Флакон императора - Александрова Наталья Николаевна
– Да что вы, Антонина Васильевна, это вполне приличное слово! Это подарок так называется – хьюмидор, извините за выражение!
– Да что же это такое?
– Это, Антонина Васильевна, специальный ящик для хранения сигар! У него внутри постоянная влажность и еще что-то… в общем, не спрашивайте меня, я сама не больше вашего знаю. В общем, каждый раз перед Сашиным днем рождения у меня головная боль – что ему подарить? Вроде все у человека есть… и ведь хочется, чтобы и приятное, и не бесполезное. В общем, чтобы порадовать. Думала я, думала – ничего в голову не приходит. Тогда стала я у него тактично выведывать, что бы он хотел получить на день рождения, он и сказал: хьюмидор…
– Боже мой, чего только на свете не бывает! – протянула соседка, качая головой.
– И не говорите! Я узнала в Интернете, что это такое, потом там же и купила…
– Постой, Надя, – спохватилась Антонина Васильевна. – Он же у тебя не курит?
– Ну да, не курит! – не моргнув глазом ответила Надежда.
– Тогда зачем ему этот… не могу выговорить…
– Так одно дело – курить, а совсем другое дело – сигарами баловаться! Мужчины – они же как большие дети! Им бы тоже все в игрушки играть, только игрушки у них большие и дорогие. Вот и мой на старости лет сигарами увлекся… Знаете, придут к нему друзья… ну, то-се… надо же похвастаться…
– Ну, это ничего, – постановила Антонина Васильевна. – Чем бы мужик ни тешился, лишь бы на сторону не глядел. А твой за этим делом не замечен…
– Ну, так можно у вас оставить этот… хьюмидор? Только где-нибудь в укромном месте?
– Можно, можно! Давай на антресоли уберем…
Антонина Васильевна придвинула табуретку, Надежда вскарабкалась на нее и запихнула подарочный пакет на антресоли.
– Сама и заберешь, – ворчливо сказала Антонина, – я туда давно уже не залезаю, меня никакая табуретка не выдержит.
«Это и хорошо, – подумала Надежда, – а то как бы из любопытства не полезла она в коробку…»
Денис Ведерников стоял, обхватив себя руками, и смотрел в окно. За окном был виден все тот же двор, который он видел всегда, – чахлые кустики в углу, грязная песочница и лавочки у подъездов. Сейчас двор был пуст, потому что накрапывал мелкий противный дождик, только в арке стоял какой-то долговязый мужчина в капюшоне, держа на поводке здоровенного питбуля.
Денис поскорее отвел глаза – собак он боялся.
Отошел от окна и тяжело вздохнул, потрогав челюсть. Она болела, но не было никакого сравнения с тем, что было раньше, потому что с утра мать повезла его в платную клинику, и там челюсть выправили так, что она не взрывалась болью при любом прикосновении, и даже можно было немножко ею двигать, чтобы разговаривать и есть.
Вздыхал Денис потому, что поссорился с матерью. Точнее, она, пока ждала его, дозвонилась до того шарлатана-психоаналитика, к которому устроила его в свое время. И с ходу, как это она может, начала на того типа наезжать – дескать, деньги плачены, а результата никакого. Тот, конечно, ответил в том же духе – мол, сыну вашему поможет хорошая трепка, да и то вряд ли. И присовокупил, что денег зря не берет, то есть выдал Дениса с потрохами, что он только два раза к нему и ходил. А мать-то денег выдала ему на десять сеансов! И еще обещала. А Денис и забыл совсем, что денег нужно у нее попросить на сеансы…
В общем, мать и до дома ждать не стала, устроила ему скандал прямо в такси. Такого наговорила, так его обзывала, что даже таксист не выдержал, сказал, что высадит на ближайшем перекрестке. А Денис заявил сгоряча, что после таких обидных слов он с матерью вообще все отношения прекращает.
Вот и отлично! Мать высадила его у подъезда и в том же такси поехала к себе. В лифте Денис понял, что во всем виновата жена, эта курица щипаная. Если бы она пришла вчера с работы вовремя, то ничего бы не случилось. Тетку она, видишь ли, в больнице навещала. Да эту тетку ни одна зараза не возьмет – та еще сволочь, смотрит на него при встрече брезгливо, как будто в дерьмо собачье вляпалась…
Денис решил жене отомстить за все. Сейчас он, конечно, не в лучшей форме, но подождет, окрепнет, а там обязательно придумает что-нибудь замечательное. Ведь он обладает аналитическим умом, ведь он – Личность. А пока нужно делать вид, что ему очень и очень плохо.
