Миньон Эберхардт - Две богатенькие малышки
Сэнди рассеянно кивнул.
— Учти, он может ничего и не знать о визите Агнес в театр. Я закажу еще выпить. Сейчас час пик; он не скоро доберется.
— Но когда Агнес поднималась за кулисы, он наверняка был там. И, знаешь, у него прекрасная интуиция. Однажды он сказал мне, что Гил и Коррина, видимо, давно и хорошо знают друг друга; он определил это по звучанию голосов, случайно услышав их разговор. Он сказал: «Они говорили, точно муж и жена» — Так оно и оказалось! Но, наверное, я просто хватаюсь за соломинку…
— Иногда и соломинка помогает. А эти обрывки писем могут оказаться вовсе не соломинками. Во-первых, Агнес узнала что-то такое, что, по ее мнению, могло помочь вызволить Диану из тюрьмы. Это что-то связано с пропавшими долларами; она же ясно пишет, что не хочет «рисковать всеми этими деньгами». А в тот вечер в театре, за кулисами, она увидела что-то — или поговорила с кем-то, — и это укрепило ее в решении открыть то, что ей известно. Она, очевидно, была уверена, что это поможет Диане. Тут уж явно не соломинка, а серьезное свидетельство, снимающее вину с Дианы!
Эмми отодвинула бокал на середину стола.
— Джастин говорит, что не занимал у Агнес денег.
Сэнди обдумал это и спросил:
— Ты ему поверила?
— И да, и нет. Он напустил на себя чересчур оскорбленный вид. Но если бы Агнес заняла кому-то десять тысяч долларов, она непременно потребовала бы расписку или что-нибудь в этом роде. Деньги доставались Агнес нелегко, она знала им цену и была очень экономна. А тут такая сумма…
— Если она купила акции или вложила деньги во что-то еще, мы это легко выясним, не волнуйся.
— Сегодня этот тип в больших очках опять болтался возле дома. За последние дни это уже второй раз. И оба раза, говорит швейцар, он просил закурить.
Сэнди нахмурился.
— Хейли сказал, что ничего о нем не знает… А это, наверное, наш мальчик?
В баре действительно появился мистер Такер — худой, сгорбленный, с недовольным видом. Сэнди привстал. Томас заметил их, пробрался между столиками и произнес: «Здравствуйте, мисс Ван Сейдем», — с таким видом, словно больше всего на свете ему хотелось оказаться в этот миг на другой стороне земного шара.
Сэнди спросил, что он будет пить. Томас замялся, потом буркнул: «Виски с содовой». Когда же официант спросил, какого именно виски принести, юноша совсем растерялся. Эмми заподозрила, что в выпивке он не слишком-то искушен. В деловом костюме, при галстуке, без бус (Эмми была уверена, что их нет на нем даже под рубашкой), Томас сидел на самом краешке стула, будто хотел в случае чего облегчить себе путь к бегству.
— Женщина, много лет служившая у мисс Ван Сейдем, убита… — начал Сэнди.
— Я читал в газетах, — перебил Томас, и по глазам его стало ясно: он понял, зачем его пригласили.
— Возможно, это был несчастный случай. Но она оставила недописанное письмо, из которого ясно, что за день-другой до смерти она побывала в театре…
— Вот как?
— Дело в том, что она, по всей видимости, знала нечто, связанное с убийством Гила Сэнфорда, и чувствовала, что поступает несправедливо по отношению к Диане… то есть, к миссис Уорд, скрывая это.
Томас с преувеличенным вниманием разглядывал свои ногти.
— Но что именно она знала, неизвестно, — продолжал Сэнди. — В письме она дает понять, что в тот вечер за кулисами она увидела что-то — или поговорила с кем-то, — и это окончательно повлияло на ее решение заявить о том, что ей известно.
— Значит, вы хотите узнать, с кем она говорила, — сказал юноша.
— А вы знаете? — спросил Сэнди.
— Со мной.
— С вами? Что же она сказала? Вы помните?
— Кажется, да. Она спросила, здесь ли мистер Уорд, и я сказал, что не видел его. Я был, в некотором роде, занят, и не обратил на нее особого внимания.
Эмми очень хотелось, чтобы тон беседы стал дружелюбнее.
— Вы, должно быть, снова экспериментировали с гримом, — улыбнулась она.
— Может быть… да, наверное,— пробормотал он, не глядя в ее сторону.
— Знаешь, — сказала Эмми, обращаясь к Сэнди, в отчаянной попытке польстить юноше, — он умеет выглядеть на дюжину лет старше. Накладная борода, усы, какой-то клей…
Томаса буквально перекосило от столь дилетантского подхода.
