Андрей Зотов - Разлюбовь, или Злое золото неба
Держа зажигалку в зубах, я медленно приближался к «Хаммеру», запоминая его номер на всякий случай. Сильно тонированные стекла этого монстра были непроницаемы – сколько их там – двое? трое? Канистра уже стояла передо мной на сиденье. Придерживая ее коленями, левой рукой я скручивал с нее пробку и вот скрутил. Денек был солнечный, теплый и обещал стать еще теплее. А кое-кому сейчас станет просто жарко. Забрало шлема было поднято, прикрывая глаза, так что если они из машины и могли что-то видеть, то всего лишь зажигалку в зубах мотоциклиста, который, медленно проезжая по тротуару мимо «Хаммера», вдруг стал поливать его бок из канистры. А потом бросил ее под машину.
Бензин толчками вытекал на мокрый асфальт.
Краем глаза я видел, как распахнулась правая дверь «Хаммера», и оттуда вылетела чья-то нога. Но это было уже не важно. Пламя моей зажигалки воспламенило пары бензина АИ-98, и огонь мигом охватил правый бок «Хаммера», пошел под него, стал расползаться во все стороны и побежал по мокрой дорожке к «Ямахе». Я как следует открыл дроссель, и мотоцикл рванул прочь.
В конце дома я притормозил, ожидая взрыва, втягивая голову в плечи, но он прозвучал, когда я был уже за углом. Рвануло что надо – и тут же там и сям сработала сигнализация во дворах, посыпались стекла, ох, создал я жильцам проблем, ну а куда деваться?
Сейчас будет полон двор пожарников и ментов. Будут искать мотоциклиста на разноцветном японском мотоцикле, дадут приметы «Ямахи», наверняка кто-то и номер записал, поэтому надо где-то как можно быстрее затихарить мотоцикл. В этом районе меня на нем видели, чуть ли не каждый день, так что надо отъехать подальше.
Куда?
Долго я мыкался в паутине проходных дворов, стараясь не слишком появляться на больших улицах, особенно на перекрестках. Бензина было в обрез, я шел на резерве, и случись какой зехер – можно и не уйти. В конце концов я приткнул «Ямаху» на платную стоянку недалеко от «Мира Обуви», что на Дубининской улице, укутал в чехол. Комбинезон спрятал в багажник, а оттуда достал джинсы и куртку. Платить пришлось за неделю вперед, зато место было тихое, на отшибе. Тут было рукой подать до Павелецкого вокзала, и через полчаса, закинув сумки в камеру хранения, я налегке двигался по Зацепе и жевал чебурек. Ага, вот и то, что мне нужно. Не заходя в павильон, я через окошко купил «Сименс», сим-карту и положил на счет пятьдесят долларов. У меня спросили, было, паспорт, но я же его дома забыл. Первым делом нужно позвонить Мохову и предупредить о возможных проблемах. Я помнил номер его мобильного довольно смутно, особенно последнюю цифру; только четвертая попытка оказалась успешной.
– Слушаю, Мохов, – раздался слегка запыхавшийся голос моего хозяина.
– Это Андрей, – представился я. – Ты где, Михалыч?
– Ты, что ли, Андрюх? Я на тренировке.
В двух словах я предупредил Михалыча, какие могут у него возникнуть проблемы в связи с моим у него проживанием и как ему лучше себя вести.
– Да херня вопрос, – ответил он. – Ничего не знаю, ничего не видел – кого ты учишь? Пошли все в жопу. А если что – я на них таких ментов спущу… – Конец предложения заглушила проезжавшая мимо машина.
Так, одна гора с плеч.
Я позвонил тебе, но твой номер был занят. По пути мне попалось кафе, я выбрал самый дальний столик и заказал шашлык. Хотел взять пива, но передумал. Шашлык, пару салатов и кофе. Ну и что-нибудь на ваше усмотрение, девушка… Пока формировали мой заказ, я стал перегонять телефоны из рукописной записной книжки на сим-карту, кое-кому отправляя сообщения со своим новым номером. И мне тут же перезвонил Александр Викентьевич Фомичев. Говорил он со мной в высшей степени нервно, чуть ли не наезжал на меня. Проблема сводилась к тому, что вчера во второй половине дня ему позвонил какой-то человек и потребовал расшифровку манускрипта Бурко.
– На каком основании вы дали ему мой телефон, молодой человек? – Фомичев почти кричал, и понять его было можно.
– Он сослался на меня, Александр Викентьевич? – по возможности спокойно спросил я.
Минутное замешательство.
– Нет, но это же логически вытекает…
– Александр Викентьевич! – Голос у меня сделался проникновеннее некуда. – Поверьте, я никому не давал вашего телефона.
Вновь пауза. Я сбил ему температуру, но на всякий случай добавил:
– Как можно! Я ведь не враг самому себе.
