Ирина Градова - Чужое сердце
– Меня зовут Агния Смольская, – представилась я. – А вы?..
– Галя, – ответила моя собеседница. – Степанюк. Но я надеюсь, что моя фамилия нигде не будет упомянута – вы можете мне это гарантировать?
Ее глаза с беспокойством шарили по моему лицу в попытке предугадать ответ.
– Гарантировать, к сожалению, не могу, – покачала я головой. – Но могу обещать, что без особой нужды мы этого не сделаем.
– Что ж, – вздохнула Галина, – и на том спасибо.
– Почему вы решили связаться с ОМР? – спросила я. – У вас есть информация о махинациях в «Шаге»?
Женщина отрицательно мотнула головой.
– Не о махинациях, а о Таньке Шанькиной. Мы ведь подругами были, понимаете?
– Понимаю. И что же вам о ней известно?
– Сначала вы!
В двух словах я передала ей все, что мне рассказал Павел Кобзев.
– Это правда, что ее машина сбила, – закивала Галина. – А вот то, что ее «за несоответствие» уволили, – чистой воды вранье!
– Директор клиники заявляет, что Татьяна совершила ряд ошибок, в результате чего несколько пациенток получили чужиеяйцеклетки, оплодотворенные чужойспермой.
– А вы самито верите, что такое могло произойти? – задала вопрос Галина, вперив в меня острый взгляд. – Серьезно?
– Не верю, – честно ответила я. – Можно, конечно, предположить, что человек мог, находясь либо в расстроенных чувствах, либо, как утверждает Немов, в состоянии алкогольного опьянения, перепутать пробирки – один раз. Однако пострадавшие женщины обращались в «Шаг» в разные месяцы и даже годы, а потому трудно себе представить...
– Тото и оно! – перебила меня Галина, стукнув ладонью по столу. – Да не пила Танька никогда, враки все это! Вернее, стала выпивать только после несправедливого увольнения. Она работала, как лошадь, потому что ей надо было кормить и содержать матьстаруху и дочку малолетнюю, так что на питие, сами понимаете, времени не оставалось. Да вы Танькуто видели?
Я отрицательно покачала головой.
– Вот видели бы – сразу бы поняли, что не такая она была! Красивая, как с обложки журнала, хотя ей ведь за сорок уже было – очень за собой следила, очень.
Галина замолчала, ковыряя ложкой в пирожном. Я не стала ее торопить: раз уж она сама меня пригласила, то наверняка не собирается на этом заканчивать беседу. Я не ошиблась.
– Понимаете, – снова заговорила Галина, – «Шаг» – очень хорошее место – с точки зрения заработка, конечно. Где я еще такое найду?
– Тогда почему вы все же решили встретиться со мной? – спросила я.
– Потому что Танька была хорошей девчонкой – вот почему! То, что с ней случилось, – несправедливо, и теперь ее имя станут трепать повсюду, а она ни в чем таком не виновата, ясно?
– Вполне. Так что же вам известно?
– Танька и Дмитрий Немов были любовниками в течение восьми лет – вот что мне доподлинно известно! Как вы думаете – он стал бы связываться с законченной алкоголичкой?
Я вспомнила ухоженного директора клиники, он никак не производил впечатления неразборчивого в связях человека.
– Там вроде бы любовь была, – продолжала Галина. – Танька была правой рукой Немова, хоть и занимала должность всего лишь старшего лаборанта. Тем не менее работа эта очень ответственная, и кому попало ее не поручишь. Татьяна, между прочим, СанГиг закончила!
– А Немов женат? – спросила я, воспользовавшись паузой.
– Был, – кивнула Галина. – Пока они с Танькой любовь крутили, он все обещал развестись со своей благоверной, а она, дура, ушито и развесила!
– И все это продолжалось восемь лет?
– Ага, можете себе представить? Бабы, как говорится, дуры. А потом он с женой всетаки развелся. Она его здорово пограбила во время бракоразводного процесса: пришлось отдать две квартиры и дом в Петергофе. Танька радовалась, надеялась, что вот теперьто уж Немов на ней женится – дудки: он нашел себе молодуху, только со школьной скамьи, и дал Татьяне отставку.
– Наверное, она расстроилась? – предположила я.
– Расстроилась?! Да она пришла в ярость! Устроила Немову форменный скандал, и куча народа была тому свидетелями. Только они ничего вам не скажут, потому что боятся потерять место в клинике.
– А Немов что?
