Ури Шахар - Мессианский Квадрат
– Но здесь ведь не только имя, здесь еще и первосвященник, и распятие.
– Ну и что? Какой-то другой Йешуа разве не мог предстать перед первосвященником и быть распятым?
– Ну и почему же об этом втором никто не слышал? Только моя рукопись о нем говорит? Пойми, для того, чтобы быть упомянутым в древней рукописи, мало быть просто распятым, надо еще чем-то отличиться. Нет, не может быть никакого другого Иисуса, распятого на Суккот. Это тот самый.
Чайник вскипел, и Андрей с Сарит разлили для всех чай. Семен и Катя скоро ушли, обещая прийти еще раз перед нашим отъездом, и мы наконец легли спать.
***
В моей половине кроме кровати и окна оказался письменный стол и большой пень вместо стула, стены были заставлены сплошь книжными полками, а на свободном месте рядом с небольшим ночником висела гитара.
Я включил ночник и сел на кровать.
– Андрей, – позвал я тихо. – Ты спишь?
– Нет еще, – он вошел ко мне и уселся на пень. – Ты что-то хотел сказать?
– Да, – ответил я и запнулся.
Андрей извлек из ниоткуда бокалы, яблоко и какую-то настойку.
– Рябиновая. Сам готовил – не оторвешься, – пояснил он, старательно распиливая яблоко тут же появившемся ножичком.
– Действительно замечательный вкус, – признал я, пригубив настойку, и наконец произнес то, что мучило меня весь вечер.
– Андрей, я хотел тебе сказать, что это был выбор самой Сарит.
– Правда?
– Правда. Я со своей стороны никак ее не добивался. Наоборот даже. Имел в виду тебя.
– Ты знаешь, Сарит мне как сестра. Тогда в Израиле она действительно мне очень помогла справиться с моим чувством. И я очень люблю ее и восхищаюсь ею, правда. Но я никогда не знал, достаточно ли такое увлечение для женитьбы. Я ждал какого-то знака, но так и не дождался. Так что теперь мои сомнения разрешились сами собой.
Андрей смотрел мне прямо в глаза.
– Значит, и Сарит не моя. Как и Катерина.
– Андрей... Твоя половина где-то существует, и ты обязательно ее найдешь, с Божьей помощью.
– Может, и существует... Я тут, знаешь, на работе с одной очень интересной девушкой подружился. Она знакома с Макаревичем и вхожа в их тусовку. Я даже на концерт его с ней сходил, но мне не понравилось – ничего не слышно, все орут и прыгают как сумасшедшие.
– А в тусовку ты с ней ходил?
– Нет. Все как-то недосуг было, хотя она и тянула меня туда. На прошлой неделе, например, я не мог, а она как раз пошла.
Андрей задумался и замолчал.
– А как ее зовут?
– Кого, Татьяну?
– Ах, вот как. Итак, она звалась Татьяна?
– Она-то Татьяна, но только Она ли мне предназначена? Поживем – увидим. В общем, хорошо, что ты мне это сказал. Ты мне тоже как брат, Ури.
Он еще раз наполнил бокалы.
– Мне иногда, знаешь, даже гиюр сделать хочется, чтобы совсем с тобой побрататься.
– Зачем это тебе? Ты и так в порядке. Братьями же мы с тобой и по Экзистенционалу можем оставаться. Не смейся! Или вернее, наоборот, смейся! Но в твоем Экзистенционале, может быть, и в самом деле что-то есть. Он как-то созвучен тому «единому союзу» всех творений, за который мой народ молится тысячелетия! Во всяком случае, так можно подумать, если твой бронепоезд тронулся в путь под израильским флагом.
– Он под израильским флагом, Ури! В этом можешь не сомневаться. Ведь наш пароль: «Бог Авраама, Бог Исаака, Бог Иакова, а не бог философов и ученых»...
– И кроме того, без «мильта-дебдихута» – без шутки, без дурачества — никогда ничего путного не выходило. Тем более так стало со времен раби Нахмана... Впрочем, еще Рамбам об этом писал... в конце пятой главы...
– И что ж он там написал?
– Что для поиска Истины чувство юмора важнее всего, что оно важнее эстетического чувства, важнее мудрости...
– Вот как? Я тоже так чувствую... Выпьем за шутку!
– Но не в шутку!
– За шутку, но не в шутку! Ура! Ура!
– Я тебе вот что скажу. Рав Исраэль вхож в одну каббалистическую йешиву. Так он рассказал нам на одном уроке, что иногда каббалисты до слез над своими изысканиями смеются. Представляешь, почтенные седовласые старцы на высоте величайших своих прозрений вдруг начинают хохотать! Никто в мире ближе их к Истине, быть может, не приближается, но они вполне сознают, как далеки от нее!
