Юрий Перов - Косвенные улики
— Румянцеву? — ответил Стельмахович. — Это новый «хазарь». Они соперники с Сухановым.
— Мне тоже так кажется, — сказал Васильев и снова обратился к Морозову: — Так когда вы разошлись с Сухановым?
— Полгода назад, — ответил Сашка без ужимок.
— Почему?
Сашка пожал плечами, посмотрел на Суханова, и лицо его стало еще более презрительное.
— Мне с ним стало неинтересно.
— А раньше вам с ним было интересно? Насколько я знаю, вы целый год не отходили от Суханова ни на шаг.
— Молодой был, неопытный. Сами знаете, чуть в колонию из-за Суханова не попал…
— А теперь поумнели, — невесело усмехнулся Васильев. — С кем вы сейчас дружите? — Он даже не ожидал, что Сашка прямо ответит на этот вопрос.
— С Румянцевым, — сказал Сашка, и в голосе его прозвучала даже некоторая гордость.
— С Румянцевым вам интересно? — спросил Стельмахович и сам смутился. Он не ожидал от себя этого вопроса.
— Конечно, — гордо ответил Морозов.
— А как вы считаете, Румянцеву с вами интересно? — спросил Васильев и посмотрел на Румянцева, сквозь презрительную гримасу которого проступила определенная тревога.
— Думаю, что интересно.
— А я думаю, что нет, — резко сказал Васильев, — и держит он вас при себе как мальчика на побегушках…
— Какое точное определение, — со своего места иронично заметил Румянцев.
— Помолчите, свидетель Румянцев! Вам еще будет предоставлено слово, — сурово одернул его Васильев.
— Как же так получается, Морозов, — сказал он более мягко, — у Суханова вы были чем-то вроде денщика, теперь к Румянцеву попали на такую же роль. Когда же вы на самостоятельные роли выйдете?
— А я не артист, — обиженно сказал Сашка, видно было, что эти слова задели его за живое.
— У вас есть вопросы к свидетелю? — Васильев повернулся к заседателям. Игнатов покачал головой, а Стельмахович утвердительно кивнул. — Пожалуйста, — усталым голосом сказал Васильев.
— Скажите, Морозов, почему вы в тот вечер не были с Румянцевым, раз уж вы так с ним дружите?
— Не помню.
— Он вас не взял к Суханову или вы сами не пошли?
— Сам не пошел, — мрачно сказал Сашка, и Васильев понял, что он соврал.
— А утверждаете, что не помните, — удовлетворенно сказал Стельмахович. — А не говорил ли вам Румянцев, что ему предстоит серьезный разговор с Сухановым?
— Нет, — снова соврал Сашка и испуганно покосился на Румянцева.
«Что же это получается? — думал Васильев. — Один негодяй пожирает другого, и притом делает это нашими руками. Да он сегодня, — думал он о Румянцеве, — навербует себе, пожалуй, поклонников и сторонников еще больше, чем было. Суханов-то развенчан. Король умер — да здравствует король! Так, что ли? Ну нет! Этого не будет. Иначе все зря».
— Садитесь, Морозов, — сказал Васильев. — Свидетель Румянцев, встаньте. — Румянцев встал. — Пожалуйста, подойдите сюда, — сказал Васильев. — Вот так, а теперь расскажите нам, как вы в тот вечер встретились с Сухановым.
— Я пришел к нему домой, — спокойно сказал Румянцев. В каждом его слове сквозила уверенность в своей неуязвимости, и это бесило Васильева.
— Вы знали, что он дома? Он вас ждал?
— Нет. Шел мимо, увидел свет и зашел.
— Свидетель Морозов, — Васильев неожиданно протянул руку к Сашке, и тот даже вздрогнул. — Вы виделись в тот вечер с Румянцевым?
— Да, — растерянно ответил Морозов.
— Где?
— Я заходил к нему домой.
— Вы вместе вышли из дома? — Сашка задумался и оглянулся на Румянцева. — Правду, только правду! — сказал Васильев.
— Да.
— Румянцев сказал вам, куда он идет?
— Да.
— Что он вам сказал?
— Что идет к Суханову.
— Зачем?
— Не знаю… Сказал, что тот звал.
— Садитесь, Морозов. Румянцев, вы говорите неправду. Вы предупреждены об ответственности за дачу ложных показаний? Расскажите еще раз, как вы в тот вечер встретились с Сухановым?
— Я встретил Суханова утром, — тихо и без прежней уверенности начал Румянцев, — и он попросил меня зайти к нему после работы, часов в семь.
— Зачем? Суханов вам сказал зачем?
— Просто так, — пожал плечами Румянцев. — Разве обязательно встречаться с определенной целью?
— И все-таки?
— Ну он сказал: «Заходи, выпьем, потолкуем».
— О чем?
Румянцев пожал плечами.