– Он ее вышиб в два счета! Танька собиралась в суд подать, но он пригрозил, что в этом случае взвалит на нее такие обвинения, что они на уголовную статью потянут, а не на трудовое разбирательство, и ей пришлось отступить. Только на самом деле Татьяна сдаваться не хотела. Она говорила мне, что за многие годы работы с Немовым накопила на него достаточно компромата, чтобы не просто лишить его всего, но и засадить за решетку до конца жизни. Я начала за нее бояться. Танька вела себя как одержимая и во что бы то ни стало вознамерилась разорить бывшего любовника, жаждала его крови, мечтала, чтобы он оказался в той же ситуации, в какую поставил ее.
– А вы не знаете, как именно Татьяна собиралась это сделать?
– Я так поняла, что она снимала копии со всех документов, которые попадали ей в руки, – так, на всякий случай. Пользуясь близостью к Немову, она могла это делать, ведь в то время он ничего от нее не скрывал. Танька не рассказывала мне о том, что знала, – возможно, и сама была не чиста, но незадолго до смерти она позвонила мне в отличном расположении духа и сказала, что ее план приведен в действие и что скоро от Немова пух и перья полетят.
– Она хотела пойти в милицию?
– Нет, в газеты. Таким образом она надеялась не только дискредитировать Немова, но и заработать немного денег.
– Конечно же, Татьяна не говорила, где хранит документы?
– Разумеется, нет – она никому не верила. Но, согласитесь, возможностей не так много. Вы сможете чтото сделать?
– Я постараюсь, Галя, – пообещала я. – Сделаю все от меня зависящее, чтобы узнать правду!
Степанюк ушла, а я осталась, чтобы поразмышлять в одиночестве и допить кофе. Покидая «Чашку», я думала о том, что без таких людей, как Галина, любое следствие рано или поздно заходило бы в тупик. Только благодаря тому, что находятся желающие облегчить совесть и поделиться сведениями, некоторые преступления все же оказываются раскрыты.
* * *
Обо всем, что узнала от Галины Степанюк, я тут же сообщила Павлу и Карпухину. От Лицкявичуса попрежнему не поступало никаких известий, и, посовещавшись, мы решили, что я встречусь с матерью погибшей Татьяны Шанькиной, а Карпухин попытается выяснить, не поступало ли какихлибо жалоб на клинику Немова за последние несколько лет. Между тем требовалось побольше разузнать о самом директоре «Шага». Я попрежнему не понимала, что может его связывать с похищением зачатых в его клинике детей, но интуитивно чувствовала, что такой связи просто не может не быть. Во всяком случае, если кто и знал все об этих искусственно рожденных мальчиках и девочках, то только Немов, а значит, именно он являлся важным звеном в цепи, которую нам еще предстояло распутать.
Как получить исчерпывающие сведения о человеке, если хочешь узнать о нем чтото нелицеприятное? Обратись к его бывшей жене! Я так и сделала. Найти Ольгу Немову оказалось легче легкого, и Вика справилась с этим за пятнадцать минут. Другое дело договориться о встрече. Однако стоило мне по телефону упомянуть, что ОМР расследует коекакие махинации, связанные с «Шагом в будущее», как бывшая жена директора клиники любезно пригласила меня на ужин в свой загородный дом в Петергофе (насколько я помнила из рассказа Галины, его она выторговала у мужа, как и парочку элитных квартир в Питере).
Домик оказался ничего себе. Двухэтажный особняк, построенный в стиле начала девятнадцатого века, выкрашенный в нежнозеленый цвет, стоял посреди «небольшого» парка соток в шестьдесят. Даже сейчас, несмотря на осень, он был хорошо ухожен. Охранник без слов пропустил меня внутрь, как только переговорил с хозяйкой о моем приходе.
Ольга Немова встретила меня в широком полукруглом холле, откуда наверх вели сразу две мраморные лестницы. Я ожидала увидеть когото возраста директора клиники, но, к моему удивлению, Ольга оказалась намного старше – наверное, ей было не меньше пятидесяти пяти лет. Тем не менее выглядела она прекрасно: невысокая, стройная женщина с безупречно выкрашенными в пепельный цвет волосами, красивым маникюром и замечательным цветом лица. В остальном же Ольга Немова была довольно заурядной, и я теперь ничуть не удивлялась, что ее муж так любил погулять.
– Как видите, я неплохо «прибарахлилась» после развода, – заметила Ольга после обычных приветствий. – А как же? Женщина не должна упускать ни одной возможности, иначе она останется у разбитого корыта, как бедняжка Татьяна.
