Галина Романова - Расплата за наивность
Удовлетворенно усмехнувшись, она окончательно расслабилась и замурлыкала себе под нос давно забытый всеми шлягер.
Михась, шумно фыркая и отплевываясь, взялся за поручни и наступил на нижнюю ступеньку. Внезапно на лицо ему упала тень. Ни с того ни с сего по спине у него пробежал холодок.
Солнце слепило глаза, и сколько он ни пытался, не смог разглядеть, кто стоит на краю бассейна. Взгляд его уперся в дорогие мужские ботинки, явно сшитые на заказ.
— Кто здесь? — спросил Михась внезапно охрипшим голосом.
Мужчина присел перед ним на корточки и протянул руку. На безымянном пальце блеснуло кольцо с бриллиантом.
— Вылезай, дорогой!
Выпучив глаза, Михась уставился на руку, предлагающую ему помощь. Ее он узнал бы из тысячи — однажды эти сильные пальцы уже держали его за горло, и просто чудо, что выпустили живым.
Не помня себя, он еле выбрался из воды. Громко лязгая зубами, Михась заискивающе протянул в знак приветствия руку непрошеному гостю:
— Здорово, брат! Сколько лет, сколько зим!
— Три! — и, видя недоуменный взгляд хозяина, пояснил: — Три года… Идем, разговор есть.
И, не оглядываясь на Михася, пошел в спасительную тень навеса. Тот потрусил следом, на ходу примечая, что гость заявился не один, а с ним как минимум три охранника. «Где же мои орлы, мать их… За что я им деньги плачу? — с раздражением подумал он и сам себе тоскливо ответил: — Хотя, что для него моя охрана, он и в замочную скважину пролезет!..»
Завернувшись в простыню, он широким жестом предложил всем присесть и цыкнул на блондинку. Она упорно сидела в шезлонге, явно не желая пропускать занятного зрелища.
— Киска! — повысил он голос. — Иди в дом…
— Ну почему?.. — заупрямилась та. — Там душно. К тому же мальчикам без меня будет скучно…
Михась побагровел, заметив, какие похотливые взгляды бросают на ее голую грудь чужие охранники.
— Пошла отсюда! Быстро! — рявкнул он. — У нас дела…
Девушка обиженно засопела, но встала и нарочито медленными движениями принялась натягивать купальные тапочки. Затем, призывно виляя бедрами, двинулась по направлению к дому.
— У тебя хороший вкус, — негромко обронил гость. — Может, познакомишь?
Все присутствующие громко заржали. Лишь сидящий напротив Михася остался серьезен. Он щелкнул пальцами, и смех, как по мановению волшебной палочки, стих. Затем он вперил немигающий взгляд в хозяина и сказал:
— Ты обидел меня, дорогой!
— Да ты что? — побледнел хозяин. — Чтобы я — тебя… да никогда!!!
— Ты взял то, что принадлежит мне. А я, как известно, этого не терплю… Что будем делать?
— Ты говори толком, брат! Я для тебя все сделаю, ты же знаешь, — затрясся всем телом Михась. — Если кто из моих — на куски порежу. Я за тебя… только скажи.
— Вот я и говорю — ты взял то, что мне всего дороже… Ты взял мою женщину…
— О господи! — обрадованно шлепнул себя по толстым ляжкам Михась. — Эту, что ли? Да забирай. Я тебе в придачу еще с десяток таких заверну. Она сама вчера ко мне приклеилась…
— Я не о ней, — оборвали его на полуслове. — Моя женщина не шлюха… И ее увезли из города почти неделю назад. А вот куда?! Надеюсь с твоей помощью прояснить ситуацию…
Переводя взгляд с одного гостя на другого, Михась пытался что-то сказать трясущимися губами, но вместо этого у него вырывались невнятные звуки, мало походящие на слова. Потом он, обхватив голову руками, застонал и начал раскачиваться из стороны в сторону.
— Так что?! — прозвучал напряженный вопрос. — Где она?!
— Прости, брат! — глухо пробормотал хозяин. — Я не знал, что она твоя… Лох тут один ею интересовался, просил помочь. С братаном моим у них дела в зоне были. Кто же знал, что все так…
— Ну, теперь-то ты знаешь. Так что, я думаю, все в порядке.
— Если бы! — лицо Михася приобрело землистый оттенок. — Прости меня, брат! Я все тебе расскажу…
Следующие полчаса присутствующие внимали сбивчивому повествованию хозяина.
Даже видавшие виды бандиты были поражены той участью, которую изощренно жестокий ум Сереги уготовил беззащитной женщине…
— Теперь ты все слышал! — закончил Михась, потирая покрасневшие от слез глаза. — Я-я-я ничего не знал, клянусь!
