Анатолий Ромов - Совсем другая тень
– Андрей Викторович, разрешите немного подумать?
Голубые глазки снова уставились в стену. Моргнули:
– Немного, это сколько?
– Ну, хотя бы несколько часов.
– Пожалуйста. Но не затягивайте раздумье. И еще одно: из кабинета мы выходим вместе.
– Вместе?
– Да. Так надо.
Подписав мой пропуск, Рахманов встал. Выйдя вместе со мной, сказал сидевшей в кресле Алене:
– Елена Владимировна, я сейчас. Посидите еще немного.
– Хорошо. – Когда мы проходили мимо, Алена бросила: – Подождешь?
– Конечно.
Спустившись вместе со мной, Рахманов кивнул на прощание. Я ответил тем же и вышел во двор. Сел в машину. Подумал: хлопот у меня явно прибавилось. Прежде всего надо срочно ехать к Сашке. Потом – Алена. А еще Вадим Павлович… Здесь, у прокуратуры, он, конечно, не появится. Но в других местах? Если он связан с Верой, мог узнать, где учится Алена. Правда, вряд ли будет подстерегать меня у иняза. А вот у Алениного дома…
На всякий случай я внимательно осмотрел двор. Не заметив ничего подозрительного, включил музыку, стал ждать.
Минут через двадцать из подъезда прокуратуры показалась Алена с дорожной сумкой. Выйдя из машины, я взял у нее сумку, поставил на заднее сиденье, открыл Алене переднюю дверь. Сев за руль, спросил:
– Ты что, прямо с картошки?
– Конечно. Он приезжал ко мне позавчера. А сегодня снова явился. Привез прямо сюда. На машине из Шатуры. Представляешь?
– Представляю. Он – это Рахманов?
– Нет, другой. Его помощник.
– Ну а чего от тебя хотел Рахманов? Сейчас?
– Пытался выяснить, кто мне звонил. Я сказала – не помню. Мало ли кто мог мне звонить. Что ж ты меня не предупредил? Я бы не упоминала о звонке.
– Да так…
Какое-то время мы разглядывали осенний двор. Вдруг Алена уперлась лбом в мое плечо:
– Знаешь, мне почему-то кажется, ты мне не рад.
– Ты что… Рад. Очень рад.
Я слышал ее дыхание. Я действительно был рад тому, что она наконец рядом. Просто теперь я боялся уже не только за себя, но и за нее.
Алена спросила, не поднимая головы:
– У тебя серьезные неприятности?
Серьезные неприятности… Да на меня объявлена охота! Единственное, что меня сейчас занимает, это мой страх. Я элементарно боюсь. И ничего не могу с этим сделать. Но вместо того, чтобы объяснить все это Алене, я лишь прижался губами к ее виску:
– Никаких неприятностей нет. Просто временные трудности. Знаешь, мне что-то не очень нравится это место. Поедем?
– Поедем.
Уже по пути на Юго-Запад спросил:
– Алена, когда у тебя занятия?
– Через пять дней.
– Отлично. Домой мне пока не звони. Если можешь, посиди сегодня дома и подожди моего звонка. Причем я могу позвонить не скоро. Подождешь?
– Подожду. У тебя сейчас дела?
– Встреча с Сашкой, после которой станет ясно, что и как.
Алену я высадил у подъезда. Нарочно подождал, пока она махнет мне с балкона. И поехал к Сашке в клинику.
Сговор
Сашка был в ординаторской. Увидев меня в двери, вышел. Провел в конец коридора, кивнул:
– Рассказывай. Здесь никто не услышит.
Я рассказал о том, что было в прокуратуре.
Сашка прислонился к подоконнику, усмехнулся:
– Серый, ну ты даешь.
– А что такое?
– Да то… Конечно, поздно обо всем этом говорить… Зачем ты позвонил Алене? Тем более с дороги? Не мог потерпеть?
– Саня, я ведь не оставил никаких следов.
– Никаких, кроме самого главного: квитанции.
Я молчал. Мой друг был прав на сто процентов.
Сашка оттолкнулся от подоконника, сказал:
– Ладно. Пойдем поищем свободный телефон…
Мы пошли по коридору. Остановившись у одной из дверей, Сашка приоткрыл ее. Пригласил:
– Заходи. Никого нет.
Пропустив меня и войдя следом, прикрыл дверь, повернул торчащий в замочной скважине ключ. Показал мне на стул, сам уселся на медицинскую кушетку:
– Что, Серый, звоним в прокуратуру?
– Звоним.
– Отлично. Значит, так. Звони сейчас своему Рахманову. Сообщи следующее: ты хочешь приехать к нему со своим другом Чирковым Александром Александровичем, чтобы рассказать все, ничего не скрывая. При этом учти: разговаривать вместе в прокуратуре не дают, выслушивают каждого отдельно. Так что поставим одно условие друг другу.
– Какое?
– Условие простое: мы перестаем темнить. Говорим в прокуратуре все, как было. Объяснить зачем?
– Пожалуй.
