Николай Новиков - Мерцание золотых огней
- Я сказал все, что знаю. И предупредил тебя: ещё узнаешь, кто она такая, эта шлюшка! Сладенькая на полчаса, да потом горько будет не один год.
- Ты ничего не понял, Колготин, - недобро сощурился Иванен ко. Нажал кнопку и приказал конвоиру. - Увести.
28
К счастью, рана оказалась несерьезной. Из травмопункта по ликлиники, где Вадиму оказали первую помощь, он позвонил отцу, и тот сам примчался через тридцать минут на реанимобиле, забрал в свой институт. А вскоре туда прибежала и мать. Павел Сергее вич собственноручно провел тщательное обследование с компьютер ной томограммой мозга и убедился, что сын отделался легким сот рясением. Вадим засобирался было домой, но Павел Сергеевич нас тойчиво попросил его побыть в институте хотя бы до завтра. А там, если повторное обследование покажет, что сдвигов в худшую сторону не намечается, он отвезет сына домой.
Родители были были так взволнованы случившимся, что Вадим не стал спорить. До завтра, так до завтра. Тем более, отец бу дет поблизости до позднего вечера, можно поговорить, наконец, по душам. А то все некогда...
За окном таял вчерашний снег, по-весеннему синие сумерки опускались на город. Вадим включил настольную лампу и снова прилег на деревянную кровать поверх синего одеяла. В одномест ной палате было тепло, а в душе холодно. Боль понемногу сме нялась злостью, но легче от этого не стало.
Потому что злиться можно было только на себя, на свое не постижимое легкомыслие. Или постижимое? Все же она красивая девчонка. И красиво обманула его. Обвела вокруг пальца, как опытный наперсточник подвыпившего провинциала.
Повязку она не могла сменить сама! А он и уши развесил, не подумал, что красивая женщина сама просится к нему в постель, а это никогда добром не кончается! Дешево хорошо не бывает. За красивой женщиной нужно ухаживать, добиваться её благосклоннос ти, завоевывать... А если она сама нужно сто раз подумать, что ей нужно на самом деле.
Не подумал, не предположил, не просчитал возможные пос ледствия! А она все просчитала...
Черт побери! Он даже влюбился в нее... А как это называет ся, если сидишь весь вечер дома и ждешь звонка? Даже после то го, как понял: телефон дала неправильный? Полночи не мог ус нуть, и все мысли были о ней!
Вадим машинально потрогал повязку, кисло усмехнулся. Ду мал, ждал за это и получил по голове. Когда не ждал, а просто набирал номер и вызывал - все было нормально.
Но какая актриса в ней пропадает! Как она отдавалась! Не истово, страстно, с таким неподдельным наслаждением, что у него голова пошла кругом. А на самом деле балдела от того, что у неё получилось... Утром даже покормить его хотела - отблагодарить за глупость...
Интересно, после такой ночи она удовлетворила сообщника? Наверное.
Вадим скрипнул зубами. Подлая тварь! Права, тысячу раз права была Люда. Вот, кто, действительно, любит его. А он как обошелся с нею?
Осторожный стук в дверь отвлек его от мрачных мыслей.
- Да! - громко сказал Вадим. Усмехнулся и добавил. - Дверь не заперта.
Как будто в больничной палате можно запереть дверь!
- Ты похож на раненого партизана, - сказал Чернов. Он подо шел к кровати, нарочитым жестом остановил движение Лавренть ева. - Лежите, лежите, господин пострадавший.
- Откуда узнал, что я здесь? - удивился Вадим.
- Павел Сергеевич сообщил, что ты сегодня вряд ли сможешь исполнять служебные обязанности. Потому как получил череп но-мозговую травму. Ну, что с черепом, я и сам вижу. А как нас чет мозгов?
- Немного осталось.
- А нам и не нужно много. Когда в фирме все нормально, це нятся работники, которые мало думают и много делают. Я шучу, шучу. Кстати, вся команда передает тебе привет и желает скорей шего выздоровления. Рвались приехать, навестить любимого гене рального менеджера, да я не позволил. Работать надо.
- Спасибо. Скажи, завтра я сам навещу их.
- Завтра не вздумай. Черепно-мозговая - это тебе не шутки. Но ты нормально выглядишь, Вадик, я рад. Принес тут тебе... - он принялся выкладывать из пластикового пакета ананасы, яблоки, груши, бананы.
Лаврентьев с интересом наблюдал, как растет на тумбочке аппетитный натюрморт, а потом усмехнулся.
- Чего-то не хватает, Мишка.
- Я не знаю, можно тебе, или нет... - засомневался Чернов.
- Можно. Я тут задержался потому, что отец просил. Не хо телось огорчать старика. Завтра уеду домой.
- Ну тогда... - Чернов с опаской посмотрел на дверь и выта щил из пакета бутылку виски и два одноразовых стаканчика. Быст ро наполнил их, протянул один Вадиму. - Давай. И - рассказывай, что с тобой случилось.
Вадим рассказал о звонке лейтенанта, о визите грабителя и... ни словом не упомянул о Юле.
