Наталья Андреева - Метель
– Я не знаю.
– Не нужен. И что мы будем делать?
– Не знаю.
– И я не знаю. Я еду сюда каждый день, как на каторгу. И не ехать не могу. И счастье мое какое-то больное. Я счастлив оттого, что мне тоже больно, это ж с ума сойти! Как же! Я ж тоже страдаю! И чем мне хуже, тем больше я счастлив! Вот до чего ты меня довела! Я и люблю тебя, и боюсь. Боюсь твоего лица, твоих глаз. Я вообще боюсь на тебя смотреть, потому что сделать-то ничего не могу. Потому что все бессмысленно, понимаешь? И что делать, а? Что нам делать?
– Надо ждать.
– Понятно. Ждать. Хорошо, я буду ждать. Только не доставай меня, ладно?
– Да кто тебя достает?
– И не прогоняй. Хорошо?
– Ну, зачем же так мучиться?
– А это мое дело. Я давно хотел тебе сказать… «Вот сейчас он сделает мне предложение…», – устало подумала Маша.
– … нет, лучше не надо. – Он вздохнул.
– Почему?
– Это мои проблемы. Черт, – он тронул вихор на макушке. – Время надо, а где ж его взять? Слушай, у тебя нет среди знакомых частного детектива?
– Частного детектива? – она растерялась. – Нет. А тебе зачем?
– Ну, нет, так нет.
– Тебя что, кто-нибудь преследует?
– Нет.
– Шантажирует?
– Чего ты пристала? Блин! Ляпнул, не подумав!
– Но… может быть, охрану нанять? – неуверенно сказала она.
– Ну да! Мне – охрану! – он шевельнул квадратными плечами. – Не бери в голову. Обойдется.
– Да что ж такое! – в сердцах сказала она. – Одни проблемы!
– Черная полоса.
– Как ты сказал?
– Я сказал: черная полоса. Надо перетерпеть.
– Мне уже кажется, что она никогда не кончится…
– Кончится. Так не бывает, чтоб всегда. Давай спать. – Он зевнул и открыл шкаф, где лежало постельное белье. Потом достал оттуда подушки, одеяло, аккуратно застелил постель, лег и вдруг улыбнулся: – Вот и поговорили! А хорошо поговорили, как думаешь?
Она легла рядом, устроилась на его плече и тихо сказала:
– Завтра будет результат. Только бы я ей подошла! Только бы подошла!…
… – Мне жаль.
И Надя отвела глаза.
– Что, никак? – жалобно спросила Маша.
– Я же тебя предупреждала: вероятность очень мала, – Надя не говорила, а словно оправдывалась за статистику. Да, вероятность ничтожно мала. Настолько мала, что было глупо надеяться. Но разочарование все равно так глубоко!
– И что теперь делать? – упавшим голосом спросила она.
– Есть еще два способа, но родственник совместимый по генам с пациентом – это идеальный вариант. Чтобы найти не родственного донора понадобится, Бог знает, сколько времени и очень много денег. Если честно, я надеялась на чудо.
– Я давно уже перестала верить в чудеса!
– Ну, перестань. У Сони же есть отец.
– Да, ты права. Поеду к нему!
– Позвони сначала. Предупреди.
– Но это же его дочь!
– А он об этом помнил все эти годы? – усмехнулась Надя.
– Все эти годы я ни о чем и не просила. Но теперь он просто обязан помочь!
– Хорошо. Позвони мне, скажи, когда его ждать в клинике. Мы все подготовим.
– А есть хоть какая-то надежда?
– Надежда всегда есть. Насколько я знаю, у него есть еще две дочери. Тогда вероятность совместимого донора увеличивается до двадцати пяти процентов. А это уже кое-что!
– Скажи… А эта трансплантация… Она поможет?
– Да, – уверенно сказала Надя. – Мы можем вылечить девочку. Только нам нужен донор.
– Значит, он будет!
…Последний раз она набирала этот номер первого сентября. Маша прекрасно помнила, чем закончился разговор: папа отговорился делами. На этот раз она его заставит. Это последний рубеж обороны. Он нужен Соне. И он приедет.
На звонок ответили быстро. Кажется, у Владимира Васильевича было прекрасное настроение.
– У нас случилась беда, – без всяких предисловий заявила Маша. И настроение ему испортила, это уж точно!
– Ну, что там еще?
Она представила его лицо. Как он поморщился, словно от кислого, и уже мысленно начал подсчитывать, во сколько ему это обойдется. Сейчас будет торговаться.
– Мне не деньги нужны, – торопливо сказала она.
– А что тогда?
– Соня заболела. – Ее голос стал жалким. – У нее… Лейкоз… – Спокойно. Ты это сказала. – Нужна трансплантация.
– Ну, так сколько? – нетерпеливо спросил он.
– Деньги у меня есть. Нужен донор. Видишь ли, я не подхожу. Я прошла обследование, и… Я не могу быть донором для Сони.
– Кровь что ли сдать?
– Да, сначала кровь. Но вообще-то Соне нужна пересадка костного мозга.
– А это больно? – с опаской спросил он.
– Тебе сделают укол, не беспокойся. Забор материала проходит под общим наркозом.
