Андрей Хазарин - Живой товар
Кононенко решительно покачал головой:
— Нельзя.
И выложил свои соображения.
Манохин выслушал, кивнул, задумался. Главных своих помощников он всегда слушал внимательно. Масштаб мышления у них, конечно, не тот, но круг проблем уже, а потому и обдумать они их могут глубже. Наконец сказал:
— Есть логика. Ладно, я ещё подумаю и решу, деталями займусь сам. А у тебя сейчас главное — газета.
Мюллер ещё раз кивнул. Манохин не дурак, гонор ему глаза не застит. Решит правильно.
Поднялся и вышел.
— Оксана, помогите-ка мне женским голосом.
С начальством Кононенко обходился минимумом слов, с подчиненными же, особенно женщинами, мог и пошутить, хоть тоже немногословно.
— Женским — с удовольствием!
Хорошую личную секретаршу Е-Бэ нашел. И привлекательное лицо фирмы достойно представляет, и за лицом этим у неё побольше, чем у других: работает расторопно, в чужие дела носа не сует, лишних вопросов не задает и сама слова лишнего не скажет — проверял.
— Вот газетка. Надо узнать, где находится их редакция, а то тут адреса нет.
Единственный указанный в выходных данных телефон оказался контактным.
— Алло, добрый день. Это одиннадцать — двадцать три — пятнадцать? Мне нужен главный редактор… А, контактный… Да понимаете, я из фирмы «Лаванда». Мы хотели разместить у вас рекламу… Подойти?.. Хорошо, диктуйте адрес…
Фирменная французская ручка побежала по листку бумаги.
— Это что, квартира?.. А, понимаю, в аварийном… Еще две редакции?.. Вот удачно как! Спасибо вам огромное. До свидания!
— А почему «Лаванда»?
— Так… Терпеть этот запах не могу.
И секретарша занялась корреспонденцией.
Интересно у баб мозги работают! Почему «Лаванда» и почему «терпеть не могу»? Уж не тебя ли она, Артур, терпеть не может? А на кой тебе её любовь? Чего надо — делает, а любовь с секретаршей шефа только дурак крутить станет. Где живешь — там не воруй.
Оксана подняла голову от работы:
— Только учтите, Артур Митрофанович, редакция сегодня с двух работает. Можете не торопиться.
И протянула листок с адресом.
Глава 25
Женька, на помощь!
Пятница — не самый мой счастливый день. Проехала чуть больше чем полдороги до своих — машина сломалась. Так что пришлось грузиться в автобус и путешествовать, как все люди. Хорошо хоть за тачку платить не надо…
И вот здесь, в восемьдесят пятом «экспрессе», пришла мне в голову простая мысль: какая же ты, деточка, защита для Иры? Конечно, две женщины подозрений не вызывают, но без хорошего мужского плеча трудновато будет крепость изображать. До Димы бы дозвониться…
По собственному опыту я хорошо знаю, что мужчины нет на месте именно тогда, когда он необходим. Разумеется, от мамы я ещё раз позвоню, но надо и запасной вариант предусмотреть.
Я выглянула в окно. До дома родителей — минуты три, пора к выходу протискиваться.
Родной подъезд встретил привычными запахами — подгоревшего масла и прогуливающихся кошек. Надо сказать, что у меня в подъезде пахнет ещё лучше — из-за мусоропровода. Если здесь вонь, как во львятнике, то у нас — как в обезьяннике, причем давно не чищенном.
Мама открыла дверь сразу после звонка. Она — музыкант в отставке, у неё абсолютный слух плюс просто слух, и мама слышит нас, ещё когда мы только в подъезд заходим.
А потом стоит под дверью — ждет.
— Чего это ты сегодня гуляешь?
— Лето, работы мало… Вот шеф и отпустил погулять. Обещал, что теперь по пятницам до самого октября всего полдня будем работать.
— Это хорошо. Что будешь кушать?
В этом вопросе — вся моя мамочка: не буду ли, а что.
— Вкусненького хочу…
— Отлично. Я оладушки с яблоками пожарила. Чайник уже кипит. Идем.
— Погоди. Пойду с папой поздороваюсь. И ещё пару звонков сделать надо.
— К папе иди. Звонить будешь потом, сытая.
И спорить тут бесполезно. Я пошла в комнату родителей. Папа валялся и читал.
Я поцеловала его и отдала зажигалку, которую уже пару дней носила в сумке. Китайцы на ней фигурно изобразили дракона. Папа у меня эти штуки коллекционирует. Еще со студенческих пор, когда китайцы в Союзе учились.
Мама в кухне недовольно гремела посудой. Я сделала новый компресс со «жгучкой» и намотала вокруг папиного многострадального плеча.
Оладьи у мамы — это да! Я с полным ртом рассказывала всякие истории про своих клиентов, стараясь, чтобы получилось внятнее.