- Я говорил тебе: поставь израильскую дверь. Там суперзам ки, ни один грабитель не откроет.
- Дверь у меня нормальная. Я сам хотел, чтобы он открыл её, вошел и попал в лапы этого Иваненко.
- А он попал тебе по голове. Хочешь, ему в КПЗ отобьют все, что можно отбить? Я скажу отцу, он устроит. Кстати, мог бы рассказать мне о звонке лейтенанта раньше. А то: задержусь до обеда, срочные дела!..
- Нет, Мишка, ничего отцу не говори. И трогать этого деби ла не нужно. Ему и так руку прострелили. А пистолет у него ока зался игрушкой. Зажигалкой. Я сам хочу разобраться в этом деле.
- Темнишь ты, Вадим. Это связано с фирмой?
- Это связано с женщиной, Мишка. Но пока ничего больше сказать не могу.
Они поговорили минут двадцать, выпили ещё по стаканчику, и Чернов стал прощаться.
- Пора, Вадик. Меня там два оптовика ждут, а к тебе сейчас придет кое-кто еще.
- Кто?
- Сам увидишь. Ну, пока. Значит, завтра ты дома, вечером я у тебя. Может, шлем нужен или немецкая каска? Достану!
- Себе, - засмеялся Лаврентьев. - Мне уже не нужно.
- О, - закричал Чернов. - Она уже здесь! Надо же, как быстро прибежала!
И галантно посторонился, пропуская в палату Люду.
- Привет, - сказала она решительно присаживаясь на край кровати. - Ну что, Вадим, я была права?
Он посмотрел на неё и опустил глаза. Да, она предупрежда ла, да, оказалась права, но теперь это вызывало раздражение. Никакой вины перед Людой он не чувствовал. И видеть её не хо тел. А она, похоже, не сомневалась, что увидит перед собой каю щегося грешника?
- В чем ты была права, Люда?
- В том, что эта дрянь прибежала к тебе за тем, чтобы все высмотреть, а потом ограбить квартиру! Вспомни, я ведь предуп реждала тебя. Много раз!
- Никто не собирался меня грабить. Просто ворвался ка кой-то сумасшедший с игрушечным пистолетом.
- Но ведь это она все подстроила!
- Послушай, Люда, я уже и думать о ней забыл. Можешь сде лать то же самое?
- Забыть?! Никогда.
- Ты за этим пришла к больному?
- Я пришла узнать, как ты себя чувствуешь! Я волновалась за тебя.
- Ну вот и узнавай. Что тебя интересует?
- Вадим... Я, конечно, не то говорю, но ты должен понять меня... После всего, что было...
- Были твои капризы, истерики, обида. А больше - ничего.
- Я не верю тебе.
- Давай поговорим об этом в другой раз? Я же не спрашиваю тебя о других мужчинах, которые только и ждут, когда ты освобо дишься?
- Мне никто кроме тебя не нужен... - тихо сказала Люда и, наклонившись поцеловала его в губы.
- Не надо, Люда, пожалуйста, - недовольно поморщился Ва дим. - У меня голова раскалывается от боли.
- Бедненький мой... - она ласково погладила его по голове. Потом достала из сумочки два апельсина, положила на тумбочку рядом с горой фруктов. - Я так спешила, что больше ничего не ус пела купить.
Вадиму стало жаль её.
- Спасибо, Люда. Когда поправлюсь, мы обязательно встре тимся. А сейчас извини... голова болит.
- Поскорее выздоравливай, Вадик, - прошептала Люда.
Когда она ушла, Вадим вспомнил строчку из стихотворения Евтушенко: "А ходят в праздной суете разнообразные не те..." И сам себе удивился. Неужели он хочет увидеть красивые, лживые глаза смуглой негодяйки?
Вернувшись в квартиру Колготина, Юля с тоской посмотрела на телефон. Саня обещал позвонить, рассказать, как все произош ло, но ждать его звонка не было сил. Она сегодняшний день ждала с нетерпением, и что же? Он не принес облегчения. Не станет легче и после звонка Иваненко.
Юля взяла погнутый таз, тряпку, засучила рукава, подогнула джинсы и осторожно, стараясь не беспокоить рану, принялась за уборку. Последний раз она убиралась тут месяц назад, а потом - никакого желания не было что-то делать. Она скребла пальцами пол, мыла подоконник, протирала мебель, выгребала из углов пыль, похожую на клочья сизой ваты. Потом открыла настежь окно в комнате, а сама перебралась на кухню. Попила чаю, съела бу терброд с маслом и принялась мыть полы там. И газовую плиту, и мойку, и столы. Телефон молчал. Юля закрыла в комнате окно, сняла дырявые шторы, сняла занавески с кухонного окна и пошла в ванную стирать. Время от времени она замирала, прислушиваясь, не звонит ли телефон. Тревожно было на душе, и страшно за Вади ма. Как он себя чувствует? Серьезна ли его рана? Почему Саня не защитил его? Почему он сам не защитился, ведь мог же!
