Анна Данилова - Алый шар луны
Безусловно, его занятость ощущалась каждую минуту. Ему беспрестанно звонили. Иногда он отвечал односложными фразами, но чаще все же, извиняясь, покидал кухню и разговаривал по телефону, стоявшему в передней.
– Знаете, он даже пообедать не может спокойно, его постоянно отвлекают. Я говорю ему: Лева, отключи, наконец, телефоны и поешь нормально! Я ведь сижу дома, с детьми, наготовлю всего, жду мужа с работы, а он возвращается либо совсем поздно, уставший, и даже есть не хочет, либо придет, как сегодня, только сядет за стол, и начинаются звонки…
– Мне кажется, он от вас и от детей заряжается позитивной энергией. Я именно таким и представляла себе хорошего адвоката, – эти слова я произнесла искренне. Теперь осталось подобраться к тому, что меня больше всего интересовало. – У него много друзей?
– Нет, как ни странно. Чтобы иметь много друзей, нужно время. А у Левы его нет. Совсем. Был один друг, но его больше нет… Но, думаю, Леве вполне хватает и нас!
У нее был отменный аппетит, она поедала одно пирожное за другим, получая от этого огромное удовольствие. Я отметила про себя, что Светлана в скором времени все же располнеет и что это нисколько не испортит ее, наоборот, придаст ей женственности. Или же она… беременна?
– Вы не стесняйтесь, ешьте… – сказала она мне, улыбаясь. – У меня есть еще печенье.
– Нет-нет, мне хватит! Спасибо, все было очень вкусно.
– Я ужасно рада, что вижу вас. Я прочитала почти все ваши романы. Мы раньше много ездили, летали на самолетах, и я часто брала с собой именно ваши книги… Вы, Полина, тонкий психолог, вы так описываете женщин, их характеры и отношения с мужчинами, что я постоянно ловлю себя на мысли, что уж у вас-то на личном фронте все должно быть в порядке. Что мужчины у вас – вот где! – Она сжала свой маленький кулачок. – Словом, я ужасно благодарна Ларисе за то, что она познакомила нас… Вот, Лариса, кстати! Тоже адвокат. И у нее тоже нет времени. Совершенно. И никакой личной жизни. Я знаю, что ей нравился один следователь, она по нему просто сохла, но он никак не может забыть свою жену, бросившую его ради карьеры… Но это не мои тайны, поэтому не стану больше говорить про Ларису. Ну вот, наконец-то Лева вернулся. Наговорился, дорогой?
– У меня чай остыл, нальешь новый? – Лев Борисович поцеловал жену в щеку и уселся напротив меня. – Полина, уж вы извините меня, что я никак не могу уделить вам внимание. Так что же вас интересует? Жизнь адвоката? Ну вот, – он провел рукой по воздуху. – Сами видите! Есть адвокаты семейные, есть – холостые. Разные. Хорошие и плохие. Халтурщики и адвокаты от бога. Лариса сказала мне, что вам нужен герой-адвокат? Возьмите женщину, типа Ларисы.
– Вот-вот, и я ей тоже намекнула! – воскликнула Светлана.
– И лучше, если ваша героиня, – он широко улыбнулся, – будет все же незамужней женщиной, чтобы потом можно было побольше накрутить любовных историй вокруг ее персоны… Читателям это нравится.
– Лева! Вот тебе чай, а я пойду, позанимаюсь немного с детьми. А то они все время кричат, вы не сможете нормально поговорить.
Светлана вышла из комнаты, уводя за собой малышей.
– Ну а если серьезно, то я и не знаю, что вам рассказать, – вздохнул Лев Борисович, и его слова в сразу опустевшей, тихой кухне прозвучали особенно четко и провокационно.
Я не могла не воспользоваться этим обстоятельством и выпалила:
– Расскажите о Григории Флорском! – И я замерла, ожидая его реакции.
Лев Борисович уставился на меня удивленным взглядом.
– Вы – кто? – спросил он после небольшой паузы. И тон его голоса, густого, жирного, сильного баса, был уже совершенно иной, чем прежде. – Вы ведь действительно Полина Пухова… Кто рассказал вам о Флорском?
– У меня есть минут десять? Я постараюсь все быстренько объяснить.
– Есть. Валяйте! – Он резко откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди, склонил голову набок и посмотрел на меня каким-то странным, настороженным взглядом.
Я заговорила. Рассказала ему обо всем, что знала, начиная с записки Екатерины Андреевны и заканчивая своей поездкой в Уренгой. От волнения я даже начала заикаться.
– Понятно, – буркнул он, продолжая сверлить меня взглядом.
Мне показалось, что он вздохнул с облегчением. Вероятно, он все же не воспринимал меня всерьез.
– И что вы от меня хотите? – Он нервно забарабанил пальцами по столу.
– Помогите мне найти Надю!