На протяжении всего рассказа сидящий напротив хозяин не проронил ни слова. Ни один мускул не дрогнул на его напряженном лице, лишь глаза горели недобрым огнем. И с каждым словом пламя это разгоралось все сильнее и сильнее.
— Вот так! — обреченно обронил Михась, уронив руки между коленей. — Я знаю, что мне нет прощения, но умоляю — прости!
Ничего ему не отвечая, гость встал и направился к выходу. На полдороге он приостановился и, обернувшись, сказал:
— Молись!!! Молись всем святым, чтобы с ней ничего не случилось!!! — гримаса боли и ненависти исказила его лицо. — На всякий случай закажи себе место на кладбище…
Михась вошел в дом на ватных ногах. Девушка сидела, уставившись в телевизор, и грызла леденцы. Заметив, что дружок ее чем-то расстроен, она живо вскочила и с томной улыбкой поспешила ему навстречу.
— Котик! Что же ты так долго, твоя Киска по тебе соскучилась! — промурлыкала она, облизывая губы кончиком языка.
Заметив, что на нее не обращают внимания, девушка приняла самую соблазнительную позу из своего арсенала и пощекотала Михася за ухом.
— Кто тебя расстроил? — дурашливо спросила она. — Может, я чем-нибудь помогу?
— Отстань… — отмахнулся он. — Не до тебя мне…
— Это все из-за этих, да? А кто это был?
— Это страшный человек!.. — простонал Михась, пряча лицо в ладонях. — Самый страшный из всех, кого я когда-либо знал…
— А по-моему, очень даже симпатичный, — перебила его блондинка. — Ты пригласил бы его, мы бы поиграли втроем…
— Дура!!! — не выдержав, заорал он. — Что ты понимаешь!!! Он как змея… Незаметно подползает и жалит насмерть. За десять лет он убрал всех, кто ему мешал… У него целая армия… Господи, что со мной будет?!
Михась зарыдал. Глядя на его сотрясающиеся жирные плечи, девушка удовлетворенно улыбнулась и исчезла из его дома так же, как и появилась…
После утомительного переезда по горным дорогам похитители привезли Алку в охотничий домик, скрытый от посторонних глаз густыми кронами деревьев.
Выйдя из машины, она увидела двухэтажный резной теремок, огороженный высоким частоколом. Асфальтированные дорожки, ведущие к крыльцу, были аккуратно подметены. Резные чугунные светильники венчали каждую аллею.
Обнимая Алку за талию, Серега провел ее вглубь дома.
Роскошь, царившая повсюду, смогла бы поразить самое богатое воображение. Каждая вещь, казалось, кричала об огромных деньгах, вложенных в нее.
Погружаясь в ванну из красного дерева, Алка с наслаждением вдыхала запах лавандового масла, заботливо добавленного в воду молчаливой женщиной средних лет.
Высушив феном волосы и облачившись в легкий халатик, Алка спустилась на первый этаж.
Серега сидел, развалившись в одном из плетеных кресел на открытой веранде, и потягивал тоник из запотевшего стакана.
— Как самочувствие, мышонок? — не оборачиваясь, спросил он.
— Все бы ничего, да неизвестность пугает, — съязвила Алка. — С чего это такая забота, Сереженька: ванна, белье шикарное…
Он повернулся и с интересом стал ее рассматривать.
— Шикарная женщина должна и выглядеть шикарно, — после непродолжительной паузы обронил он.
— А для чего? — невинно спросила Алка.
— Чем шикарнее ты выглядишь, тем дороже стоишь…
— Ты что задумал?.. — оторопела она. — Ты что, продать меня хочешь?..
Поставив стакан на столик, Серега медленно приблизился к ней. Недоумение во взгляде Алки сменилось страхом, когда он одним движением рванул пояс и сорвал с нее халатик.
— Ты все так же хороша! — оценил Серега, удерживая ее за руки и не позволяя прикрыться.
— Перестань! Как ты можешь так унижать меня?! — возмутилась Алка.
Оттолкнув ее от себя, он издевательски захохотал.
— Если мое любопытство ты называешь унижением, то что ты скажешь о сюрпризе, который я для тебя приготовил…
— Можно поподробнее? — замирая от предчувствия, спросила она.
— Всему свое время, мышонок. Всему свое время! — с этими словами он вновь развалился в кресле и перестал обращать на нее внимание.
Постояв несколько минут в полнейшем замешательстве, Алка поднялась на второй этаж и закрылась в комнате, которую ей предоставили гостеприимные бандиты.
Все последующие дни были похожи друг на друга. Она ела, гуляла, спала. Серегу почти не видела. Через два дня после приезда он куда-то уехал и вернулся лишь через трое суток.
Вероятно, результат поездки был положительным, потому что он все время ухмылялся, глядя на нее, и удовлетворенно потирал руки.
