Юлия Алейникова - Свадьба по-английски
– Джон? Я все узнала, – сказала она бесцветным от избытка эмоций голосом.
Но, кажется, Джон не услышал ее, потому что продолжал говорить, и она не сразу поняла о чем.
– Теперь вы понимаете, какие у них были мотивы и возможности? – возбужденно проговорил Джон.
– Прости. Повтори еще раз? – вдруг ожила Юлия.
– Сегодня. Сейчас. Я узнал, кто невеста Артура Смита. Это Грейс Сондерс, секретарша покойной маркизы!
– Джон! Это невозможно. Она его сестра!
– Что?
– Встречаемся через полчаса на краю парка. Успеешь? – Юлия уже была на ногах.
Что же происходит в этом рассаднике порока? Она бежала по лестнице сама не своя. В реальность происходящего просто не верилось. Она не знала, из-за чего именно и кто из четверых прикончил маркизу, но то, что они наконец напали на след истинного убийцы, сомнений больше не вызывало.
Круг должен был замкнуться.
Под раскидистым старым кленом возле припаркованной машины Джона шло производственное совещание. Юлия, Ника, Денис и Джон в небывалом возбуждении выстраивали одну версию за другой.
– Если это задумала экономка, ни конюх, ни его сын ни о чем не подозревают! – возбужденно проговорил Денис. – Пейн с дочерью могли замыслить дикую, извращенную месть. Например, разбить сердце молодого Смита и обобрать его. Поэтому им очень хотелось выбить из маркизы деньги на фирму.
– Или маркиза каким-то образом узнала об истинной сути происходящего, пригрозила разоблачением, и ее убили! – вставил Джон.
– Или молодые люди ничего не знают о своем родстве. И кто-то из четверых грохнул маркизу из-за денег, в припадке ярости, вызванном ее скаредностью. Хотя это и прозаично, – проговорила Ника.
– А кстати, теперь становится понятно, чем Чарльз Ньюпорт мог шантажировать экономку, – неожиданно вспомнила Юлия незаслуженно забытый ими эпизод. – Он мог каким-то образом пронюхать, что Грейс Сондерс – дочь Лесли Пейн, и решил потянуть с них денежки. Это же не сокрытие убийцы, а так, маленькая шалость.
– Точно! Молодец, мам, – похвалил Денис. – А они, не желая привлекать к себе внимания, предпочли откупиться от него. А ведь могли и убить.
– Диня! – воскликнула Ника, поворачиваясь к брату. – А ведь Эвелин, скорее всего, и убили! Эта лиса только и делала, что шныряла по замку и вынюхивала, если, конечно, не сюсюкалась с Джеймсом. Она могла запросто застукать их в башне, подслушать что не надо, они ее заметили, заманили внутрь и прикончили. И Грейс, и мисс Пейн высокие сильные женщины, любая из них могла бы справиться с коротышкой Эвелин и в одиночку, не говоря уже о Смитах.
– Вполне возможно, что так оно и есть. Но доказать убийство Эвелин мы, скорее всего, не сможем. А вот убийство маркизы просто обязаны. Так что давайте вернемся к нашим баранам, – озабоченно проговорила Юлия.
– Вы правы. Докажем, что они прикончили леди Хантли, может, они и во втором убийстве сознаются, – согласно кивнул Джон. – В этом пятиугольнике кипят такие страсти, хорошо настоянные на сексе и времени, я имею в виду маркизу, экономку, Смитов и секретаршу, что возможно все. Молодые люди могли влюбиться, потом узнать правду и решиться отомстить виновнику и свидетелю их трагедии, – выдвинул он еще одну теорию. – В любом случае круг подозреваемых сузился. Теперь осталось выяснить, кто из них и за что пристукнул леди Хантли. Какие есть идеи?
– Для начала надо установить за ними слежку. Любая их встреча или разговор могут пролить свет на убийство, – проговорила Юлия, задумчиво осматривая свой отряд сыщиков-добровольцев. – Секретарша почти не покидает комнату. Конюх, понятное дело, на конюшне. Наиболее мобильна экономка. Следить будем за ней. Слежка за Артуром Смитом представляется мне более затруднительной.
– Пока он не ушел с прежней работы, это возможно. Большую часть дня он проводит в офисе. После окончания работы я буду встречать его и незаметно следить. Но из того, что я успел узнать о нем, Артур Смит представляется мне наименее перспективной кандидатурой, – с сомнением проговорил Джон.
– И все же не будем сбрасывать его со счетов, – строго приструнила его Юлия. – Еще идеи есть?
Все молчали.
– Пока негусто. Надо что-то придумать, иначе слежка может безрезультатно тянуться месяцами, – озабоченно почесал макушку Денис. – Может, их как-то спровоцировать?
Но грозный огонь в глазах матери заставил его тут же отказаться от этой идеи.