— Это особый клей! Театральный!… Ладно, неважно. Ну, в общем, я возился с накладными волосами, пробовал то одно, то другое. Я знал, что спектакль скоро закроют, что он не окупает себя, и думал, что если сумею притвориться старше, то легче смогу найти работу… Ну так вот. Я увидел эту женщину в зеркале — она стояла на пороге. Видимо, она стояла так уже некоторое время. Это была очень приятная пожилая леди, и я спросил ее, не ищет ли она кого-нибудь. Примерно с минуту она не отвечала — просто смотрела на меня, и все, а потом сказала, что хотела бы видеть мистера Уорда. Я ответил, что, скорее всего, его нет. Она поблагодарила меня и ушла, но не сразу, а только после того, как я наполовину отклеил усы и бороду. Ее это, кажется, заинтересовало. — Томас отхлебнул виски.
— А с Корриной она беседовала?
Томас помотал головой.
— Не знаю. Я тотчас забыл о ней. За кулисами очень часто бродят люди, обычно чьи-нибудь приятели или знакомые. Мне и в голову не пришло, что эта женщина — служанка мисс Ван Сейдем. — Он по-прежнему не смотрел на Эмми.
Повисла долгая пауза. Томас смотрел то на свой бокал, то на часы. Эмми чувствовала, что он вот-вот уйдет, а они по-прежнему почти ничего не знают о визите Агнес в театр.
— Вы не нашли другую роль? — спросила она Томаса, желая задержать его хоть немного.
Он глянул на нее, но лишь мельком.
— Нет! Я же вам говорил. Это не так-то просто. Хотя… — он просветлел, — возможно, мне удастся получить роль на летний сезон. Хотя бы статистом. Только бы папа разрешил… — Лицо его снова омрачилось. — Но, скорее всего, он не разрешит.
Сэнди отодвинул бокал, посмотрел на юношу и сказал:
— Если вы вдруг вспомните что-нибудь, что вас удивило или показалось не совсем обычным, пожалуйста, дайте мне знать. Этим вы окажете огромную услугу мисс Ван Сейдем и ее сестре.
Томас посмотрел ему прямо в глаза.
— То есть вы намерены вызволить миссис Уорд из тюрьмы. И вы полагаете, что эту… эту приятную пожилую леди убили потому, что она знала, кто убил Гила Сэнфорда!
Сэнди вздохнул.
— Да.
Томас обдумал это и резко поднялся.
— Извините. Мне кажется, я не могу вам помочь. Спасибо за виски. — Он поклонился Эмми и красиво, по-актерски, удалился.
— М-да, — сказал Сэнди. — Недалеко же мы ушли. Но у этого мальчика явно что-то на уме.
— Да,— Эмми поглядела вслед Томасу.— И, по-моему, это касается меня. Вчера, когда я пришла, поначалу он вел себя очень дружелюбно. А потом, говорю тебе, его словно подменили. Все это произошло в течение секунды. Но я ничего такого не сказала, не сделала…
Сэнди подозвал официанта и попросил счет.
— Я отнесу эти письма Хейли и расскажу ему о десяти тысячах долларов. Думаю, сейчас я как раз его застану. Проводить тебя домой?
— Что ты! Тут минут десять езды, не больше.
— Этот субъект в очках… Наверное, нужно что-то с ним делать. Может быть, это совершенно безобидный тип, который случайно встречается на улице, но все же постарайся не давать ему шанса приблизиться к тебе.
Когда Сэнди был рядом, Эмми переставала бояться человека в очках; то, что представлялось ей серьезной угрозой, начинало казаться рядом ничего не значащих совпадений.
Сэнди посадил Эмми в такси. Сгущались сумерки, снежинки в свете фар казались огромными белыми бабочками. Когда она доехала домой, человечек в очках не попался ей навстречу.
Однако что-то же обратило всегдашнее расположение Томаса Такера к ней, Эмми, в холодную неприязнь! И он отказывается объяснить что и почему!
Сэнди позвонил, когда Эмми переодевалась к ужину. Раньше у нее не было такой привычки, видимо, сказывалось присутствие Медоры или, скорее, ее кудесницы-кухарки.
Голос Сэнди звучал угрюмо:
— Я не нашел Хейли. Попробую завтра. Ты видела того, в очках?
— Нет.
Сэнди помолчал; затем задал странный вопрос:
— Мог ли кто-нибудь попасть в твою квартиру, пока ты была во Франции?
— Да, конечно. Уборщица, полотеры, тетя Медора…
— Понимаю, — загадочно бросил Сэнди и повесил трубку.
Должно быть, управляющий домом впустил тетушку Медору в квартиру, потому что знал ее. Он же впускал Сэнди и Хейли…
За ужином, между супом и эскалопами, Эмми спросила Медору, кто впустил ее в дом.
Медора недоуменно поморгала.
— Управляющий, разумеется. Правда, он не хотел, но… — Она выразительно повела могучими плечами.
Если Агнес одолжила деньги Джастину, думала Эмми, она должна была оставить какую-то бумагу, свидетельствующую об этом. Но Джастин вполне мог завладеть этой бумагой, пока Агнес была занята.
