Алекс Норк - Замок у моря
Джеральд снова опустился в кресло, а лейтенант беспокойно потер рукой лоб, озадаченно что-то обдумывая.
— Мсье, — он повернулся к Пэро все с тем же беспокойным выражением в лице, — а выстрел, хочу вам напомнить, был сделан с десяти шагов. Не слишком ли рискованно для новичка? Тем более, что ему ничего не мешало подойти вплотную?
Мне показалось, что эти слова застали моего друга врасплох, и я вдруг почувствовал, как вся его версия с участием сэра Джона начинает сыпаться подобно карточному домику. Ведь Пэро упустил еще одно важное обстоятельство: убийство произошло в половине третьего, когда и мы, и Мэтью Уиттон уже должны были приехать с вокзала. А это обязательно помешало бы задуманному. Откуда сэр Джон мог знать, что мы задержимся из-за поломки? Проще говоря, почему нельзя было сделать все на час раньше?
И не успел я додумать эту мысль до конца, как лейтенант Кагерли, принялся излагать ее вслух.
На лице Пэро появилась мрачная складка. Едва дослушав лейтенанта, он поднял вверх руку. Выглядело так, что он не только просит слова, но и просит прощения у публики.
— Да, господа, — со вздохом, произнес он, — увы, я вижу, что совершил ошибку. И очень благодарен вам за ваше честное заявление, мистер Холборн. — Он поклонился Джеральду. — Благодарен не только за то, что вы вывели нас из заблуждения, но и потому, что окончательно развеяли мои сомнения в своей собственной виновности. Это было крайне важно.
Пэро извинительно улыбнулся и развел руками:
— Что делать, господа, мои серые клеточки уже не те, что раньше. Они дали сбой. Однако я рассчитываю на общее снисхождение, ведь это одно из самых сложных расследований, которые мне приходилось вести.
Не зная, что еще к сказанному добавить, он снова с сожалением и несколько неуклюже развел руками.
При всем при том, что дело у моего друга не клеилось, я не был готов к подобному поражению. И видимо, лейтенант Кагерли — тоже. Я, впрочем, тут же подумал, что хуже всего сейчас не нам, а самому Пэро, и повернулся, чтобы приободрить беднягу хотя бы взглядом.
О, боже! На меня смотрели его веселые и уверенные глаза!
Он тут же снова опустил голову и тихо и грустно проговорил:
— С таким преступником мне раньше не приходилось сталкиваться. Необычайно умным и терпеливым. Он растянул свое преступление на два десятилетия. И не оставил ни свидетелей, ни улик. Он все сделал сам: сначала убил лорда Чарльза, потом тонко инсценировал появление Харди-Конерса, его руками убил сэра Джона, а затем, собственными руками, убил самого Харди-Конерса. — Неожиданно в голосе Пэро появились стальные нотки. — Я, кажется, сказал, что он не оставил никаких улик? Конечно же, я оговорился, так не бывает. Почти никаких, а точнее — всего одну!
Легкий шум пронесся по комнате.
— Так вы знаете эту улику? — недоверчиво спросил лейтенант.
— Знаю.
Взгляд Пэро пробежал по лицам и задержался на Бете Бакли.
— И можете назвать человека, который все это совершил? — Уиттон даже встал из кресла и положил бинтованную руку на край камина.
Пэро повернул к нему голову и быстро проговорил:
— Да. Это вы, мсье.
Мне показалось, что я ослышался, и, судя по всему, Уиттон тоже так подумал. Пытаясь удостовериться, он недоуменно посмотрел на Пэро и вопросительно ткнул себя пальцем в грудь.
— Да-да, мсье, это именно вы!
И тут же, шумно отодвинув стул, со своего места поднялся Кагерли.
— Прошу прощения, но у мистера Уиттона неопровержимое алиби, а вы его обвиняете в трех убийствах. Я очень уважаю вас, мсье, но по английским законам я вынужден вмешаться для защиты, ведь это уже не гипотеза, безосновательное обвинение в тягчайших деяниях!
Тон лейтенанта не оставлял сомнений, что он не верит моему другу ни на йоту, и, несомненно, хотел бы приостановить его участие в дальнейшем разбирательстве.
— Зачем так, лейтенант, — морщась от общего чувства неловкости, вмешался Уиттон. — Прошу вас, дайте, пожалуйста, договорить нашему гостю. А на его формулировки я не в обиде.
— Тогда предлагаю вам, мсье, говорить очень конкретно, — немного подумав, сухо произнес лейтенант. — И будьте любезны сразу начать с первого убийства. С гибели лорда Чарльза.
Он снова сел на стул, а я успел заметить направленные на Пэро с разных сторон сожалеющие взгляды.