Пускай она повозится, попрыгает перед ним. Пускай готовит протертые блюда и приносит их ему в постель, а он будет лежать, отвернувшись лицом к стене, и гордо молчать. Потом, конечно, поест, присовокупив, что делает это только ради нее. Главное – не показать, что ему вкусно, пускай она расстроится, побледнеет и заплачет, пускай выронит ложку, а можно еще нарочно толкнуть ее под руку, чтобы еда вывалилась на постель. Она всплеснет руками и станет многословно извиняться, а потом еще можно будет сказать, что кружится голова, и тогда она будет тащить его на себе до дивана и торопиться перестелить белье… В общем, это все, конечно, мелочи, но они не дадут жене расслабиться.
В своих умозаключениях, если можно так выразиться, Денис не учел, что его жена за прошедшие сутки стала другим человеком. То есть такой, какой была до замужества, а именно вполне нормальной здравомыслящей молодой женщиной. Вся эта суета, все это наваждение слетело с нее, как сухая луковая шелуха. Ну, почти слетело. Вера и сама этого еще не осознала, а такому самовлюбленному и самоуверенному типу, как Денис, было и вовсе невдомек.
Поэтому он очень удивился, когда на его звонок никто не кинулся к двери, торопясь и роняя на бегу тапочки, не всплеснул руками, не вскрикнул, увидев его на пороге, не заплакал от жалости.
Денис сделал еще более беспомощное лицо и облокотился на стену, как если бы у него совершенно не было сил. На звонки по-прежнему никто не отзывался. Дома ее нет, что ли? И тут вспомнил, что жена отказалась везти его в больницу, потому что ей надо к тетке. Они с матерью сговорились, что мать его отвезет, а жена пока квартиру уберет и приготовит ему диетический обед. Протертый суп и картофельное пюре с фрикадельками.
Он нажал на звонок и долго не отпускал, наконец она соизволила открыть.
– Ты что, спала, что ли? Нашла время! – буркнул он, не глядя на жену, как обычно.
А зря, потому что если бы он бросил на нее хоть мимолетный взгляд, то до него бы дошло, что его вольготной и ленивой жизни пришел конец. Но Денис был до такой степени уверен в том, что жену, эту курицу, он держит в ежовых рукавицах, что даже не посмотрел в ее сторону.
Она не ответила на его хамский вопрос, и это тоже его не насторожило. Не снимая ботинок, он прошел в комнату и рухнул на постель, отметив, что белье жена не сменила. Вот как, больному человеку, значит, и белья чистого жалко…
Он повернулся, ожидая увидеть на пороге покорную жену и намереваясь высказать ей все, что думает, но в комнате никого не было. Он прислушался и осмотрелся. В комнате было не прибрано, то есть оставлено все так, как было вчера: вещи разбросаны, мебель сдвинута, на полу валяется скомканный халат. Надо же, постель даже не застелила! Денис хотел заорать и затопать ногами, но сдержался и призвал на помощь свой изощренный ум.
Так, стало быть, срочно меняем тактику. Он сбросил ботинки и пиджак, расстегнул рубашку, придал лицу самое изможденное выражение и позвал слабым голосом:
– Вера! Верочка, поди сюда!
Из коридора донеслись звуки хлопающей дверцы стенного шкафа, что-то упало с грохотом, чертыхнулась Вера, затем произошло какое-то шевеление.
– Вера! – крикнул Денис. – Иди скорей!
– Чего тебе? – Жена стояла на пороге, он едва успел упасть на подушки и прикрыть глаза.
– Вера, ты не могла бы… – Он замолчал, так как не успев придумать, чего бы ему потребовать. Вызвать «скорую»? Принести стакан воды умирающему? – Что-то мне нехорошо… – прошептал он, задев сломанное ребро и очень кстати застонав.
Однако на жену это не произвело ни малейшего впечатления.
– Хватит идиотничать, – сказала она, – достал уже своим цирком.