Я не сообщила ему о том, что завтра, в десять часов четыре минуты на Курском вокзале Веру Петровну Агренич должен кто-то встретить, возможно, сама Надежда Агренич. Мне бы, конечно, подождать до завтра и понять, кто же приедет на Курский вокзал, но так случилось, что Лариса организовала встречу с Абрамовым именно сегодня… В сущности, даже если он ничего и не знает о местонахождении Агренич, то он, может, хотя бы расскажет мне что-нибудь о ней?
Мне было стыдно признаться себе, что в ту минуту, когда я сидела, вся красная, вспотевшая от волнения, перед Абрамовым, я думала о своей будущей книге, о том, как наполню ее недостающими деталями… И что если уж за основу романа я возьму подлинную историю, то почему бы мне не воспользоваться случаем и не собрать как можно больше информации как о Флорском, так и об Агренич?
– Вы собираетесь писать книгу, это я понял. Ну, вот взяли бы и придумали свое развитие событий. Зачем вам правда?
– Не знаю… – растерянно пробормотала я.
– Вы вышли на меня из-за денежного перевода. Я уже понял. Вы же виделись со Смышленовым… – Он вздохнул и умылся сухими ладонями – нервный жест. Привычка.
– Да. Я же рассказывала…
– Все уже в прошлом. Да, это я организовал побег. Надеюсь, при вас нет диктофона?
– Уверяю вас, что нет! – с жаром воскликнула я.
– Гриша умер. А вместе с ним умерла часть меня. Мы были с ним очень близкими друзьями. Таких, как он, больше нет. Я плáчу, когда вспоминаю его.
– Если вам так тяжело…
– Очень.
– Так что с Надей?
– Какое-то время она жила вместе с ним, в одном доме… Мы со Светланой бывали там почти каждый день, благо находился этот дом поблизости от нашего. Все бы ничего, если бы не сердце… Он не дожил до операции всего неделю. Ох, господи, как же все это тяжело!
– Лев Борисович, может, я пойду?
– Ну, никак не ожидал я от Лариски такого… Пригласить человека и не предупредить меня, о чем, вернее, о ком пойдет речь!
– Простите меня… Просто так получилось, что я оказалась как бы втянута в эту историю. Меня и Володя ругал, меня вообще все ругали…
– Володя – это у нас кто?
– Володя Пухов – мой муж…
– Володька Пухов?! Следователь?! – оживился Лев Борисович, у него даже глаза заблестели. – Ладно… Успокойтесь. Раз уж вы здесь и раз уж пошел разговор о Грише… Хорошо. Я расскажу о Надежде. Она полюбила Гришу. Его невозможно было не любить! А общая беда, все эти испытания очень сблизили их. Но после его смерти она уехала во Владимир. У нее же там тетка живет.
– Жила, – поправила я его.
– Как?
– Тамара Петровна умерла год тому назад.
– Надо же… Я не знал. И что же? Может, вы побольше моего знаете о Наде?
– Нет. Я вообще ничего о ней не знаю. Могу только предположить, что она живет сейчас в теткиной квартире, во Владимире. Вероятно, на днях мы туда и заглянем…
Меня так и подмывало рассказать ему о том, что завтра приезжает мать Нади, но я и на этот раз промолчала – подумала, что Абрамов может после моего ухода позвонить Наде и предупредить ее о нашем визите, о том, что мы собираемся подойти на Курский вокзал завтра к десяти, чтобы увидеть, кто же встретит ее мать.
– Понимаете, мне нужны детали… – сгорая от стыда, проговорила я.
– А любовь? Разве это не деталь? – усталым голосом проговорил Абрамов. – Они так любили друг друга…
– Неужели вам все равно, где она живет, с кем, может, она болеет?..
– Болеет? Да, у нее почки болят. Она сильно застудила их там, в поезде, в ночь Гришиного побега.
– Ведь если вы были так привязаны к Григорию, то почему же так равнодушны к судьбе девушки, которую он полюбил? – продолжала гундосить я. – А что, если она была беременна от него?
– Она бы позвонила мне, – нахмурил брови Лев Борисович.
В эту минуту дверь отворилась, влетел большой красный мяч, потом еще один, синий, затем в кухню вбежали дети – девочка и мальчик, принялись гонять мячи.
– Лева! Извини! Эй, малышня, марш к себе, не мешайте папе! – Светлана пыталась подобрать мячи, катающиеся по полу, я кинулась ей помогать, вместе мы собрали их, и я, извинившись перед Абрамовым и как-то скомканно с ним распрощавшись, решила пред уходом немного поиграть с его детьми.
– Они хотят в футбол, но с двумя мячами, представляете! – объяснила мне Светлана, хохоча и пытаясь играть мячиками.
Мы носились по гостиной, залетали в спальню, в кабинет, в детскую…
Как же мне захотелось тогда иметь своих собственных детей. Двоих, троих… Чтобы – весело, чтобы мы были все вместе!