— Как вам будет угодно, — спокойно ответил тот, нисколько не смутившись подобной реакцией. — Итак, я начинаю со смерти лорда Чарльза. Обстоятельства его смерти я повторять не стану, вы их отлично помните. Скажу сразу о главном: он не был задушен в библиотеке. — Пэро сделал крошечную паузу. — Это произошло в его спальне. И намного раньше пяти часов. Вы помните, что в четыре часа, сэр Джон уже направился из замка отдохнуть на площадку, а маленький Джеральд к лодке, чтобы отплыть через несколько минут с дядей в море. Именно в это время мистер Уиттон перенес уже задушенного им лорда Чарльза в библиотеку и усадил труп в кресло. При его недюжинной силе на это требовалось не больше минуты. Маленький мальчик едва успел дойти до лодки, как и его дядя уже появился на берегу. Что было потом, вы знаете, алиби мистера Уиттона не вызывало сомнений. — Пэро выговаривал слова размеренно и четко, как будто читал лекцию в колледже. — Но это убийство было только частью преступного плана. Вы сказали, лейтенант, что я обвиняю Уиттона в убийстве трех человек? Вы преуменьшили цифру. Для того чтобы достичь цели — стать единоличным владельцем замка и состояния Холборнов — ему нужно было избавиться и от обоих сводных братьев, и от племянника. С Майклом все было просто — он становился главным обвиняемым. Обладая проницательным умом, преступник понимал, что Майкл либо сядет в тюрьму, либо вынужден будет скрыться. И тот, и другой вариант его вполне устраивал. Оставался другой брат — Джон. И маленький Джеральд. Для них и был приготовлен сюрприз во время осенней рыбалки. Вторая половина осеннего дня, когда ни в море, ни на берегу нет ни души, и расстояние до суши, которое в такой холодной воде сможет преодолеть лишь очень сильный человек. План рухнул, их спас рыбак. Понадобились долгие годы, чтобы создать новый, не побоюсь этого слова, гениальный план. Нужно было подобрать молодого авантюриста, послать его на год в Южную Америку, чтобы тот выучил язык, освоил местный быт, а главное, чтобы он приютил какого-нибудь бездомного старика и жил с ним некоторое время. Потом этот молодой человек дал тому старику приличную сумму и посадил на поезд, следовавший куда-нибудь на другой край южноамериканского континента, а сам заявился сюда, к своему хозяину — Мэтью Уиттону, который год назад отправил его за океан. Разумеется, Стив много мог рассказать о своем мнимом отце, поскольку хозяин снабдил его всей нужной для этого информацией. Снабдил он его еще и письмом от Майкла Холборна. Тем самым, которое содержало в себе обращение без имени. Оно просто начиналось словами: «Дорогой брат». — Пэро впервые повернул голову к стоявшему у камина Уиттону. — Когда я рассматривал письмо, мне показались подозрительными его слишком острые сгибы. Они обычно возникают при очень длительном хранении. Письмо действительно было написано Майклом Холборном, только не год назад, якобы перед его смертью, а двадцать два года назад. И адресовано было не Джону, а вам. Вы же решили тогда о нем никому не рассказывать и приберечь до лучших времен.
После этого короткого обращения к Уиттону Пэро снова повернулся к остальным и продолжил свою речь:
— День моего приезда преступник счел идеальным для своих замыслов. Он получал новое стопроцентное алиби. Сымитировать вставший двигатель ведь очень просто. Тем более, что никто из нас не стал бы это по-настоящему проверять. Потом мистер Уиттон отправился в соседний паб. Он всего в ста ярдах от берега, где привязаны сотни лодок. В четверть третьего преступник незаметно покинул паб и оказался на берегу, там, среди прочих лодок, заранее была поставлена легкая лодка с быстрым моторчиком. Да, господа, мотор слышен за четыреста ярдов, поэтому ярдов за шестьсот до замка преступник выключил мотор и, невидимый с высокого берега, прошел это расстояние на веслах. Он не пользовался никакими потайными ходами, а просто высадился с рыбацкой стороны и через полминуты оказался в парке, где должен был в это время прогуливаться Стив Харди, одетый в подаренный Джеральдом костюм. Это соответствовало их общему плану. Но только молодой человек не знал его окончания. Он полагал, что его функция состоит в том, чтобы запутать следствие, изображая в парке Джеральда, в то время как тот будет убит в совершенно другом месте. Не сомневаюсь, что мистер Уиттон сумел нарисовать перед ним вполне убедительный ложный план. Поэтому молодой человек не удивился, увидев появившегося хозяина, и позволил отвлечь себя, повернувшись к нему затылком. Сразу после выстрела преступник подобрал свою гильзу, бросил в траву другую, от нагана Джеральда, и повторил свой путь обратно: сначала на веслах, а потом — включив быстрый мотор. Я подсчитал, на веслах нужно было пройти в общей сложности одну милю и двеста-триста ярдов. Хорошие спортсмены в состоянии уложиться на такой дистанции в пять минут. Дальше, с помощью мотора — еще по две минуты в каждую сторону. Все вместе — девять. На то, чтобы преодолеть расстояние от берега до паба в одну сторону, требуется не более минуты. Итого: плюс две. И на само убийство требовалось минуты полторы. Значит в целом — не более тринадцати минут, чтобы вернуться на прежнее место и заказать новую порцию пива. Официант, обслуживавший Мэтью Уиттона, так и сообщил: если тот и отсутствовал, то не более десяти-двенадцати минут. Это вполне понятно, время у людей данной профессии немного сжимается, они меньше его замечают. Однако чтобы добиться такого эффекта, преступнику пришлось не только хорошо поработать головой, но и руками. Он не жалел сил и так налегал на весла, что сорвал кожу на правой ладони.
