Сирил Хейр - Трагедия закона
После ужина должен был быть совершен последний обряд – приведение в порядок счетов. Клерк судьи помимо своих многочисленных обязанностей выполнял функции, которые в более высоких кругах выполняет ревизор нанимателя. Степень ответственности в этой должности зависела от характера нанимателя. Барбер, предельно пунктуальный в технических деталях юриспруденции и настолько же безответственный в личных делах, свел процедуру к минимуму. В последний день сессии Бимиш оставлял судье на письменном столе аккуратно заполненную бухгалтерскую книгу, связку счетов, квитанций и чековых корешков. Ко всему этому прилагался краткий баланс, где были отражены расходы, счета, погашенные в период сессии, и сумма, требуемая для сведения баланса. Судья смотрел на эту сумму, тяжело вздыхал, подписывал заранее выписанный чек и возвращал всю кипу документов Бимишу. Операция занимала не более двух минут.
Но на этот раз все происходило не так, как было заведено. Хотя Хильда позволила себе некоторую экстравагантность, устроив ужин, она не забывала об острой необходимости экономии. Одержимая ею, она, как никогда раньше, стала придавать особое значение цене денег. Поэтому, войдя в гостиную и увидев аккуратную стопку бумаг и рядом неподписанный чек, Хильда опередила мужа, собиравшегося взять ручку, чтобы подписать чек, и твердо сказала:
– Я просмотрю бумаги сначала, если ты не возражаешь, Уильям.
Барбер попытался возразить, но безрезультатно. Через минуту Хильда сидела за столом и внимательно изучала каждый пункт счетов. Она трудилась около получаса, сверяя цифры и проверяя суммы с видом профессионального аудитора. Закончив проверку, обратилась к мужу:
– Уильям, я не понимаю здесь несколько пунктов.
Судья с неохотой отложил книгу, которую читал все это время, и подошел к столу, кинув на Дерика взгляд, который говорил: "Этого следует ожидать от женщин, когда они берутся за дело, в котором ничего не понимают". По крайней мере, Дерик, которому казалось, что он стал знатоком многозначительных взглядов, истолковал взгляд судьи именно так. Следует признать, что Барберу действительно удалось передать довольно сложную мысль одним взглядом.
Посторонний человек всегда испытывает неловкость, присутствуя при обсуждении финансовых вопросов супружеской четой, и Дерик тщательно старался не вникать в их разговор. Но он не мог не слышать, о чем они говорили, и с самого начала стало ясно, что судью подвергли настойчивому перекрестному допросу. Более того, до Дерика быстро дошло, что Барбер не может дать членораздельные ответы на некоторые вопросы. В счетах было что-то не так, но его светлость не смог объяснить, как и что. Наконец Хильда нашла пункт в самом конце, который заставил ее воскликнуть:
– Это возмутительно!
Судья не смог ответить ничего, кроме:
– Да, дорогая, я помню, что дал Бимишу чек.
Ты дал Бимишу чек?- презрительно произнесла ее светлость.- Хочешь сказать, что подписывал все, что он клал перед тобой?
– Но я не знал, что будет такая большая сумма. Я думаю,- его голос окреп,- от Бимиша следует потребовать объяснения по этому вопросу.
– Подожди секунду. Где чековая книжка? У тебя должна быть чековая книжка.
– Да. Ты же велела, чтобы я взял в банке в Уитси чековую книжку. Она здесь.
– Дай мне ее.- Хильда взяла книжку и быстро перелистала корешки оплаченных счетов. Затем вытащила один и внимательно его изучила.- Этот чек переправлен!- заключила она.- Буквосочетание "десят" в слове "шестьдесят" написано другими чернилами и подставлен ноль. Этот чек был только на шесть фунтов. Теперь в нем шестьдесят. Бимиш обманул тебя на пятьдесят четыре фунта и подделал счета, чтобы скрыть это. Если бы я не настояла на том, чтобы проверить цифры…
– Господин секретарь, позвоните, пожалуйста,- очень спокойно попросил Барбер.- Хильда, позволь мне самому разобраться с этим вопросом.
Вошедшему на звонок Сэвиджу было приказано сказать Бимишу, что его вызывает судья. Клерка долго не было, когда же он наконец явился, волосы его были взлохмачены, а лицо и руки испачканы. Кроме того, Дерик заметил, что у Бимиша было такое же выражение лица, как в Рэмплфорде, когда он неожиданно разоткровенничался с ним. В медоточивом баритоне клерка звучали хриплые нотки.
– Должен извиниться за свой вид, милорд,- сказал он.- Я упаковывал книги и прочее имущество.- Он двинулся к столу, где лежал подделанный чек, неестественно твердым шагом.