— Подсудимый Суханов, — сказал Васильев, — о чем вы собирались потолковать с Румянцевым?
— Не помню, — зло ответил Суханов.
— Вам, наверное, кажется, что запирательством вы помогаете себе, — сказал Васильев, — а на самом деле вы выгораживаете больше Румянцева, чем себя. Ваше дело, но не советую… Садитесь. Потерпевший Гладилин, вам нечего прибавить к тому, что вы уже рассказали?
— Нет. Нечего.
— В каких выражениях Суханов у вас требовал деньги?
— Я точно не помню…
— Как далеко стоял от вас Румянцев?
— Я не обратил внимания.
— Садитесь. Свидетель Никифоров, встаньте. Как далеко от Суханова стоял Румянцев?
— Метрах в трех… Да, не дальше.
Румянцев все так же стоял в одиночестве на трибуне, и хоть и пытался сохранить лениво-презрительную гримасу на лице, Васильев видел, что чувствует он себя далеко не так уютно, как вначале. Создавалось такое впечатление, что судят его, Румянцева, и именно этого Васильев и добивался, во всяком случае, этого эффекта.
— Вы слышали, что говорил Суханов?
— Нет. Голос я его слышал… Но слов понять было нельзя… Хотя два слова матом я разобрал…
— Свидетель Румянцев, — Васильев сделал ударение на слове «свидетель», — вы слышали, в каких выражениях Суханов требовал деньги у Гладилина?
— Нет. Я не прислушивался.
— Никифоров на другой стороне улицы слышал, а вы нет. Вам собственный ответ кажется убедительным?
— Я по характеру несколько рассеян, — нашелся с ответом Румянцев. — В конце концов я мог бы не говорить и того, что сказал. За язык меня никто не тянул. Почему вы сомневаетесь в моих теперешних показаниях и верите в предыдущие? Это тоже не очень убедительно. Я ведь мог, к примеру, сказать, что в тот момент отвернулся, загляделся на девушку и ничего не видел.
— Нет, этого вы сказать не могли, — тихо сказал Васильев, — на это у вас не хватило бы храбрости. Вы знали, что есть еще один свидетель, вы знали, что есть потерпевший, и не могли даже предположить, что он будет обо всем молчать, и к тому же вам, очевидно, было нужно показать против Суханова, — Васильев снова выделил слово «нужно». — Но сделать вы это хотели как можно «благороднее».
Румянцев видел, как судья переглянулся с заседателем и потом сказал:
— Вы все слышали и видели. Вы спокойно наблюдали, как на ваших глазах совершается ограбление с насилием, и не пришли на помощь потерпевшему. Кроме того, вы, пользуясь правами знакомого, могли удержать Суханова от совершения преступления, но вы и этого не сделали. Суд еще рассмотрит ваши действия. Можете сесть.
Свидетель Морозов, подойдите сюда, — сказал Васильев усталым голосом и долгим и каким-то безнадежным взглядом следил, как выбирается Морозов со своего места, как неторопливо подходит к трибуне. — Свидетель Морозов… — сказал Васильев и запнулся. — Вы понимаете, что здесь происходит?
— Да… — Морозов пренебрежительно пожал плечами. — Суд здесь происходит.
— Скажите, Морозов, подсудимый был вашим другом?
— Да, — Морозов снова пожал плечами и криво улыбнулся, дескать, зачем повторяться.
— Вы были ранее судимы, Морозов?
— Сами знаете… Вы же и судили.
— Я здесь не один, — спокойно ответил Васильев, — отвечайте точнее, были или не были?
— Был.
— Скажите, свидетель Морозов, имел ли Суханов на вас определенное влияние?
— Не знаю… — сказал Морозов.
— А мне думается, что имел. И еще думается мне, что, не будь этого влияния, вы бы не оказались год назад на скамье подсудимых. Скажите, Морозов, а Румянцев, с которым вы теперь дружны, хороший товарищ?
— Да.
— Он и Суханову был хорошим товарищем? — с горькой иронией спросил Васильев.
Морозов промолчал.
— Посмотрите в зал, Морозов, — сказал Васильев и кивнул, понуждая Сашку оглянуться. — Много здесь ребят, для которых Румянцев хороший товарищ?
— Много, — не оглядываясь, буркнул Сашка.
— До первого случая, так ведь? — как бы про себя спросил Васильев. Морозов угрюмо молчал. — Как и было с Сухановым, — добавил Васильев. — Вас Суханов обидел чем-нибудь? — неожиданно спросил Васильев.
— Кого нас? — недоверчиво переспросил Сашка.
— Именно вас, Морозов.
— Нет.
— И вы бы с ним до сих пор дружили бы, если б не нашли друга поинтереснее?..
Сашка ничего не сказал.
— Ну хорошо… Ответьте мне на последний вопрос. Что сказал Румянцев, направляясь к Суханову?
