Лариса Соболева - Итальянская ночь
Ипполиту нечего было ответить, он опустил голову, про себя решая вопрос, как все же помочь Вито хотя бы ради матери. Невыполнимая задача. Мальчишка действительно закопал себя, но у Ипполита имелись вопросы к Парафинову, один он решился задать:
– Надеюсь, вы не подозреваете Вито в убийстве отца?
– На этот счет будь абсолютно спокоен, не подозреваем. А ты засомневался в собственном брате?
– Нет. Кто же тогда убил Арамиса и за что?
Парафинов развел руками, притом не сказав ни слова. А что говорить? Заказные убийства вообще нечасто раскрываются…
Ипполит вышел от него в растрепанных чувствах, к тому же будто разгрузил вагон угля – полностью без сил. Да на подобные новости никаких энергетических запасов не хватит, самое противное, что придется заботы о братце-недоумке взять на себя. И возьмет, куда он денется? Ипполит рухнул на водительское сиденье, прикрыл веки и сидел обманчиво спокойным.
– Безнадежно, – констатировала Милена.
– Да, – утвердительно кивнул он.
Спустились сумерки, Ипполит ехал, не торопясь, сзади сигналили лихачи, мол, либо посторонись, либо крути колеса быстрей. А он держал одну скорость – двадцать кэмэ в час, даже Милена посматривала на него с подозрением, тем не менее не подгоняла, хотя время от времени нервно оглядывалась на сигналы. Да, Ипполит плелся, как старая черепаха, ему попросту не хотелось возвращаться к матери, говорить ей неутешительные слова. Она никогда не поймет, что вина за чудовищные поступки Вито лежит на ней с покойным мужем. Страшно, что усилия по спасению мальчишки напрасны, он не изменится, Вито сложившийся тип, доселе науке неизвестный. Но мать ждет старшего сына, который теперь единственный мужчина, способный принимать решения, а у Ипполита не имеется главного – желания принимать решения. Он выстрадал свое право на независимость и, когда привык к ней, испытывал от нее настоящий кайф, потому и не женился пока, вдруг очутился перед выбором поменять весь уклад. В сущности, выбора ему не дали, мама просто великодушно перебросила свои проблемы на него.
– Мы до завтрашнего утра доедем? – подколола его Милена, но прозвучали ее слова, как обычно, безобидно.
– Извини, мне звонят. – Ипполит поднес трубку к уху, не выпуская руль. – Я слушаю…
– Это Мстислав, Ипполит.
– Да-да, – обрадовался он. – Есть новости?
– Есть. По снимкам, конечно, сложно провести диагностику, но кто-то постарался и сделал очень качественно…
– Криминалист.
– А, ну тогда понятно. Хорошо, что представлены фотографии, где сравнивается пуля, попавшая в твоего отчима, с обычными пулями, какие прилагаются к винтовкам и карабинам. Короче, дело обстоит так. Мой приятель не встречался с подобными пулями, но так как пуля и гильза качественные, то высказал предположение: скорей всего это новый вид огнестрельного оружия на стадии испытания…
– На стадии испытания?
– Ну, да. Любое оружие, прежде чем его запустить в производство и вооружать армию, проходит испытания.
– Значит, винтовка не успела родиться, а ее украли? Ну, народ… Иначе как она попала в руки киллерам?
– Однозначно тебе никто не ответит, мой приятель тоже. Он постарается выяснить по своим каналам, что за вид и насколько его предположения оправданы. Знаешь, нам самим любопытно стало, что это за пулька и из какого ствола она вылетела. Дело пошло бы быстрей, если б она была на ладони…
– Извини, ничем не могу помочь.
– Понятно. Ничего, через компьютер обработаем. Ну, бывай.
– Спасибо, Мстислав. – Бросив мобильник, Ипполит прибавил газа, повторяя: – На стадии испытания… Что это значит, как ты думаешь?
– Сначала объясни, про что ты бормочешь.
– Звонил Мстислав…
Зайдя в дом вместе с Миленой, оба вдруг задержались у входа. Неожиданностью для обоих стал маленький митинг в гостиной, да и количество молодых людей, занявших кресла и диваны, удивило. Всего человек девять, они именно заняли места, а не сидели, ибо развалились, кому как нравится, некоторые с ногами залезли, некоторые полулежали. Один – юноша с нервным лицом – ходил посередине, забавно размахивая рукой и бросая нечто типа лозунгов. К сожалению, Ипполит и Милена не слышали с самого начала:
– …мы покажем, что тоже сила. Они должны знать это и считаться с нами. А если не захотят считаться, если не услышат наши требования, устроим маленький бум. Сначала пройдемся по улицам, это будет предупредительная акция…
– Что здесь происходит? – не выдержал Ипполит.
