что вокруг творится.
- Знаю, - сказал Илларион, - но, к счастью, далеко не все. Знать все вне моей компетенции.
- Ох-хо-хо-хо, - с чувством, но совершенно невразумительно произнес Сорокин и, не дожидаясь остальных, опрокинул свою рюмку. Мещеряков покосился на него, дернул щекой и наполнил его рюмку по второму разу. - Что там слышно, полковник, - обратился Сорокин к Мещерякову, - скоро эта бодяга с Кавказом закончится?
- Откуда я знаю? - пожал плечами Мещеряков.
- А еще разведка, - совсем расстроился Сорокина - Не дают же работать! Весь личный состав на борьбу с международным терроризмом! Как будто грузины с рынка и басаевские боевики - это одно и то же.
Скорей бы это кончилось, ей-богу.
- Это длится уже вторую сотню лет, - напомнил Забродов. - И конца этому не видно.
Сорокин посмотрел на него долгим тоскливым взглядом и отвернулся.
- Спасибо, - сказал он. - Ты меня утешил.
Когда коньяк кончился, полковники начали переглядываться и беспокойно ерзать, собираясь уходить. Илларион молча наблюдал за ними сквозь облако табачного дыма, равномерно заполнявшего весь объем кухни, и думал о том, как странно вышло, что эти двое случайно встретившихся людей вот уже который год поддерживают самые тесные дружеские отношения, не забывая при этом постоянно вставлять друг другу шпильки при разговоре. Милицейский полковник Сорокин был для Мещерякова "братом меньшим", о чем Мещеряков напоминал ему при каждой встрече, а кадровый разведчик Мещеряков, по словам Сорокина, являлся "рыцарем плаща и кинжала". Они и внешне ничем не походили друг на друга - нервный, худощавый, подвижный Мещеряков и неторопливый основательный Сорокин, больше похожий на механизатора, чем на полковника московской милиции. Их объединяло одно: оба были профессионалами, не зря евшими свой хлеб и не склонными продаваться тому, кто больше предложит. Последнее качеств, сильно мешало полковникам в жизни, никак не давая выйти в генералы и начать дарить женам бриллианты ко дню рождения. "Что же это получается, - подумал Илларион, насмешливо глядя на мучения Сорокина, который старательно делал вид, что хочет встать и уйти. - Может быть, мы трое - просто идиоты? Ну, я-то ладно, мне уже давно никто ничего не предлагает, но полковники? Им наверняка предлагают, и предлагают со всех сторон, так что можно не спеша выбрать, у кого взять, а кого послать подальше. Так что им мешает? У обоих семьи, и оба, что характерно, примерные.., черт, как же будет "семьянин" во множественном числе? Семьянины? Семьяне?.. Или они просто умело притворяются? А у Сорокина действительно неприятности, причем, судя по его виду, выходящие за обычные рамки, сверхплановые."
- Ну, мы пойдем, - с вопросительной интонацией сказал Сорокин.
- Ну, пойдите, - нарочито безразличным тоном ответил Илларион. Сорвали вы мне уборку, бездельники. Совсем настроение пропало.
- Так, может... - начал Мещеряков, но, взглянув на кислое выражение лица Забродова, замолчал и кашлянул в кулак.
Сорокин посмотрел на него, нахмурился и встал. Илларион продолжал молча курить, разглядывая полковников с интересом завзятого натуралиста. Он не собирался их отпускать, но ему очень хотелось их позлить - Забродов чувствовал, что спокойной жизни приходит конец. На чем конкретно основывался подобный вывод, он не знал, но выработанное еще в молодости чутье на приближающиеся неприятности еще ни разу не подводило Забродова.
Мещеряков бросил на Иллариона свирепый взгляд - видимо, он был полностью в курсе неприятностей Сорокина, - и встал, со скрежетом отодвинув табурет. Илларион зевнул, не вставая дотянулся до холодильника и выудил оттуда резервную бутылку водки. Он поставил бутылку на стол и свинтил колпачок. Мещеряков остановился в дверях кухни и повернул голову на звук.
- А? - спросил он.
- Идите, идите, - напутствовал его Илларион. - Блюдите свои служебные и военные тайны. Полковник - это же командир полка, супермен.., слуга царю, отец солдатам. А что может быть отвратительнее пьяного слуги? Только пьяный отец... Так что ступайте, я должен закончить уборку. Стеклотару вот нужно освободить... Идите, в общем.
- С-час, - раздельно произнес Мещеряков в совершенно несвойственной ему манере и одним плавным движением вернулся к столу.
- Ты идешь, полковник? - спросил из прихожей Сорокин.
- Нет, - откликнулся Мещеряков. - Ты иди, а я должен проследить, чтобы Забродов не напился. Он, когда напьется, буйный.
Собиравшийся уходить Сорокин снова возник в дверях.
- Вы с ума посходили, - строго сказал он. - Утихомиривать буйных - это же дело милиции! Тем более, профессиональный праздник на носу.
Илларион засвистел "Наша служба и опасна, и трудра" и сменил коньячные рюмки на водочные.
- Ну, хорошо, - сказал он, наполнив рюмки. - Будем считать, что пантомима, балет и прочие народные танцы закончены. Слушаю тебя, Сорокин. Кому на этот раз я должен свернуть шею?
- Мне не нравится постановка вопроса, - заметил Сорокин, глядя на свет сквозь рюмку. - Послушать тебя, так ты прямо платный киллер, состоящий на жалованье в каком-нибудь занюханном отделении милиции...
- В ГАИ! - выкрикнул Мещеряков, пришедший вдруг в веселое расположение духа.
- Или в ГАИ, она же ГИБДД, - согласился Сорокин. - То-то же я смотрю, что ты весь вечер кривляешься, как начинающая проститутка.
- Гм, - сказал Илларион. Сорокин был очень неглупым человеком и, если отбросить продиктованные дурным настроением сравнения, бил не в бровь, а в глаз. - Ну, извини. Но я же вижу, что ты не просто так пришел, а с задней мыслью.