– Теперь завалить Вадима Павловича можно только так. И не иначе. Единственное, давай проявим при этом элементарную щепетильность. Хорошо?
– Хорошо. Только что ты имеешь в виду?
– Давай не впутывать в это дело лишних людей.
– Например?
– Например, твоего друга Володю Глинского. Человек отдал нам мастерскую, доверился. Думаю, вряд ли ему доставит удовольствие таскаться на допросы. Ну и все остальное. Согласен?
– Согласен. Я сам хотел тебе об этом сказать. Он же вообще здесь ни при чем.
– Значит, про Глинского молчим. В остальном же говорим чистую правду. До конца. Договорились?
– Договорились.
– Тогда звони. И не забудь сказать про меня.
Сняв трубку, я набрал номер Рахманова. Выслушав, Рахманов своим обычным бесстрастным голосом сказал: он ждет нас обоих.
Уточнение деталей
Войдя в кабинет к Рахманову, я первым делом представил Сашку:
– Андрей Викторович, это Чирков Александр Александрович. Мой друг. О котором я вам говорил.
– Очень приятно. Садитесь. Я слушаю.
Мы уселись. Сашка посмотрел на меня. Потер лоб. Сказал, глядя в окно:
– Андрей Викторович… Сергей объяснил мне, в чем дело. В общих словах. Ну и хочу сказать сразу: во всем виноват я.
– В чем во всем?
– В том… Это я попросил Сергея отвезти этих двух ребят. Куда они попросят.
– Двух ребят? Каких?
– Сергей сказал – их зовут Юра и Женя.
– Юра и Женя… – Рахманов опустил глаза. – Зачем вам это было нужно? Чтобы Лотарев отвез Юру и Женю?
– Мне это совсем не было нужно. Это было нужно… одному человеку.
– Какому человеку?
– Н-ну… я знаю только, что его зовут Вадим Павлович.
– Вадим Павлович… Это что, ваш знакомый?
– Нет. Просто года три назад я ему сделал операцию. Пластическую.
– Пластическую операцию… То есть вы изменили ему внешность?
– Совершенно верно. Изменил внешность.
Рахманов замолчал, на этот раз надолго. Затем снял трубку, набрал номер, сказал:
– Алексей Михайлович, зайдите ко мне. Да, прямо сейчас. Жду.
Через минуту в кабинет вошел невысокий худой человек. Одна рука у него была скрючена.
– Алексей Михайлович… – Рахманов кивком головы показал на Сашку. Этот молодой человек, Александр Александрович Чирков, хочет кое-что рассказать. Пожалуйста, допросите его.
После того как оба вышли, посмотрел на меня:
– Сергей Леонидович… Насколько я понял, вы тоже хотите что-то рассказать?
– Хочу.
– Я слушаю. Рассказывайте.
Я рассказал лишь то, что скрыл раньше. То, как Сашка предложил мне отвезти двух людей. То, как мы с ним попросили таксиста подогнать мою машину. Как потом изменили мою внешность и поставили липовые номера. Как я взял с собой права и техпаспорт на имя Игоря Кирилловича Семенова. Как отвез Юру и Женю. Как переночевал на территории «Рыболова Сенежья». Завершил же я рассказ сообщением о нашем плане защиты от Вадима Павловича и его появлением у меня дома вчера.
Все, что я рассказывал, Рахманов как всегда записывал. Как всегда довольно часто задавал вопросы, что-то уточняя. Причем иногда мне казалось, что его интересуют совсем уж малозначащие детали. Так, когда я сказал, что после ночевки на базе ко мне утром подошла собака, Рахманов вдруг заинтересовался:
– Вы говорите, собака стояла рядом с вами? И смотрела, как вы рисуете?
– Да. Стояла и смотрела. Можно сказать, любовалась.
– Странно. Что, даже не сделала попытки зарычать? Или укусить?
– Нет. Она приучена не бросаться на отдыхающих. Ну и приняла меня за отдыхающего. Раз я уже был на территории базы.
– Интересная собака.
– Обычная. Кому она нужна, если будет бросаться на отдыхающих?
– Ну а как же ночью? Когда вы перелезали через забор?
– На ночь ее привязывают. Я лез в противоположном конце базы. Так что меня она только услышала. Гавкнула пару раз и замолчала.
– Понятно. Скажите, вы не помните ее кличку?
– Кличку… – Я попытался вспомнить. Кажется, ее звали Дик. Да, точно Дик. Ответил: – Собаку зовут Дик.
– Правильно, Дик. И все же странно. Меня, например, этот Дик чуть не разорвал. Бросался, как бешеный.
– Что, прямо на территории базы?
– Да нет. Бросался он, когда я стоял у ограды. Но и на территории базы Дик тоже все время скалился. Думаю, если бы не хозяин, он меня наверняка порвал бы.
– Да, странно. Хотя… – Я вспомнил, как Дик бросался в мою сторону при попытке сложить и убрать этюдник, когда за мной приехал Сашка.
Рахманов поправил очки, поморгал:
– Что хотя?
– Вообще-то этот Дик странная собака. С припадками.