— Не торопись, ешь как следует. Сумку я тебе уже собрала. Вас с подружкой будет двое?
— Наверное, — я пожала плечами. — Если её парень с нами не поедет.
— Ну, это неважно, хватит на всех. Во внутреннем кармашке сумки инструкция и деньги.
— Какие деньги?
— Нам крышу должны были покрасить. А завтра ты расплатишься.
— Мам, ну есть у меня деньги…
— Тихо! Я сказала, значит, так и делай.
Я тяжело вздохнула — мама не меняется. Сумка была, мягко говоря, неподъемная.
— Мама, а что там еще?
— Так, мелочи всякие…
— А как я её довезу?
— Ничего, довезешь. Это же для вас…
Видя, что я уже допиваю чай, мама скомандовала:
— Иди, звони…
Я давно уже поняла, почему Алька не женится — он себе такую, как наша мамочка, нигде не найдет. И, с другой стороны, кто с нашим чудищем уживется?
У Колесникова опять был автоответчик. Пришлось лезть в сумку за блокнотом. Я веду его уже лет пятнадцать. И стал он за это время похож на блокнот Агасфера Лукича из романа Стругацких. Вот только выпадающие страницы не вспыхивают адским светом, а просто тихо планируют на пол или на землю — это уж как повезет. Сама мысль о том, что надо завести новый и по возможности аккуратно туда все перенести, вызывает у меня шок. Так и хожу с разобранным на листики — зато там все вместе и ничего не теряется.
Сейчас мне нужен был мужчина — желательно молодой, желательно сильный, чтобы защитить мог. И, по возможности, свободный, которому вырваться на несколько дней проблем не составит.
Славка, Гриша… Нет, эти никак не смогут, даже если бы и захотели жены, дети… О, Батищев! Тренер Е. Батищев. Подходящая кандидатура: молодой, сильный, веселый и пока ещё свободный.
Я набрала его домашний номер. Никого, черт возьми! Позвонила в зал мне сказали, что он ведет занятия. Они закончатся минут через десять, перезвоните.
Я решила воспользоваться паузой и ещё раз позвонила Диме. На месте его не было, но теперь я не могла просто выслушать запись на ответчике — надо было факты сообщить. Поэтому я сказала, что уезжаю с подружкой Ирой на дачу, буду ждать его там. Продиктовала адрес, расписание электричек, объяснила, как пройти к нам по поселку. Когда и если сможет, пусть приедет. Перезвонила Ире — та собиралась, но вообще пребывала в критичном расположении духа.
Еще раз набрала телефон Женьки. Занятия уже закончились и он смог подойти к телефону.
— Женя, здравствуй! Это Ася.
— Привет!
— Женечка, ты мне нужен как мужчина.
Это я процитировала старый детский анекдот.
Но Батищева сбить не просто. Он сразу ответил и тоже с цитатой:
— Я сейчас уйти не могу. И Калугина на месте…
А потом, рассмеявшись, сказал:
— Правда, Аська. У меня сегодня ещё занятия.
— Жаль.
— А что случилось?
Я давно знала, что лучший способ врать — это говорить почти чистую правду.
— Да, понимаешь, у моей подружки неприятности — её искать могут, наехать… Я её у себя на даче пока прятать буду. Но какая из меня охрана…
— Ясно. Когда вы едете?
— Сегодня.
— А точнее?
— Вот сейчас соберусь, встретимся с ней и поедем. Вроде в четыре ноль три есть электричка.
— Подружка хорошая?
— Женечка, когда у меня были плохие подружки?
— Понял. Вот что, Асенька: сейчас у меня в три ещё одно занятие на час. До четырех. Значит, если вы подождете, можем поехать вместе.
— Хорошо бы. Есть ещё электричка в четыре пятьдесят две.
— Зачем электричка? Поедем на моей «восьмерке».
— Слушай, это же просто здорово!
— Значит, в полпятого я подъезжаю к тебе?
— Нет, я сейчас уезжаю за подружкой. Она на Шиллера живет. А от неё уже поедем.
— Так, на Шиллера я не успею за полчаса. Давай на пять. И куда прикажете подать карету?
— Давай вот куда: на круг пятого троллейбуса, знаешь, на перекрестке Дивизий и Шиллера…
— Ага, знаю.
— Ну значит, прямо там в пять. Договорились?
— Обязательно.
— Так, я по-прежнему рыжая, узнаешь. А подружка у меня — высокая блондинка, зовут Ира. Значит, в пять. О вкусненьком не беспокойся — без еды не останешься…
— Уже не беспокоюсь. Правда, занятие у меня завтра в четыре вечера. Если отпустите на пару часов…
— Отпустим.
— Ну, тогда жду вас в пять. Синяя «восьмерка». Пока!