– Думаю, нам всем стоит поразмыслить над ситуацией, – подвела черту Юлия. – Денис, ты следишь за мисс Пейн. Ника, ты сменишь его после обеда. Джон к пяти возвращается в Абердин. А мне надо подумать.
На этом совещание следственной группы было окончено.
* * *В понедельник утром старший инспектор Гейтс стоял у окна кабинета и смотрел на главную деревенскую улицу. Сегодня обычная жизнерадостность изменила ему. Он был хмур и печален. Даже его костюм был непривычно сдержан. Обычные летние брюки, простая светлая рубашка. Если бы кто-то дал себе труд задуматься о самочувствии старшего инспектора, то, скорее всего, он бы подумал, что тот заболел.
– Ну, что, Бакер, прочли? – спросил Гейтс, не оборачиваясь. – Ни отпечатков пальцев, ни специфических следов от инструментов. Ничего. Никаких зацепок. Если так дальше пойдет, то в Хантли-холле хоронить будут чаще, чем обедать. – Гейтс невесело усмехнулся. – Сегодня утром лорд Хантли обратился ко мне с просьбой выставить постоянного дежурного в замке, лучше двоих. У кухарки вчера случилась истерика. Пропал ее любимый нож. Она тотчас потребовала расчет на том основании, что кто-то хочет ее прикончить. Нож нашелся, она сама засунула его в посудомойку. Но обстановка в замке крайне нездоровая. – Могучие плечи инспектора поднялись и тяжело опустились, он издал протяжный тоскливый вздох. – Предварительные слушания состоятся послезавтра, а завтра я должен буду явиться на ковер лорда Адвоката. И дай нам бог, чтобы за это время в замке ничего не случилось. Иначе не сносить мне головы.
Лицо сидящего у него за спиной инспектора Бакера осветилось широкой счастливой улыбкой, а в голове его зазвучала тихая радостная мелодия, словно вдалеке звенели рождественские колокольчики.
* * *Вероника и Джон сидели на нагретой солнцем древней каменной скамье в дальнем, запущенном уголке парка. Сюда редко кто забредал, и они не опасались посторонних глаз. Юлия и Денис уже ушли, и Джон смог наконец остаться с Никой наедине. После покушения на Мардж Джордж и Вероникино семейство по очереди составляли ей компанию. Она еще не оправилась от шока и боялась оставаться одна. Сейчас была очередь Джорджа. И Веронике вдруг ужасно захотелось провести время с Джоном. Просто прогуляться по парку вдвоем, без мамы и Диньки, словно ничего не случилось. Просто поболтать, отвлечься. Да и вообще она по нему соскучилась. Последнее время убийство как-то незаметно отошло для нее на второй план. Сейчас Нику больше интересовали собственные чувства и переживания. Поездка к морю с Джорджем, из-за которой они с Джоном не смогли позавчера увидеться, вышла какой-то неудачной. Они долго сидели на берегу, почти не разговаривали. Джордж все время о чем-то задумывался, почти не обращая на нее внимания. Он подливал ей вино, закутывал ее в плед, но мысли его витали где-то далеко. Вначале она еще пыталась как-то его растормошить, но потом оставила в покое, смирившись с невниманием и отстраненностью. Ей и самой вдруг стало как-то чуждо и неинтересно на побережье, собственные мысли и воспоминания захватили ее. Ника почему-то остро почувствовала, как отдалилась от всех своих друзей за последние месяцы. Кроме предстоящей свадьбы, ее ничего не интересовало. А сейчас она вдруг с тоской вспомнила университет, подруг, Ниццу, ей захотелось слетать в Петербург, она уже полгода не виделась с бабулей. А как там Наташка с ее сорванцами?
В этот день у моря Вероника вдруг словно очнулась от гипнотического сна. Мир, еще недавно сузившийся для нее до одной точки, называемой Джорджом Хантли, расширился и стал снова безграничным. Она вдруг ощутила странную, почти забытую легкость и интерес к жизни, к жизни вообще, а не к одному ее фрагменту. Ника с удивлением взглянула на своего избранника.
Он сидел рядом, такой же неотразимый и желанный, но теперь, помимо него, Ника стала замечать окружающее ее пространство не как дополнение к прекрасному маркизу, а как часть ее собственного бытия. И от этого свежего, проснувшегося чувства ей стало радостно и легко.
– Что нового в замке? – спросил Джон, искоса глядя на задумчивую Веронику.
– Ничего. В холле поставили констебля. Как будто это может кого-то защитить. – Ника криво усмехнулась. – В холле, да и в парадных залах никого до сих пор не убивали.
– Ты думала о том, кто действительно мог это сделать? – Голос Джона был совершенно обыденным, но его лицо отражало целую гамму чувств.
Уже пятнадцать минут они сидели на этой скамейке и почти все время молчали. Им так редко удавалось побыть вдвоем, а он только и делал, что говорит о проклятом убийстве. В отчаянии Джон запустил в волосы пятерню и так вцепился в них, что едва не выдрал из собственной макушки весьма густую рыжую прядь.
