Диана Бош - Тигр всегда нападает сзади
Мысли его снова вернулись к есенинским стихам.
Только я верю: не выжить тому, кто разлюбил твой острог и тюрьму…
Алексей прекрасно помнил, что Есенин написал эти слова о России. Но отчего так больно сжимается сердце? Может быть, оттого, что он сейчас бежит? Из любимого города, от любимой женщины, пусть и вероломной, усомнившейся в нем, а значит, предавшей. Бежит, так и не поговорив ней и не выслушав ее, не справившись с ситуацией. И значит, ему тоже не выжить…
После того как его освободили из-под стражи в зале суда, он вернулся в свою мастерскую и, заколотив окна, написал на них красной краской «Закрыто».
Если бы еще кто-то оставался там работать, если бы можно было что-то спасти, наверное, он не поступил бы так. Но пока он был занят своими переживаниями и проблемами, заказы ушли к более предприимчивым и стабильно работающим конкурентам, работники поувольнялись, и только верный его друг Колька работал до последнего дня. Но и он в конце концов сдался. Перед самым судом Лес ему позвонил, и тот, запинаясь и смущаясь, сообщил, что уволился.
– Понимаешь, – смущаясь, сказал он, – мне детей надо кормить, а там хорошо платят.
Там – это у конкурентов…
Конечно, Лес все понимал. Бывают ситуации в жизни, когда приходится рассчитывать на самого себя, когда никто не может помочь, и только ты способен, как барон Мюнхгаузен, вытащить себя из болота за волосы.
И сам Лес сначала сопротивлялся, как мог, обстоятельствам жизни, но наступил момент, когда он почувствовал равнодушие и скуку. К чему все, зачем? Ему расхотелось бороться, опостылело надеяться на что-то и сопротивляться изо всех сил. Стойкость, так кропотливо вырабатываемая им с детства, похоже, дала сбой. Он тонул и не пытался сопротивляться этому. Да, если бы не Лариса, его адвокат, благодаря усилиям которой Кира и появилась в зале суда, он бы равнодушно выслушал решение о своей виновности и отправился в тюрьму. Лес смирился с судьбой и готов был спокойно принять ее.
* * *Маленький городок, куда он приехал, встретил его запахом моря, рыбы и каких-то диковинных цветов. Может быть, это были вовсе не цветы, а аромат духов прошедшей по перрону женщины, и от него слегка кружилась голова и одновременно хотелось пуститься в пляс. Да, Алексей чувствовал себя крайне странно. Так, будто вышел в первый раз на воздух после тяжелой болезни накануне Рождества. Вокруг носится ощущение праздника, мимо бегут прохожие, а ты идешь нетвердо, на подкашивающихся ногах и глупо улыбаешься.
В здании вокзала он подошел к газетному ларьку и купил карту города с подробными указателями улиц. Его должен был встретить друг Васильича, но почему-то он не пришел. Значит, надо добираться до места самому.
В чисто вымытых полах отражались большие стрельчатые окна, два голубя семенили друг за другом, то и дело поскальзываясь и проезжая по полу, как на коньках. Лес присел и протянул им семечки на ладони. Птицы опасливо попятились, а потом осторожно, шажок за шажком, подошли бочком. Быстро схватив по одному семени, опасливо отскочили и принялись клевать. Мусорить и сыпать семечки на пол Лес не решился – жаль было нарушить такую чистоту. Вышел на улицу и высыпал там корм на асфальт. К нему сразу же со всех сторон слетелись птицы.
Лесу не хотелось ехать общественным транспортом, но лень было сразу же влезать в такси. Василий Васильевич, который сосватал Лесу эту работу, говорил, что съемная квартира находится почти рядом с вокзалом. А значит, можно пройтись пешком.
Алексей вернулся в здание вокзала, нашел камеру хранения и, оставив там сумку, вышел на улицу. Все-таки налегке удобнее бродить по незнакомому городу.
Он шел уже второй квартал, разглядывая здания и прохожих, и никак не мог понять: принимает его этот город или нет. Они будто бы жили параллельно – он и город. Повернув в очередной раз направо, Лес чуть не врезался в плетущегося старика. Тот шел пошатываясь, тяжело переставляя ноги. Седая, коротко стриженная голова сидела как-то неуверенно на плечах, словно ее хозяину тяжко было ее нести.
Вдруг в тот момент, когда Алексей поравнялся со стариком, тот покачнулся и упал.
– Отец, что с вами? Э, только не умирайте!
Выглядел мужчина неважно: лицо бледное, впавшие щеки и синюшные губы.
Алексей вскочил и, схватив за руку проходившую мимо девчонку, резко сказал:
– Сотовый есть? «Скорую» вызывай, быстро!
Она согласно затрясла головой и послушно вытащила из кармана телефон.