– Верно. Я вот и Семену всегда твержу: если человек, вроде твоего отца Николая, надувается, как индюк, то это вовсе не признак того, что он близок к Истине.
– Скажи, Андрей, а как мы наш заговор-то назовем? Экзистенциально-жидовский или жидо-экзистенциальный?
– Мне, знаешь, однажды на книжных развалах попался заголовок «Людоедский сионизм». Я тогда еще подумал, что на самом-то деле он не людоедский, а людо-юдский. Так что, я думаю, наш с тобой проект вполне можно так и назвать, – Всемирный людо-юдский заговор. Мы сделали это!
– Пока еще нет. Сначала надо протокол составить.
– Ты пхав, пхотокол – это агхиважно...
Мы еще долго болтали уже совершенно заплетающимися языками, и не помню, когда и как заснули.
***
На следующий день мы проснулись очень поздно. Сарит нас не стала будить, а ходила гулять одна – дышать русской весной. Когда она вернулась, мы перекусили, и тут выяснилось, что Сарит с Катей договорились пройтись по магазинам. Часа в три Сарит ушла, а мы с Андреем занялись своими делами. Я уселся на кухне с томом Гемары, а Андрей в своей комнате с какой-то из своих папок.
– Над чем работаете, профессор? – поинтересовался я, проведав его через полчаса.
– Уточняю средний размер живых существ… – пробормотал Андрей, выписывая цифры из калькулятора в таблицу. – Около полутора метров, то есть женщина среднего роста…
– Женщина? – не понял я. – Что за женщина?
– Это косвенное подтверждение того, что венцом творения является именно женщина, а не человек вообще.
– А прямые доказательства этому какие-то имеются?
– Прямое доказательство налицо – это Красота. Красота дана женщине, а не мужчине. Причем, заметь, это в полную противоположность животным, у которых красавцы именно самцы, а самки – серые и неприметные. Женская красота отличает человека от животного даже в большей мере, чем разум.
Андрей оживился. Он отложил калькулятор, встал со стула и принялся расхаживать по комнате.
– Произведя из мужчины женщину, Бог создал нечто большее, чем человека, создал сверхчеловека. Женская красота оказывается чем-то запредельным, чем-то самым великим в человеке…
– И это если учесть, насколько относительны нормы и стандарты красоты. Красота обманчива, сказано в Писании.
– И все же... Посуди сам, Ури. Женщина наделена блестящим умом, наделена большим сердцем. Казалось бы, цени их просто, как ум и сердце. Но не получается. Начинаешь восхищаться ею именно как женщиной. Выходит, что и ум, и сердце, и совесть – все, что кажется в человеке чем-то самым важным, чем-то предельно значимым, у женщины в конце концов служат ее очарованию! Просто благодать на благодать какая-то. Да и создана женщина последней – точно она венец творения.
– Я где-то слышал, что, согласно каким-то каббалистическим идеям, женское начало должно со временем возвыситься над мужским… Подожди! И для этого ты средний размер всех живых существ обсчитываешь? От божьей коровки до слона?
– Более того! От микроскопических блох до динозавров. С учетом общего количества видов, разумеется, – поправил меня Андрей. – Нет, не для этого. Это косвенный результат. Среднее существо я искал для уточнения масштабов. Женщина среднего роста – это нулевой масштаб вселенной.
Андрей открыл лежавшую перед ним папку и извлек из нее различные таблицы и графические иллюстрации.
– Это что-то вроде точки «омега», но только не во времени, а в пространстве, – пояснил он.
– Титруешь вселенную?
– Именно. Объекты вселенной соотнесены логарифмически. Назови самый крупный объект во вселенной.
– Галактика?
– Нет, скопление или даже сверхскопление галактик. Так вот. Эти сверхскопления в триллион триллионов раз больше человека. Пугающие масштабы, не так ли?
– Ты прав. Всегда неуютно себя чувствую, когда на все эти цифры натыкаюсь.
– Так вот я тебя успокою. При этом сам человек ровно в триллион триллионов раз больше самых маленьких объектов во вселенной – некоторых микрочастиц типа нейтрино. Масштаб живых существ – нулевой масштаб. То есть в центре мироздания – женщина среднего роста!
Андрей сиял. Трудно было понять, чему он так радуется: гармонии сфер или просто Катю вспомнил. Она и впрямь невысокая была.
– А ты секвойю-то учел, когда этот свой средний размер живых существ вычислял?
– Я испробовал несколько способов подсчета, – уклончиво ответил Андрей. – И то, что секвойи бывают выше ста метров, мне, конечно, известно.