А не выдержал потому, что его больше сопляков поразила мать, которая сидела в компании пацанвы и слушала, как пятнадцатилетняя девочка, хрень, которую нес юноша. Она вскочила на голос сына, растерянно (видно, где-то в подсознании понимала нелепость сцены) залепетала:
– Это друзья Вито, они пришли поддержать меня…
– Поддержать? – Ипполит пришел в ярость, тем не менее достойно вел себя. Очутившись рядом с пареньком, он сунул руки в карманы, оглядел подростков. – По-моему, здесь сооружается заговор. И против кого, пацан, ты настроен повести массы?
– Мальчики хотят помочь Вито… – робко сказала мама.
– Ему поможет только армия адвокатов, да и то сомнительно, – отрезал Ипполит, поворачиваясь вокруг. Он рассматривал непрошеных гостей. – А как твои мальчики собираются помочь, я только что слышал. Маленький бум, говоришь? – остановил он взгляд на главном крикуне. – Будете крушить автомобили, витрины, скамейки… На это много ума не надо. Дело, думаю, не в Вито, а вам хочется показать себя. Чтоб о вас заговорили, да? Газеты писали, в телике ваши рожи мелькали…
– Мы выдвинем требование, чтоб отпустили Вито, – задиристо сказал оратор.
– Что-что? – желчно произнес Ипполит, подставив ухо. – Требовать? Кто? Вы? А кто вы такие, чтоб требовать? А, новое поколение революционеров! Вы хоть слово такое знаете – революционер? Не знаете. Лексикон надо пополнять.
– Ипполит, – вскипела Раиса, – не обижай мальчиков, они искренне…
– Замолчи! – гаркнул он на мать. – Пацаны, вы че тут торчите? А ну, пошли отсюда. На дискотеку, к девочкам шагом марш! Живо, живо выметайтесь!
Парни вскочили, набычившись, сведя брови и сжав кулаки. Но произошла заминка, когда масса озлобленных, туго соображающих юнцов имела желание да не решалась отплатить Ипполиту за унижение. Их много, а он один – как среди своры дворняжек, собравшихся в стаю. Но что-то не позволяло мальчикам кинуться на взрослого мужчину. Может быть, чужой дом, или страх, знакомый каждому с пеленок на подсознательном уровне, или они еще не принимали участия в групповых боевых действиях, потому потерялись. А может, все причины вместе помешали ощутить себя единым организмом, плюс к этому – инстинкт самосохранения, ведь видно же, что мужик не слаб, вряд ли кому-то мечталось первому испытать силу его кулаков на собственном теле.
– Я сказал: пошли вон!
А Ипполит ни на йоту не снизил градус напора. Показать этим мальчишкам слабину – все равно что подписать себе приговор. Не убьют, но искалечат. Парни двинули к выходу, он им бросил вдогонку:
– Поменьше слушайте своего оратора, а то по вашим спинам пройдутся милицейские дубинки и переломают ребра. Это больно.
В наступившей обманчивой тишине, несущей мощный заряд негатива, Раиса, приложив ладони к груди, вдохнуть вдохнула, а выдохнуть у нее не получалось. О, сколько «теплых» слов приготовила она для сына, да все, смешавшись, зацепились за стиснутые зубы. Зато Ипполиту ничто не мешало прочесть матери нравоучения, он метался по гостиной, размахивая руками:
– Мама, ты меня удивляешь! Ты хоть немного осознаешь, куда толкала пацанву? Это же агрессивная толпа! У них мозгов нет и, наверное, не было от рождения, у них одна энергия кипит, которую некуда деть. Но ты-то! Ты! Не девочка, слава богу. Нет, я способен понять: у тебя несчастье за несчастьем, в результате появляется отчаяние, которое хватается за любую возможность вернуть мало-мальский покой в дом, но не таким же способом, мама!
Наконец ей удалось расцепить зубы и вымолвить несколько обрывочных фраз, да вместо упреков пришлось оправдываться:
– Каким? Я никуда не толкала… просто слушала… А тут ты ворвался…
– Слушала, но не слышала, так? Это тебя не извиняет. Не появись я, они бы отправились геройствовать на улицы! А потом куда попали б? К Вито, мама. В камеру заключения. Помочь они хотели ему, ха-ха! Группа поддержки! Тебе мало, что Вито застрелил людей? А если ему еще одну статью пришьют?
– Еще статью? Какую?
– Организацию преступной группировки!
– Глупости…
– Глупость я слышал в этой гостиной, когда пришел. Маразм! Идиотизм! Вот что это было, а ты им потакала, вместо того чтоб отговорить от глупостей. Ну, теперь я разгадал, откуда берутся сопливые погромщики на городских улицах – их взрослые подстрекают, а сами отсиживаются на кухнях.
– Не смей со мной так разговаривать… – пришла в себя Раиса.
