Джеффери Фарнол - Тайна Лоринг-Чейза
Тем самым закон был должным образом исполнен, после чего коронер, жюри и зрители отправились восвояси. Дознание кончилось, но к несказанному облегчению Дэвида добавилось недоумение, столь сильное, что, заметив в рассасывающейся толпе мистера Молверера, он поспешил за ним и тронул его за плечо.
Джентльмен круто повернулся и воззрился на Дэвида диким, яростным взглядом. Похоже, он испугался - его поведение столь разительно не походило на обычные, полные степенного достоинства и мрачной сдержанности манеры, что Дэвид непроизвольно вздрогнул.
- Прошу прощения, - сказал он, - кажется, я вас напугал.
- Да... Нет! Я задумался. Что вам угодно?
- Позвольте переговорить с вами наедине.
- Мне через луг.
Перебравшись по мостику через изгородь, они молча пошли рядом. Достигнув места, откуда их не было видно с дороги, Молверер остановился.
- Слушаю вас, сэр.
- Мне хотелось бы знать, почему вы воздержались в своих сегодняшних показаниях от какого бы то ни было упоминания о моей первой встрече с сэром Невилом Лорингом?
Молверер смотрел на Дэвида с выражением мрачной отчужденности, но его длинные пальцы нервно теребили белоснежное жабо на груди.
- Это моя забота, сэр! - наконец ответил он.
- Осмелюсь полагать, и моя тоже, - возразил Дэвид. - Ведь, сдается мне, вы не сделали этого отнюдь не по причине непреодолимой симпатии, вдруг вспыхнувшей по отношению к моей персоне.
Сардоническая улыбка мистера Молверера была достаточно красноречивым ответом.
- Считайте как вам угодно, сэр, - произнес он, слегка поклонившись. Пусть так: я воздержался от упоминания вашей особы, которое принесло бы вам дурную славу и могло иметь также куда более неприятные последствия, исключительно из доброго к вам расположения.
- Вам неплохо удается сарказм, сэр! - сказал Дэвид, краснея. - Тем не менее считаю своим долгом поблагодарить вас за услугу.
- Мы принимаем вашу благодарность, сэр, - насмешливо ответил Молверер. - Смею ли я полюбопытствовать, не успела ли вам приглянуться какая-нибудь другая часть Англии, более подходящая вашему своеобразному темпераменту?
- Возможно, сэр. Однако я нахожу здешние места довольно милыми, а пробыл здесь совсем недолго и не успел пресытиться ими.
- И все-таки я почти не сомневаюсь, сэр, что гораздо разумнее с вашей стороны было бы исчезнуть.
- Это угроза? - вкрадчиво поинтересовался Дэвид.
- Лучше назвать советом, ведь я исхожу из вашего же блага.
- Ваша заинтересованность в моем благоденствии поистине трогательна, сэр. Но, как бы я ни был признателен вам за оказанную сегодня услугу, меня, признаться, озадачили причины вашего молчания. Принимая во внимание все сопутствующие обстоятельства...
- Сэр, я говорю или молчу, когда считаю нужным!
- Разумеется, это ваше право! Вот только мне крайне любопытно, как много, возникни такая нужда, могли бы вы поведать в свете упомянутых обстоятельств о некоем кинжале с серебряной рукояткой?
В то же мгновение статная фигура мистера Молверера словно съежилась, плечи поникли, а бледное лицо с выпученными глазами, став багровым, снова приобрело мертвенно-серый оттенок. Он дважды открыл рот, пытаясь заговорить, потом вдруг повернулся и бросился прочь. Споткнувшись о луговую кочку, он не сбавил темпа и мчался, ни на что не обращая внимания, словно убегая от стремительно надвигающейся опасности.
Не успел Дэвид собраться с мыслями и прийти к какому-нибудь выводу, как секретарь столь же внезапно повернул обратно и торопливо зашагал к нему.
- Сэр, - сказал он едва узнаваемым хриплым голосом. - Сэр... что бы ни довелось вам узнать в отношении этого рокового оружия, я покорнейше прошу, я умоляю, заклинаю вас: никому... ни единой душе... не говорите о нем! В противном случае вы наверняка горько пожалеете... Очень горько пожалеете!
И, не дожидаясь ответа, так же стремительно развернулся на каблуках и заспешил прочь.
Настала пора предать земле бренные останки сэра Невила Лоринга. В яркий солнечный полдень гроб установили возле могилы его предков. Еще загодя в церкви собралась толпа жителей Лоринг-вилледж и окрестных деревень дородные фермеры, деревенские сквайры, дворянство из ближних и дальних родовых гнезд - торжественно приодетое, пестрое общество, провожающее не последнего из своих представителей. Впрочем, как знать, не влек ли их сюда скорее нездоровый интерес - любопытство, смешанное со страхом перед насильственной смертью, и надежда лицезреть драматичный финал таинственной трагедии?