Помолчав, он спросил:
– Кто же тогда дал?
«Дантист и дал», – подумал я, но вслух этого не сказал.
– А кто еще знал об этом… о манускрипте? – Тут принесли мой заказ, по инициативе официантки усиленный грибочками и салатом из кальмаров. Я показал ей большой палец – мол, то, что надо. Она расставила все передо мной и ушла.
– Я звонил Ивану Францевичу, – сказал Фомичев. – Это не он.
– И не я. Ну, зачем мне это – сами подумайте.
Он подумал. Не то мой уравновешенный голос возымел свое действие, не то здравый смысл возобладал над эмоциями, но голос у криптолога сделался совсем другим, более разумным. И вопрос он задал вполне правильный.
– Что мне делать? – спросил он.
– А чего он хочет, Александр Викентьевич? Просто, чтобы вы отдали дешифровку или чтобы продали?
Он снова задумался. Денежки с его счета капали на счет МТС, но криптологу, похоже, было сейчас не до экономии.
– Да как-то об этом не было речи, – наконец сказал он.
– Тогда продавайте, – сказал я. – Только не продешевите, ломите покруче. И вот еще что. Если вдруг спросят – говорите, что делали перевод для меня и что оригинал текста дал вам я, в общем, все стрелки на меня переводите, не стесняйтесь. И обязательно дайте им новый номер моего телефона. Он высветился у вас на дисплее?
– Да, – сказал Фомичев. – Но у меня высветился и их номер. Хотите, я вам его дам? И вы сами с ними встретитесь. Мне, честно говоря, не хочется.
– Диктуйте. Я достал ручку и записал на ладони номер мобильного, который был мне хорошо знаком. Это был телефон Ганса. Очень интересно!
– А он как-нибудь представился? – пробормотал я.
– Какое там представился! – стал жаловаться Фомичев. – Он так со мной разговаривал, будто я какое-нибудь насекомое. Мерзкий тип, скажу я вам.
Да, это было похоже на Ганса. А Фомичев пошел по второму кругу:
– Я звонил Ивану Францевичу – он в недоумении. Никому, кроме вас, он не давал моего номера в связи с этим посланием.
Какая-то получалась каша. Тут без пол-литры не разберешься.
– Хорошо, Александр Викентьевич, давайте сделаем так. Если у меня не получится с ним договориться без вас и он опять вам позвонит, назначьте ему встречу там же, где мы с вами встречались. Сообщите мне время, и мы с ним разрешим наше общее недоумение. В конце концов, деньги за перевод платил я.
– Ладно, – сказал он, подумав. – Я позвоню.
Позвони, позвони. Я набрал номер Ганса. Чего там мудрит этот мудила, зачем ему перевод? «Абонент не отвечает или временно недоступен», – любезно проворковала телефонистка. Ну и как это понимать? В голове была такая путаница, что не в сказке сказать. Надо бы все это привести к какой-то системе, иначе вообще увязну.
Начну от печки. Я жевал шашлык и соображал.
Первое. Место действия Швейцария. Выполняя волю Бурко, Банк ищет его родственников и находит Хольского. Правдоподобно? Да, вполне. Это исходные данные. Если сомневаться еще и в них, тогда вообще вся история не стоит выеденного яйца, как пишут в сентиментальных романах. Итак, информация о завещании поступила к Хольскому.
Второе. Место действия неизвестно. От Хольского информация каким-то образом попала к Дантисту.
Третье. Россия. От Дантиста часть информации узнал Ганс.
Примечание . Больше чем уверен, что и тебя, Анечка, с Дантистом познакомил именно он, твой брат Ганс. Но это, впрочем, не суть важно.
Четвертое. Европа. Каким-то образом (не исключено, что через щели в швейцарских банковских структурах) информация о зашифрованном завещании попадает к гангстеру Маркелю. И он спускает с поводка свою зондеркоманду под названием «Анкерман».
Вопрос на засыпку. Как понимать ментовский мундир на одном из них?
Ответа нет, но есть печальные соображения по этому поводу, подкрепленные жизненным опытом. Если он реальный мент, то у меня одним мешком проблем больше. И есть еще риторический вопрос, обращенный к этому человеку: ну а зачем ты стоял под стрелой, мент? Скажи спасибо, что я тебя в окошко не выбросил.
Так, не нужно отвлекаться. Что-то в своем раскладе я забегаю вперед.
Хольский еще не появился в Москве, а о его появлении уже знал Ганс, а стало быть, и Дантист. И Ганс попросил сообщить о появлении Хольского меня, меня, а не тебя, Анечка, – почему? Ведь вы с Евой жили на хате Хольского и все такое. Да потому что у вас с Гансом к тому времени отношения совсем испортились, хотя до этого вы души друг в друге не чаяли. Какая же кошка пробежала меж вами? Может быть, причина размолвки имеет отношение к теме Бурко?
