Наталия Левитина - Блондинка в Монпелье
Я ужасно нервничала, тарабанила пальцами по дверце машины, с ненавистью посматривала на неторопливого водителя… Боялась, что не успеем и Натка опять ускользнёт.
* * *И вот, наконец, мы добрались до города, откуда начались наши странствия. Я смотрела по сторонам, приглядывалась. Мы проезжали по тенистой немноголюдной улице: граффити на стенах домов, синие козырьки автобусных остановок, густые кроны платанов… Не покидало ощущение, что в Монпелье мы отсутствовали, по крайней мере, пару месяцев. На самом деле — чуть больше недели. Восьмого июня мы отправились в Ним. Сегодня — шестнадцатое число.
Посчитаем дальше. Моя фирма оставалась без нормального руководства целых четырнадцать дней. Страшно подумать, что там наворотила Татьяна, пока я отсутствовала. И кстати… Никому не известно, как долго продлится моё отсутствие. Всё будет зависеть от лояльности французских полицейских. Согласятся ли они с моей версией событий? Поверят ли, что я не имею никакого отношения к гибели Кристины?
Только сначала не мешает самой в это поверить.
— Куда поедем? Хотите — ко мне домой? — уже миролюбиво спросил Жан-Поль.
— Давайте сначала к мадам Ларок. Вдруг она что-то знает о Натке? Если вы, конечно, не против, — тихо и учтиво отозвалась я.
По молчаливому согласию мы решили забыть недавнюю ссору и восстановить наши чудесные отношения.
Жан-Поль кивнул и тут же поменял курс. Теперь мы направлялись в район города, где располагалась «резиданс» Виржини Ларок.
Но вдруг полицейские устроили там засаду?
— Остановите здесь, — попросила я, когда мы свернули в нужный квартал.
— Мы можем подъехать ближе!
— Пожалуйста, остановите здесь! Давайте сначала сходим на разведку.
Жан-Поль пожал плечами и наконец-то вспомнил, где находится педаль тормоза.
Мы выбрались из автомобиля и двинулись вдоль улицы. Я напряжённо следила за обстановкой, улавливала малейшие детали — именно так ведут себя настоящие разведчики. В любой момент мне на плечо могла опуститься крепкая ладонь инспектора Фалардо: «А вот и вы! Как долго мы вас искали!»
Мы приблизились к воротам. Улица, как ни странно, была пустой и тихой в вечерний час. Обычно в это время тут с воплями заколачивают в асфальт свой мячик соседские малыши. А их мамаша — чернокожая Луиза — контролирует процесс, вопя не меньше отпрысков.
Я протянула руку, чтобы нажать кнопку звонка, и вдруг из-за живой изгороди до меня донеслись голоса Виржини и… Натки! Нет, я не ошиблась! Там, за ажурной решёткой забора и плотными переплетениями веток, раздавался голосок дочери. Неужели она здесь — моя маленькая беглянка?
Изо всех сил я вдавила кнопку звонка и затрясла калитку, чувствуя, как бешено колотится сердце. Через мгновение ребёнок вывалился из-за двери прямо в мои объятия.
— Мамуля! — радостно заголосила Натка. — Ну, наконец-то! Всё нормально? Как ты? Мамуся, дорогая, как же я по тебе соскучилась! И переволновалась!
Ничего не понимая, я целовала и обнимала дочку и прижимала к сердцу своё дорогое сокровище. Она жива и невредима и снова рядом со мной.
О, боги! Какое это счастье!
— Как ты себя чувствуешь? — нервно спросила я. — Ты в порядке? Дай я на тебя посмотрю… А в целом? Как состояние? Не тошнит? Голова не кружится?
— Мама, да что с тобой? Со мной-то всё отлично! А вот из-за тебя я ужасно волновалась!
Она за меня волновалась!
Скажите, пожалуйста!
Виржини суетилась вокруг, что-то радостно лопотала и хватала меня за руки, тоже мечтая обнять. Жан-Поль наблюдал за сценой в полном недоумении. Я заметила, что он внимательно рассматривает Натку.
— Наташа, — я на секунду оторвала от себя дочь, — объясни! Что всё это значит? Почему ты сбежала? Как ты могла со мной так поступить?
— Я? Сбежала?! — изумилась Натка. — Что ты такое говоришь? Мамочка, ты сама-то в порядке? О, я всё знаю про Кристину. Виржини рассказала, что с ней произошло… Жуть, кошмар! Убиться об стол! Я не могу поверить… До сих пор вижу её перед собой — весёлую, радостную… Ой, это ужасно…
И моя маленькая девочка снова прилипла ко мне и начала осыпать поцелуями.
— Постой! Всё равно ничего не понимаю! Давай разберёмся.
— Дамы, прошу прощения! Позвольте мне вмешаться, — вклинился Жан-Поль. — Лена, вы меня не представите?