"Полные жизни, мы уже мертвы..."
Бесспорная истина! Но как приятно ощущать ток крови в жилах, как восхитительно замирает сердце, когда бросаешь боязливый взгляд из-под кокетливого чепца или модной широкополой шляпы на траурные бархатные покровы, тяжелыми складками которого искусно задрапировано то, что осталось от ближнего твоего!
"Ибо из праха вышел и во прах возвратишься"!
Ужасен грохот падающих комьев земли!
"Аз есмь Воскресение и Жизнь!"
Множество глаз, полных жадного любопытства, - и ни плача, ни слезинки жалости - ни единой!
Но вот наконец гроб сэра Невила зарыли, спрятали подальше от полуденного солнца и безжалостных любопытных взглядов. Зрители, нестройно переговариваясь, задвигались и вскоре разошлись - кто в сельский особняк, кто на уединенную ферму, кто в один из домов, теснящихся на деревенской улице. Разговоров, толков и пересудов хватит надолго. Интригующая, жуткая тайна во всех своих устрашающих подробностях не один день останется главной их темой. Ах какие открываются широкие возможности для преувеличенных содроганий, глубокомысленных покачиваний головой и блестящих умозаключений доморощенных провидцев!
Церковь опустела. Дэвид подошел к старому камню, прочитал свежевыбитые слова:
СВЯЩЕННОЙ ПАМЯТИ
СЭРА НЕВИЛА ЛОРИНГА,
52 лет,
тринадцатого баронета Лорингского
из графства Сассекс
Дэвид стоял в тени, подпирая плечом колонну и скрестив руки на груди. Вдруг он услышал быстрые, легкие шаги. К древнему монументу подошла миссис Белинда. Как видно, не подозревая о том, что за ней наблюдают, она опустилась перед ним на колени, и хрупкую, так похожую на девичью фигурку сотрясли мучительные рыдания. Седая голова упала на тонкие руки, и бескровные губы зашептали торопливые слова, то и дело прерываемые судорожными паузами:
- О, Невил, Невил! Зачем ты грешил, зачем осквернял себя нечистыми помыслами? Зачем был так жесток, так немилосердно жесток ко мне?.. А теперь тебя нет... О, Невил, моя любовь последует за тобой... она останется с тобой, Невил, навсегда, навсегда!
Дэвид на цыпочках прокрался к выходу. Слава Богу, нашелся хоть один человек, оплакивающий его недостойного дядю. Есть кому помолиться о его черной душе, пролить на его могилу слезу жалости.
Глава XXXII,
дающая необходимое развитие философским воззрениям на слабительное
Ранним утром Дэвид отдернул занавеску, и в открытое окно хлынул ослепительный поток солнечного света. Веселый мелодичный птичий свист, полный неожиданных переливов и трелей, сразу стал громче. Дэвид, еще не кончив одеваться, высунул на улицу взъерошенную голову. Прямо под его окном, посреди двора, стоял человечек в белоснежной рубашке без сюртука, черных бархатных штанах и ботфортах и над чем-то усердно колдовал возле большого стола, на котором были выстроены рядами банки, склянки и пузырьки. Коротышка наполнял их темно-коричневой жидкостью, да с такой выверенной точностью и быстротой, что просто любо-дорого было посмотреть. Наконец, когда каждой склянке была скормлена точно отмеренная порция жидкости, человечек отставил ведро и черпак и, запустив пятерню в лежащую рядом сумку, достал оттуда пригоршню пробок. Тут он случайно поднял голову и заметил Дэвида.
- Великолепное утро, мистер Пибоди! - приветствовал его Дэвид.
- Вы так считаете? Будь по-вашему, - ответил странствующий лекарь, сняв свою широкополую шляпу. - Отрадно сознавать, сэр, что ваша печень, сей благородный орган, чувствует себя сносно, раз вы способны столь высоко оценить обыкновенный ясный денек.
- Кажется, вы меня забыли, мистер Пибоди!
- Не стану отрицать, сэр, я вижу бессчетное количество лиц, множество физиономий per diem[12]... Однако дайте-ка мне подумать.
[12] За целый день (лат.).
- В Лорингском лесу! - подсказал Дэвид - И пострадала не печень, а голова.
- Ну конечно! Правда, вас не узнать. Corpore sano...[13] Хм! Благодаря бритью и наружному применению aqua pure ваша внешность значительно выиграла. А как поживает поврежденная макушка? Лучше?
[13] Окончание латинской крылатой фразы "Здоровый дух - в здоровом теле".
- Вашими заботами!
- Лучше сказать, моим средством от мозолей. А в остальном как ваше самочувствие - желудок, например, не беспокоит?
- Еще как! Он давно пуст! - засмеялся Дэвид.
- Ну, этот недуг легко излечим. Спускайтесь, позавтракаем вместе, я с удовольствием вас попотчую.