– Ты с ума сошла… – зашипел он. – Я не стану рисковать своим здоровьем…
– Да нет никакого риска!
– Ты хотя бы знаешь, какое сегодня число? – зло спросил он.
– Начало декабря, – рассеянно ответила Маша.
– Вот именно! Новый год на носу! У меня куча проблем! И вообще я уезжаю!
– Но речь идет о твоей дочери! О ее жизни, понимаешь?!
– Это твоя дочь. Ты сама так захотела. Вот сделала бы тогда аборт – и никаких проблем!
Она растерялась. И что на это сказать?
– Ты… ты… ты… Как ты можешь?
– А когда ты меня шантажировала, о чем думала? – зло сказал он. – Я тебе мало дал? Квартира, деньги… Я, между прочим, поступил, как благородный человек.
– Твоя дочь умирает. И не деньги ей теперь нужны. Ей нужен ты. Ты сам. Кусочек тебя. И тогда она будет жить.
– Ничего ты не получишь! У меня, между прочим, есть подписанный тобой документ. В присутствии нотариуса, между прочим.
– Ты меня не слышишь! Я прошу тебя приехать в больницу! Возможно, что и ты не подойдешь. Тогда понадобятся Сонины сводные сестры…
– Что?! – заорал он. – Только посмей тронуть моих детей!
– Но… Соня… Она…
– Жаль, что тебя тогда не грохнули, – с сожалением сказал он. – Не было бы сейчас ни тебя, ни твоего ублюдочного ребенка. И проблем бы у меня не было.
– Ты не человек…
– Пошла на х…
Она так и стояла с телефоном в руке. В холле клиники, откуда позвонила ему сразу после разговора с Надей. И что теперь делать? Машинально она набрала номер Ильи. Абонент не отвечает. Длинные гудки. Ах, да! У него съемки!
Маша вышла из клиники и побрела искать свою машину. Она шла по стоянке и не видела ее. Даже показалось, что ее там нет. Она так и ходила вдоль ряда машин и не видела своей. Это было похоже на нокаут с той лишь разницей, что она ходила и вообще, совершала какие-то действия, но сознание отключилось полностью. И тут зазвонил телефон. Она пришла в себя и ответила на вызов.
– Извини, я был занят, – торопливо сказал Илья. – Увидел неотвеченный звонок, и… Что случилось?
– Мне плохо.
– Ты где?
– В больнице у Сони. Мне плохо, – повторила она.
– Я освобожусь через час, хорошо? Ехать можешь?
– Не знаю…
– Сиди там. Я сейчас приеду.
– Но…
Он уже отключился. И тут Маша увидела свою машину. Да вот же она! В двух шагах! Ну же! Возьми себя в руки! Папа не хочет помочь Соне, так надо его заставить! Она перенабрала номер Ильи.
– Я сейчас выезжаю, – сказал тот. – Потерпи.
– Я ее нашла.
– Кого?
– Свою машину.
– Ее на штрафстоянку уволокли? Ах, вот оно что! А я-то думал, с Соней беда!
– Да. С Соней. С машиной все в порядке.
– Погоди… Тебе что, совсем плохо? Ничего не соображаешь?
– Похоже, что я отключилась… Я только что звонила ее отцу… Он отказывается ехать в больницу…
– Почему? – удивился Илья.
– Боится, что ему будет больно, – горько сказала она.
– Это точно! – зло сказал он. – Ох, как ему будет больно! Это я тебе обещаю!
– Постой… Ты что, бить его собрался?
– Бить! Да его убью!
– И правильно! – со злостью сказала она. В душе все кипело. Чужим детям и то помогают, и деньгами, и… А тут… Родная дочь! Убить его за это мало!
– Скажи мне, где его найти?
– Как где? На Рублевке!
– А номер дома? Название поселка хотя бы?
– Ну, откуда я знаю?
– Ладно, разберемся. Ты как? Ехать можешь?
– Я попробую.
– Не надо плакать. Если дело только за этим, я его заставлю, слышишь?
– Да.
– Я клянусь тебе!
– Верю.
– Ну? Как?
– Лучше. Ты и правда мне поможешь? – жалобно спросила она.
– Ну, конечно! Наконец-то я хоть чем-то могу тебе помочь!
– Да это все, понимаешь? Все, что мне сейчас нужно!
– Тогда тем более, – серьезно сказал он. – Я еду домой.
Он так хорошо это сказал: «Я еду домой». Так спокойно. И она едет домой. Там они встретятся и все обсудят. Илья его заставит. Они едут домой…
– Давай, рассказывай, – велел он.
Уселись на кухне, она кое-как собрала на стол. Илья достал из холодильника бутылку водки, спросил:
– Будешь?
– Нет.
– Зря. Тебе бы выпить.
– Не хочу. Не буду, не проси. Не могу.
– Тогда я выпью. – Он налил рюмку водки, выпил. – А ты рассказывай.
– Что рассказывать?
– Как там у вас все было?
– Мне было девятнадцать лет… – она жалко улыбнулась. – Приехала Москву покорять, но в вуз не поступила, отучилась на курсах секретарей, потом пошла на собеседование. В третьей фирме встретила его…