— Знакомьтесь, девушки, это мсье Жан-Поль Флери, — автоматически пробормотала я. — А это, как вы уже поняли, моя дочь Наталья. И госпожа Ларок.
— Виржини, — кокетливо пояснила мадам, протягивая руку моему спутнику. — Очень приятно!
— Мадемуазель, вы случайно не скажете, где мой сын? — обратился Жан-Поль к Натке.
Дочь обернулась в его сторону.
— Ваш сын? Ой, так вы, наверное, папа Этьена! Точно! Вы очень похожи! И вы так хорошо говорите по-русски! Этьен меня предупреждал, но я не ожидала, что вы виртуозно владеете языком.
Жан-Поль зарделся, получив комплимент от барышни.
— Этьен столько всего о вас рассказывал, — прощебетала Натка. — Похоже, у вас отличные отношения. Он очень вас ценит.
— Правда? — Француз размяк ещё больше. Теперь он смотрел на мою дочь едва ли не с обожанием.
Наверное, подумал: надо же, мамаша — стерва, зато дочка — настоящий ангел! Мужчины смешны. Ведутся на элементарную лесть.
— Этьен, должно быть, дома, — сообщила Натка. — Или у друзей, не знаю. Мы расстались вчера вечером, с тех пор я его не видела.
— Дома? — удивлённо повторил Жан-Поль.
Мы с ним переглянулись. Ни он, ни я ничего не понимали. Что с нами вытворяют дети? Какую игру они ведут? Ладно. Мы постепенно во всём разберёмся. Главное — все живы и здоровы.
— С вашего позволения я исчезну, — произнёс Жан-Поль. — Поеду домой и поговорю с сыном.
— Созвонимся завтра, хорошо? Я должна вернуть вам деньги. Вы очень сильно потратились.
— Я уже сто раз просил вас не беспокоиться насчёт денег!
— Давайте хотя бы поделим расходы пополам.
— Забудьте!
Наверное, в совершенстве освоив русский язык, Жан-Поль утратил частичку французской сущности и вместе с иностранными звуками и фразами впитал в себя особенности другого народа. Настоящий француз не махнул бы бесшабашно рукой «Забудьте!», а подсчитал бы всё до последнего евро и выкатил счёт.
— До завтра! Езжайте к сыну и вытрясите из него всю правду. А я займусь дочкой.
— Передавайте привет Этьену! — крикнула вдогонку дочь. — И Женевьеве!
— Обязательно.
Жан-Поль развернулся и направился обратно к машине. Я смотрела ему вслед и испытывала нечто, близкое к сожалению. Да, как ни странно, я грустила о том, что наше совместное путешествие закончилось. На протяжении восьми дней нас обоих переполняли сильные эмоции. Страх неизвестности, трепет, надежда, недоумение, ярость, негодование… А кроме того — подавленное желание и страсть, так и не излившаяся наружу…
Мадам Виржини решительно втолкнула нас во двор и закрыла калитку.
— Мама, ты вернулась! Какое счастье! — вновь нежно проворковала Натали. — Что это за одежда? Джинсы, футболка, тапки какие-то… Нет, тебе, конечно, классно…
— Сидеть, ужинать, рассказывать, — потянула меня за руку Виржини и усадила за стол.
Да, нам есть о чём поговорить. Но я не знаю, как вести допрос беременного человечка: волновать нельзя, бить по голове — тоже. Как же вырвать у Натки правду? Ведь сама она, по-видимому, так и будет заговаривать мне зубы ласковыми словами.
— Прежде всего мы должны позвонить мсье инспектору, — объявила Виржини, а дочь тут же перевела её слова на русский. Удобно иметь под рукой персонального переводчика.
Виржини потянулась к телефону, но я резко пресекла её поползновения:
— Нет, подождите! Сначала я должна разобраться с дочерью, выяснить наши отношения. Потом принять душ и переодеться.
Инспектор Фалардо, безусловно, меня арестует. Надо встретить неприятности во всеоружии: с хорошей причёской и в красивом платье.
— Мама, зачем нам выяснять отношения? — удивилась Натка. — Что-то не так?
Изображает саму невинность!
— Мама, ты уладила дела? Всё нормально? Папа Этьена тебе помог, да?
Нет, ничего не понимаю.
Этот ребёнок сведёт меня с ума.
— Он очень милый. — Дочь с подозрением уставилась на меня.
— Кто?
— Папа Этьена.
— О, да, безумно хорош, — подхватила Виржини. — Какие глаза, какие волосы, фигура! Роскошный мсье. Очевидно, вы времени зря не теряли, дорогая Элен! Пока я тут волновалась за вас, за Натали! И умирала от горя из-за трагедии с мадемуазель Кристин!
— Вы, наверное, впредь не захотите принимать постояльцев из России, — вздохнула Натка. — От нас одни проблемы.
— Боюсь, мне вообще придётся забыть о постояльцах! Кто теперь согласиться жить в моём пансионе? После того, как здесь погибла Кристина?