– Бимиш!- остановил его судья грозным окриком.- Объясните, что это значит.- Он протянут ему чек на шестьдесят фунтов.
– Этот чек, милорд?- спросил Бимиш равнодушным голосом. И тупо уставился на чек, вертя его в грязных руках.
– Я бы хотел знать, как получилось, что чек выписан на шестьдесят фунтов.
– Не могу сказать так сразу, милорд. Все должно быть записано в бухгалтерской книге.
– Вам требуется время, чтобы ответить на мой вопрос? Если так, вы можете взять все бумаги с собой и завтра представить объяснение. Должен вам сразу сказать: чек, который вы держите в руках, исправлен. Вам нужны подтверждения?
Бимиш стоял, не поднимая глаз. В одной руке он держал чек, а другой теребил свою обычно тщательно приглаженную шевелюру. Стало заметно, что он нетвердо держится на ногах.
– Нет,- пробормотал он тихо.- В этом нет необходимости.
– Вы хотите сказать, что не можете дать объяснения?
Бимиш поднял голову и ответил громко, почти с вызовом:
– Именно так, милорд.
– Вы уволены,- произнес Барбер голосом, в котором были одновременно сожаление и суровость.
Бимиш открыл рот, собираясь что-то возразить, но передумал и направился к двери неуверенным шагом.
На этом неприятный эпизод и закончился бы, если бы злой дух не подтолкнул судью продолжить разговор.
– Бимиш!- окликнул он клерка, когда тот подошел к двери.
Тот обернулся и молча посмотрел на судью. Он все еще пребывал в оцепенении, но его щеки порозовели, а губы вытянулись в твердую линию.
– Я мог бы отдать вас под суд,- заявил судья,- но не сделаю этого. Вы сами наказали себя за свое должностное преступление. Вы обманули мое доверие, доверие, которое я неосмотрительно оказывал вам в течение нескольких лет. Не стану выяснять, единичный это случай или нет. Удар, который вы нанесли своим вероломством там, где от вас ожидали честности и преданности, не измерить суммами растрат. Я также не стану выяснять причины, которые побудили вас нарушить то, что дороже всего для человека…
– Хватит!- неожиданно выкрикнул Бимиш.
Последовала зловещая тишина.
– Нечего читать мне эти дурацкие проповеди!- язвительным голосом продолжил Бимиш.- Я пока еще не в тюрьме, а если сяду, то не вы будете судить меня – в этом я уверен, слава богу! Я уволен, и хватит с этим. Не велика беда. Не одного меня уволят. В любом случае я оставался бы на этой вшивой работе не долее полугода, и вам это прекрасно известно. Вы не отдадите меня под суд – какое счастье! Вам самому место в тюрьме. Если бы законы были одинаковы для богатых и бедных, вы давно там сидели бы.
– Замолчите!- заорал судья.
– Отдать меня под суд?- не успокаивался Бимиш.- Да вы не посмеете! Только попробуйте. У меня есть что порассказать о том, что происходило во время сессии, о вас и о махинациях вашей благородной супруги. Помните, если дело дойдет до суда, вы к тому времени уже не будете судьей. Я не единственный, кто многое знает о вас, будьте уверены. Я…
– Немедленно уходите!
– Хорошо, старый петух, я уйду. Но не забывайте о том, что я сказал. Вас много раз предупреждали, и это последнее предупреждение. Вы свое получите!- И он вышел, хлопнув дверью.
В Лондон возвращались в подавленном настроении. Трудно сказать, где атмосфера была тяжелее – в вагоне третьего класса, где Сэвидж, Грин и миссис Сквайр приглушенным шепотом обсуждали падение своего коллеги, или в первом классе, где Дерик, Хильда и Барбер сидели молча, погрузившись каждый в свои мысли. Ко всему прочему добавились мелкие неприятности, связанные с обычно хорошо налаженной процедурой переезда королевского представителя с одного места на другое. Пришлось заниматься вещами, которые раньше делались как бы сами по себе. Кому-то надо было приобретать билеты, нанимать носильщиков, организовать погрузку багажа – все, с чем легко и без проблем справлялся Бимиш, легло в конце концов на плечи Дерика. Сначала он обратился к Сэвиджу, однако тот подобострастно, но твердо отказался от выполнения работы клерка.
Дерику не все удавалось сделать как надо. Судья, мрачный как никогда, делал вид, что не замечает его промахов, и успокаивал себя плитками молочного шоколада, которые поглощал одну за другой. Хильда терпела, как великомученица.
Наконец они прибыли в Лондон. Дерик проводил супружескую пару до такси, и они уехали – удрученный престарелый джентльмен и его молодая красивая жена. Королевское поручение было выполнено, "альтер эго" Его Величества перестало существовать до следующей выездной сессии – если она вообще состоится.