– А что сказать?
– Говори, мужчине с сердцем плохо, – диктовал Лес, – срочно пусть едут.
– А возраст?
– Сорок пять.
Девчонка с сомнением уставилась на деда и, понизив голос, сказала, прикрывая трубку рукой:
– Ему же не меньше восьмидесяти.
– Говори сорок пять, а то не приедут! – гаркнул Лес, расстегивая воротник и одежду на груди старика.
В верхнем кармане пальто он нашел нитроглицерин и, разжав деду зубы, положил таблетку под язык. Потом усадил старика, привалив к себе, и начал массировать грудную клетку, растирая область вокруг сердца по кругу.
Вскоре щеки деда порозовели, и он открыл глаза.
– Ну что ж ты, отец, пугаешь-то нас? – перевел дух Лес. – Давай, держись, «Скорая помощь» уже едет.
Машина показалась минут через пять. Если бы не грамотные действия Леса, которому уже приходилось сталкиваться с такими случаями, мужчину, вполне возможно, не успели бы откачать.
– Где больной? – молодая самоуверенная врач смотрела по сторонам, явно не замечая старичка.
– Вот больной, вы что, не видите?
Лес встал, помогая подняться пожилому мужчине.
– Что вы меня путаете, у меня написано: сорок пять лет.
– Это вы меня путаете, – парировал Алексей, ведя старика к машине. – Именно я «Скорую» вызывал, так что мне виднее.
– И что, по-вашему, ему сорок пять лет?! – задохнулась от гнева врач.
– По-моему, вы зря теряете драгоценное время, – гаркнул Алексей, – и за это придется отвечать.
Она такого отпора не ожидала и явно слегка струхнула.
– Фамилия? – с опаской спросила врач.
– Серов, – глухо произнес старик, – Сергей Кириллович.
Метаморфозы, произошедшие со всей врачебной бригадой, были достойны того, чтобы их засняли в кино.
Врачиха побелела, тут же сорвала с шеи стетоскоп и приложила к груди старика, медсестра засуетилась рядом, водитель выплюнул жвачку и напрягся.
– Сестра, гепарин! – нервно скомандовала врач. – И готовьте морфий…
Машина сорвалась с места и, завывая, понеслась по дороге к больнице.
Девчонка, которой за несколько минут до этого Лес приказал вызвать врачей, так и стояла, открыв рот, и смотрела вслед умчавшейся машине.
– Что это было? – удивленно спросил у нее Лес. – Что за странности?
– А… – нараспев протянула она, – так это же отец мэра города. Фамилию они услышали, вот и засуетились.
– Ясно. А не подскажешь ли, где здесь Смирновский переулок?
– Прямо, направо и потом еще раз направо, – махнула девчонка рукой. – В гости?
– Нет. Буду здесь жить.
Она с сомнением окинула его взглядом:
– Да? Ну, ладно, мне пора. Пока!
Реакция девочки показалась ему не совсем понятной, но, немного поразмыслив, он решил, что не вписывается в привычный ей облик горожанина. Наверное, для провинциального городка он выглядел несколько непривычно.
На углу Смирновского и Мичурина девица лет двадцати пяти, сосредоточенно морща лоб, изучала внутренности автомобиля.
– Думаете, если туда пристально смотреть, то что-то станет понятно? – съехидничал Алексей, подходя.
– Лучше бы помогли, чем умничать, – не очень вежливо огрызнулась девушка.
Лес снял куртку, повесил ее на дверцу машины и засучил рукава. Через пять минут машина завелась.
– О, супер, – обрадовалась девчонка, – вас подвезти? Куда вам?
– Мне, пожалуй, на вокзал.
– Зачем? Вы же шли в другую сторону.
– Все верно. Я разыскивал адрес нужной мне квартиры, но теперь вижу, что все равно придется брать такси. Пешком с сумкой не слишком приятно топать.
– Зачем такси, я ж сказала, подвезу. Садитесь. Меня зовут Настя. – И она протянула крепкую маленькую ладошку.
– Лес. То есть Алексей, – представился он.
Настя завела автомобиль, и они помчались обратно к вокзалу.
– Так вы в нашем городе впервые?
– Да.
– А хотите, я вам его покажу?
– Хочу. Когда?
– Да хотя бы завтра. У меня выходной.
– Договорились.
– Только наденьте удобную обувь, я буду вам старый город показывать. А там только пешком можно ходить.
После той прогулки они стали регулярно видеться. Настя оказалась изобретательной, у нее всегда находилась какая-нибудь новая идея.
Алексей понимал, что явно нравится ей, но заводить роман пока не собирался.
* * *Котенок сидел на асфальте у стены дома и щурился от яркого солнца. Он впервые вылез из подвала, где его родила кошка-мама и где он рос со своими братьями и сестрами.
